– То есть, как ты поняла, эту аварию подстроили с подачи араба? – не мог не уточнить Забродов.
– Ну да, это точно… – ответила Лика и добавила: – Если, конечно, переводчик точно перевел с арабского на немецкий. Это, наверное, тоже очень важная информация, да? – обратилась она к Забродову.
Тот в ответ кивнул вполне серьезно:
– Это очень важная информация. И ты об этом никому, слышишь, никому, кроме меня, не говори.
– А еще, – вспомнила Лика, – араб сказал про Паршина, что, по его сведениям, тот ненадежный человек. Но Крафт похвалился, что, мол, Паршин у него под колпаком, что у него его дети. Это в смысле мы. А потом говорит, что он его, в смысле Паршина, уберет. У него с ним какие-то личные счеты. И что Паршин, мол, для него уже сыгранная карта. У него в России появились какие-то новые связи. Араб предупредил, чтобы опасались каких-то агентов. Не знали, что главный агент сидит у них за стенкой с кружкой и все слышит!
– Да, Лика, – с уважением заметил Забродов и добавил: – Ты не волнуйся, я обязательно обо всем доложу в компетентные органы.
– Как хорошо, что я вам все рассказала! – с облегчением вздохнула Лика. – Вы все-таки мужчина и, видно, из военных. Может у вас и знакомые есть в компетентных органах?
– Лика, ты же взрослая девушка, сама понимаешь, что об этом я тебе не скажу. И никому не скажу, – чуть улыбнувшись, заметил Илларион Забродов.
– Да, я понимаю. Но все равно. Мне почему-то кажется, что меня бы никто не дослушал. А вот вас – другое дело… – сказала Лика и добавила: – Они еще говорили о формах и сумме оплаты, но в этом я не очень понимаю. Поэтому не запомнила. Если бы диктофон у меня был… Я специально купила себе мобильник с диктофоном, но его у меня забрали.
– Деньги не так важно, как все остальное, – заметил Забродов. – Главное ты запомнила.
– Я думаю, самое главное было для нас тогда узнать, что Крафт держал нас с Митей, думая, что мы дети Паршина и тот за нас голову отдаст. Я еще подумала, что Паршину можно сообщить, что его убрать хотят… Но тоже сама боюсь. Может, вы тоже? – с надеждой проговорила Лика.
Илларион Забродов кивнул:
– Хорошо. Только, думаю, Паршину эта информация уже не нужна.
– Почему? – спросила Лика.
– Скоро узнаешь, – сказал Забродов.
Лика обиделась и напомнила:
– Вот я же все вам сказала, а вы боитесь мне рассказать. Вы что, мне не доверяете?
– Доверяю. Но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
– Ладно. Тогда я за это не расскажу про то, как мы с Митей смогли убежать!
– Знаешь, мне это не так важно. Главное, быть уверенным, что никто не станет вас преследовать, что за нами не увязались и что эти, как ты уверяешь, немцы, не отыщут вас здесь.
– Нет, – уверенно покачала головой Лика. – Они пьяные. И Люси, и Ганс. Две бутылки виски выпили.
– Две бутылки? – удивился Забродов.
– Я не видела. Может, и не всё, – пожала плечами Лика, которой самой показалось неправдоподобным, чтобы двое молодых людей выпили две бутылки виски. – Просто в коридоре я видела две пустые бутылки.
– Ладно, Лика, спасибо. Я сейчас все обдумаю и позвоню. А ты иди спать. И никому, слышишь, никому никогда не говори о том, что видела и слышала, – предупредил Забродов и добавил: – Если, конечно, ты хочешь дожить до глубокой старости.
– А в глубокой старости мне можно будет об этом рассказать? Внукам там или правнукам? – спросила Лика.
– Только с моего разрешения, – сказал Забродов, улыбнувшись.
– Но вы же можете не дожить… – заметила Лика и тут же извинилась: – Простите, я не хотела вас обидеть. Вы еще очень хорошо выглядите.
– Все, хватит, – покраснев, покачал головой Забродов, – а то мы, боюсь, с тобой сейчас договоримся.
Лика пошла спать, а Забродов, устроившись на кухонном диванчике, попытался систематизировать полученную информацию. С этим и задремал.
Проснулся он, как только начало светать. И, уже заваривая кофе, снова вернулся к полученной информации. В рассказе Лики были подробности, которые, безусловно, можно опустить, но главное стоило передать немедленно. Было уже около шести утра, а полковник Мещеряков часто хвалился, что привык вставать с восходом солнца.
Илларион Забродов выглянул в окно, где уже вовсю занималось утро, и, набрав в легкие воздуха, позвонил Мещерякову.
– Алло! – отозвался тот довольно бодро.
– Доброе утро, я вас не разбудил? – спросил Забродов, не скрывая волнения.
– Утро действительно обещает быть добрым, раз в такую рань мне звонит сам Забродов.
– Спасибо, конечно, – ответил ему в тон Забродов. – Но я, как вы знаете, приношу разные вести. В том числе и не очень хорошие.
– В этот раз, я не сомневаюсь, ты добыл-таки нужную информацию!
– Кое-что да, – сказал Забродов и, решив перестраховаться от телефонных хакеров, произнес так, чтобы было понятно лишь полковнику Мещерякову: – В два. Лапшин.
– Погоди, – остановил его Мещеряков, и Забродов даже подумал, что сболтнул что-то лишнее. Но Мещеряков вдруг добавил: – Птицы летают из Лесного.
И Забродов вспомнил: Мещеряков хвалился ему, что его люди перенесли ему на карту все аэродромы частных компаний. А заодно сообщили и о людях, которые там работают.
Так что получалось, самолет с грузом должен будет вылететь сегодня в два часа дня с аэродрома в Лесном.
– Что ж, до встречи, – сказал Забродов, заканчивая разговор.
– Могу за тобой заехать, – предложил полковник Мещеряков.
– Спасибо, – ответил Забродов, – у меня утром есть еще несколько дел.
– Ну что же, делай свои дела. И приезжай. Не опаздывай, будет интересно, – предупредил Мещеряков.
– Как можно, товарищ полковник, – сказал Забродов и только тут заметил Митю, который стоял на пороге кухни и вслушивался в разговор.
– Вы что, с настоящим полковником разговаривали? – с замиранием сердца спросил он.
– Ну да, – пожал плечами Забродов, понимая, что, в общем-то, прокололся. Называть звание по телефону было не по правилам.
– Здорово! – продолжал восторгаться Митя. – У вас пистолет настоящий и полковник знакомый! С вами точно не страшно.
– Хочешь, я тебе яичницу на завтрак сделаю? – предложил Забродов, предварительно заглянув в холодильник и убедившись, что там лежат несколько яиц.
– Кушать я не хочу. Поехали поскорее к маме! – попросил Митя.
– Хорошо, но хотя бы чаю выпей! – сказал Забродов, заливая кипяток в заварник.
– Ну разве что чаю… – сказал Митя и вдруг вскочил с места и рванул в комнату: – Только пойду Лику разбужу. А то она пока соберется…
