– Назад я сам на «Эльфе» полечу! – сказал Паршин тоном не терпящим возражений.
Хотя был будний день, точнее, вечер, мест за игровым столом практически не было. Их французский партнер месье Перен, с которым они заключили контракт, невысокий, худощавый, почему-то постоянно отводящий куда-то в сторону взгляд молодой юркий парень, к азартным играм был практически равнодушен. В игру он вступил, ставки сделал, но явно тяготился тем, что должен сидеть и следить за игрой.
Заметив, что удача в очередной раз отвернулась от их обоих, месье Перен, который довольно неплохо говорил по-русски, вздохнув, заметил:
– Ведь вы, господин Паршин, сейчас можете проиграть все, что выиграли от нашей сделки…
– Ну и что?! – как ни в чем не бывало бросил Паршин.
– Да, теперь я понимаю, почему все говорят, что у вас, русских, понижено чувство опасности, – покачал головой Перен, поднимаясь из-за игрового стола.
– При чем тут чувство опасности?! – обиженно передернул плечами Паршин, тоже поднимаясь из-за стола. Ему никак нельзя было отпустить месье Перена. Грановский, когда звонил последний раз, предупредил, чтобы он до его прилета не напоил француза, потому что у него есть к месье Перену несколько очень серьезных вопросов.
– Да я неплохо знаю вас, русских. И много путешествовал. Я могу сравнивать… – в задумчивости произнес Перен, когда они вышли на улицу.
– Что с чем сравнивать?! – не понял Эдвард Паршин, скептически поглядывая на француза.
Он сам был среднего роста, но рядом с этим щуплым французом чувствовал себя солидным.
– Я как-то отдыхал с русскими на берегу океана. Объявили, что у берега обнаружили акулу. И несколько дней все плавали в бассейне. И только пятеро парней каждое утро устраивали заплывы за горизонт. Как вы думаете, кто они были? – спросил Перен у Паршина.
– Кто-кто… Дураки были!..
– Нет, они были русскими, – пожал плечами Перен.
– И что, месье Перен, вы хотите сказать, что сидеть за игровым столом – это то же, что плавать вместе с акулами? – спросил Паршин.
– А разве нет? Ведь нельзя без конца испытывать судьбу. Вам вначале везло. И если бы вы вовремя остановились, ушли бы из казино богатым человеком…
– Думаю, что мы с вами уйдем отсюда богатыми, даже очень богатыми людьми, – ответил Паршин, поглядывая на часы. – Подождите, вот сейчас прилетит моя жена, и все переломится в нашу сторону. Она у меня везучая. Очень везучая. У нее рука легкая.
– Прилетит? – уточнил Перен. – Вы сказали «прилетит»?
Эдвард Паршин кивнул:
– На вашем самолетике должна прилететь, вместе с Грановским.
– Лучше бы они, как я предлагал, завтра утром, когда будет светло, полетели… – проговорил Перен и, вздохнув, взглянул на небо.
Сумерки сгущались, и свет фонарей не давал возможности рассмотреть, ясно или пасмурно.
– Что, боишься, француз?! – враз переходя на «ты», с вызовом выпалил Паршин.
– Не боюсь, но опасаюсь… Ведь ваш пилот не очень хорошо знает машину. А наш пилот не очень хорошо знает ваше небо… – заметил месье Перен.
– Да небо везде одинаковое. Ветра нет. И видимость нормальная, – проговорил Паршин. – А проверять машину не утром, а ночью нужно. Самолетов меньше, а условия почти экстремальные. Если сейчас долетят, то я точно буду знать, что деньги на ветер не выбросил. Да и Грановский мой ас. Он все проконтролирует.
– Но ваша жена… Вы не побоялись отправить в этом испытательном самолете вашу жену? – удивился месье Перен. – И вы еще не согласны, что у русских понижено чувство опасности…
– Ну, я же не одну ее отправил, а с другом, – пожал плечами Паршин.
– Как говорят у нас во Франции, «с другом свою женщину опаснее оставлять, чем с врагом», – заметил Перен.
– Ты думаешь? – хмыкнул Паршин, но продолжить диалог не успел.
Из зарослей сирени вдруг вынырнула веселая пухленькая кудрявая блондинка и, со спины подкрадываясь к Паршину, бросила на месье Перена многозначительный взгляд, поднесла пальчик к губам, сделав знак молчать. Она чуть поднялась на цыпочки и закрыла ладошками Паршину глаза. Тот вздрогнул от неожиданности, но, понимая, что под пристальным вниманием двух его постоянно маячивших неподалеку охранников так сделает только хорошо знакомая им женщина, расслабился и проговорил:
– Марго? Откуда ты здесь? Кто тебе сказал, что я прилетел?
– Сорока на хвосте принесла… – сказала девушка и, отпустив руки, подошла к Паршину, прильнула к нему всем телом и, чуть подтянувшись, сочно поцеловала его в губы.
Эдвард Паршин обнял ее и тоже поцеловал. В отношениях с женщинами он был, как говорится, без комплексов. И его самолюбие тешило то, что Марго, эффектная и очень соблазнительная блондиночка, на виду у качков-охранников и этого худосочного, но даже по европейским меркам очень богатого француза выбрала именно его и так вот, при всех, поцеловала взасос.
Для Паршина появление Марго было полной неожиданностью. С ней он познакомился здесь, в этом минском казино, около года назад. Паршин тогда расслаблялся после очередной удачной сделки, а она, как потом призналась, пыталась выловить себе достойного жениха. Он первым попался в ее сети и, вместо того чтобы отоспаться в пятизвездочном отеле напротив, на двое суток завис у Марго на квартире. Все дело в том, что Марго удивительно была похожа на его первую школьную любовь Машу Дубровскую. Даже духи у Марго были точно такие же.
Паршин, как всякий ярко выраженный альфа-самец, воспринимал женщину не как друга или предмет обожания, а как подаренную природой тихую гавань, прекрасное средство снять стресс, расслабиться. С годами он все острее чувствовал, что ум в женщине его раздражает больше, чем потливость под мышками. А поскольку жена Паршина как раз в это время увлеклась изданием нового журнала и постоянно грузила его своими надуманными проблемами, Марго стала для него настоящим спасением. Она окончила какой-то женский институт, прекрасно владела английским и немецким и неплохо соображала, однако умела отлично это скрывать. Квартиру она снимала недалеко от казино. Там было уютно, чисто, и, главное, тихо. Голос у Марго был негромкий, какой-то обволакивающий, как сказал бы поэт, чарующий. И руки мягкими и ласковыми.
Но насладиться вдоволь обществом Марго он не смог. Он тогда улетел в Москву, и несколько месяцев у него были более чем напряженными. А в следующий свой прилет в Минск Марго он уже не нашел. Кто-то из завсегдатаев казино сообщил ему, что Марго нашла себе перспективного жениха, какого-то умеренно богатого бюргера из Германии, и укатила с ним не то в Гамбург, не то в Берлин.
И вот сейчас, когда должна прилететь его жена, Марго появилась, и появилась так некстати.
– Мне сказали, что ты вышла замуж и переехала в Германию… – чуть понизив голос, проговорил Паршин.
– Тебя правильно информировали, Эд. Так и есть, – кивнула Марго.
