Суворин вдавил панельку рядом с сиденьем, открывая тайник. Вытащил оттуда сложенный пистолет-пулемет «ПП-90», похожий на пенал, отработанным движением привел его в боевую готовность. И вдавил газ.
Машина прыгнула вперед.
Синий «Форд» отстал. И исчез из поля зрения.
Суворин облегченно перевел дыхание. Может, все-таки почудилось? Расшалились нервы перед финишем?
Оглядевшись, понял, что отклонился от курса и теперь нужно выбираться к Мичуринскому проспекту. Мелькали похожие один на другой многоэтажные дома, корпуса супермаркетов, рекламные щиты. Кажется, свернул не туда. Черта тут разберешься.
Суворин включил навигатор, задал цель. И женский голос томно произнес – «через триста метров поверните направо».
На перекрестке он включил сигнал поворота и повернул руль.
Мощный удар сбоку развернул «БМВ» – массивный вишневый джип протаранил его своим бампером.
«БМВ» пролетел вперед, ударился в неторопливо едущий по своим делам грузовик. Легковую машину еще сильнее развернуло, она ткнулась в столб и заглохла.
– Сука! – прохрипел Суворин.
Он не только остался жив, но и умудрился остаться практически целым. Ударил по заклинившей двери – не вышло. Схватил автомат. Перекатился на соседнее сиденье и надавил на дверцу. Она открылась.
Вывалившись из салона, Суворин присел на колено и послал длинную очередь в сторону двоих, которые ринулись к нему со стороны вишневого джипа.
Он еще не очухался после удара и ствол задрал слишком высоко – загремели разбиваемые стекла на втором этаже офисного здания.
Больше ничего сделать не успел. Почувствовал толчок в плечо, безболезненный, но вслед за ним телом овладела слабость. Словил пулю! Стал заваливаться на асфальт. От удара ноги «ПП-90» отлетел в сторону.
Суворину врезали чем-то по хребту. Завели руки за спину. Щелкнули наручники.
Полковник взвыл во весь голос – не от боли, а от бессилия. Вот и все. Конец. Мир взорвался. Разрушился. В новый мир ему места нет!
– Хрен вам, суки, – прохрипел он.
Боец, заломивший его, почуяв неладное, врезал с размаху ему по затылку. Но опоздал лишь на секунду.
Полковник успел впиться зубами в воротник рубашки. И расслабился, ощущая, как по его жилам потекла смерть.
Старый фокус агентов – ампула с ядом, вшитая в одежду на случай провала. Старо как мир. При игре с большими ставками употребляется до сих пор. Бывает, что смерть – это не только лучший выход, но и единственный. Зато враг ничего не узнает. На войне нет жалости ни к врагам, ни к себе.
Суворин воспользовался мощным синтетическим токсином, микроскопическая доза которого не оставляет никаких шансов. А через час уже ни один медик не определит причину смерти.
Седой оперативник пнул ногой труп и с досадой бросил:
– Прижмурился, крыса!
– Кто знал, что у него яд? – виновато произнес широкоплечий, со шрамом через все лицо боец. – Он Боба подранил.
– Меньше клювом надо щелкать! Хорошо, что не ушел… По машинам.
К приезду полицейского патруля на месте никого не было. Автомобили исчезли на московских улицах. В укромных местах оперативники перекрутили номера и растворились в потоках движения.
Полицейские работали без всякого воодушевления.
Очередная перестрелка в Москве. Труп один, без видимых повреждений, от чего помер – неизвестно. Стреляные гильзы. Классический глухой висяк.
– Спецура отношения выясняет, – объявил следователь.
– С кем? – осведомился опер из угро, брезгливо глядя на труп.
– Наверное, друг с другом, – заключил следак.
И попал в самую точку…
* * *
Роб остановил «Жигули» на пригорке, съехав с дороги. Отсюда открывался вид на коттеджный поселок, но до него было далеко. Впрочем, расстояние не смущало. На заднем сиденье лежала мощная оптическая труба, позволявшая за три километра рассматривать номера автомашин.
– Ну-ка, – Роб навел трубу на цель.
В объективе дом на окраине поселка как на ладони. Огороженный высоким бетонным забором с колючей проволокой, двухэтажный… На территории еще хозяйственная пристройка, рядом с ней – древний «Москвич».
За поместьем пустыри, грядки, теплицы, узкая извилистая речка. За лесом взмывали вверх самолеты – в том направлении располагался аэропорт. Вдоль поселка шла линия электропередач.
Шатун взял у Роба оптическую трубу, внимательно оглядел окрестности:
– Как штурмовать будем?
– Интеллигентно…
В этой операции Роб был старшим. Он взял рацию и принялся раздавать указания находившимся на своих позициях оперативникам.
– Ну что, теперь и нам пора поработать, – распахнув дверцу машины, он ступил на асфальт.
Недалеко от поселка чинили линию электропередач работяги из Мосэнерго. У них была разукрашенная разноцветная машина с подъемником, позволяющим работать с проводами на столбах.
– Здоровеньки, мужики, – сказал Роб, подходя к работягам.
– Здоров, коль не шутишь, – без особой радости произнес бригадир, стоящий у кабины.
– Вы в курсе, что сегодня с нами работаете?
– С чего это? – уставился на него бригадир.
Роб неторопливо вытащил из сумки пистолет с глушителем и упер ствол в лоб бригадира:
– Умереть кто-нибудь хочет?
Желающих не нашлось.
Роб сообщил в рацию:
– Мы коробочку взяли. Выдвигайтесь.
Через несколько минут часть бойцов была одета в желтые жилеты коммунальных служб и устроилась в машине «Мосэнерго». Остальные расположились в задрипанном фургончике «УАЗ-969».
Машины двинулись в сторону поселка. Остановились у забора, рядом с телеграфным столбом. Роб сел в люльку, она поднялась. Вытащив инструмент, он начал ковыряться с проводами. Шатун поставил ногу на подножку машины и начал меланхолично лузгать семечки, сплевывая на асфальт.
Железная дверь в воротах открылась. Чинно выдвинулся бугай в камуфляже с расстегнутой кобурой. Захлопнув за собой дверь, он грубо осведомился, суровым взором буравя Шатуна:
– Че надо?
– Работы проводим, – последовал бесстрастный ответ. – Где-то обрыв кабеля.
– Вот и уе…те к своим кабелям. Тут частные владения!
– Да не вопрос. Только вы без электричества останетесь. И столбы вы эти еще не купили, чтобы тут командовать.
– Поговори мне, – охранник сплюнул и отправился обратно.
А лжемонтеры продолжали возиться с проводами.
Роб до армии работал учеником электрика, поэтому в проводах разбирался. Двумя щелчками плоскогубцев он обесточил всю улицу.
