– Звонил господин Мохов.
Валерий Викторович Мохов являлся секретарем и помощником другого миллионера, также эмигранта, но из России, Березина Сергея Михайловича.
– Ну и что сказал Мохов? – спросил Возинский.
– Березин ознакомился с документами, что мы передали ему, и готов встретиться с вами.
– Это хорошо. Мохов не уточнил, когда и где Сергей Михайлович хотел бы провести встречу?
– Господин Мохов передал, что Березину удобнее приехать сюда, в 10 часов сегодня.
– Даже так? Значит, наш план заинтересовал Березина. Что-то я не припомню, чтобы он в последнее время покидал свой особняк в Челси! И вдруг готов приехать? Впрочем ехать несколько минут. И все же… Так, свяжись с Моховым, передай, что ровно в 10.00 я буду ждать господина Березина. И еще: было бы неплохо, если мы обошлись бы без переводчиков.
– Мне удалить из дома Руф?
Руф Беккер – англичанка по национальности, служила у Возинского секретарем-референтом и переводчицей.
– Ну зачем же? Разве у мисс Руф не найдется другой работы? Беккер надо подготовить статью. Вот этим пусть и занимается. А ты между делом подбери издательство, где наиболее эффективно можно было бы ее разместить. Стоимость меня не интересует.
– Я понял вас, пан Возинский.
– И еще, Лех, вызови-ка в 7 часов на связь по закрытому каналу Каспера. Хотя… – Возинский подумал, – нет, не надо. Сначала послушаем Березина. Если он заинтересовался нашим проектом, то наверняка этот хитрый лис попытается войти в дело. Нам это выгодно. Но… подождем. В 10.00 я буду в своем кабинете. Туда же проводишь нашего уважаемого борца с российской властью. Ведь господин Березин видит себя на месте если не президента, то премьер-министра точно.
– Но он должен понимать, что никогда не добьется поставленной цели?!
Возинский улыбнулся:
– Должен – еще не означает, что он понимает. Навязчивая идея не дает Березину покоя. И он как только может вредит России. А это, Лех, то, что нам и нужно. У Березина больше связей в Англии, чем у меня. Он имеет статус политического беженца. Его финансами руководят специалисты. И не только они. Но, ступай. А я немного позанимаюсь в тренажерном зале. В мои годы надо поддерживать форму, дружок.
Каневич воскликнул:
– Какие годы, пан Возинский? Вам всего 57 лет.
– Увы, Лех, уже 57 лет. Ступай!
– Массажист, визажист, все как всегда?
– Конечно!
Возинский прошел в тренажерный зал. Оттуда в душевую. С 7.30 им занялся массажист, потом визажист-стилист. В 8.30 Возинский в прекрасном расположении духа позавтракал и прошел в свой кабинет. Помощник в приемной доложил:
– Мохов передал, что господин Березин согласен встретиться у нас, но просил перенести время встречи на 10.20.
– Хорошо. 10.20 так 10.20. Прессу доставили?
– Она у вас на столе.
– Из Щецина ничего не было?
– Нет, пан Возинский.
Миллионер прошел в кабинет, устроился в кожаном кресле и принялся просматривать прессу.
В 10.20 Каневич доложил о прибытии Березина, и тут же в кабинет вошел низкого роста лысоватый мужчина с бегающими хитрыми глазами:
– Добрый день, мистер Возинский.
– Добрый, господин Березин.
– Вы отлично выглядите.
– Когда имеешь молодую жену, надо всегда быть в форме.
– Я бы добавил, очень красивую молодую жену.
Возинский пожал руку гостю и предложил сесть в креслах у балкона. Помощники разместились рядом, раскрыв ноутбуки. Березин достал из кармана дорогого пиджака сигарету. Но не прикурил, лишь провел вдоль лица:
– Прекрасный аромат.
– Вы бросили курить?
Березин вздохнул:
– Пришлось. Врач настоял.
– Ох уж эти врачи, во всем они видят вред здоровью. Виски?
– Нет. Давайте по теме. У меня, к сожалению, не так много времени.
– Все заботы, заботы. Я вообще удивлен, что вы, уважаемый Сергей Михайлович, снизошли до того, чтобы навестить мое скромное жилище.
Березин поморщился:
– Не надо, Якоб! Всем бы такое скромное жилище стоимостью в десятки миллионов фунтов. Я ознакомился с вашим планом.
– Ну и как он вам? Судя по тому, что решились на встречу, он вас заинтересовал.
– Меня вообще интересует все, что связано с деятельностью российских властей и российского крупного бизнеса. Особенно совместные проекты. И тем более Северный морской газопровод. Власти России намерены расширить свое влияние в Европе, что губительно для Старого Света. В этом отношении мне ближе позиция Соединенных Штатов. Россию нельзя пускать в Европу. Реализация вашего плана в случае успеха станет преградой для российской газовой экспансии на Запад. А главное, она несомненно повлияет на позиции европейских государств в отношении российского проекта Южного морского газопровода. Поэтому я, в общем, полностью поддерживаю ваш план.
Возинский внимательно посмотрел на Березина:
– Насчет поддержки я не сомневался. Но я хотел бы знать, будете ли вы участвовать в реализации плана?
Березин отложил сигарету.
– Я ответил бы «да» прямо сейчас, но извините, господин Возинский, вы так плохо начали подготовку к серьезнейшей работе, что и заставляет усомниться в том, что вы в состоянии довести задуманное до конечного, успешного завершения.
Возинский удивленно взглянул на Березина:
– Что вы имеете в виду?
– Вам это должно быть лучше известно.
– Я не понимаю вас, Сергей Михайлович.
– Хорошо. Скажите, Якоб, для чего вам понадобилось захватывать яхту «Габи», устранять мирную немецкую семью и команду?
– Мне нужна эта яхта. Конечно, я мог бы купить судно, но это стало бы известно полиции. А привлекать к себе внимание я не намерен. Завладеть яхтой, оставив в живых семью Кёнингов и команду, сами понимаете, было невозможно. А так «Габи» с пассажирами и командой исчезла. Кёнингов искать некому.
– Кёнингов – да, – перебил Возинского Березин, – а у капитана, его помощника и матроса остались семьи, родственники.
– Насколько мне известно, именно членов команды немецкая полиция подозревает в угоне яхты.
– Это так. Полиция отрабатывает данную версию. Но если бы вы раньше обратились ко мне, то я предоставил бы не одну, а несколько яхт класса «Габи». И никто посторонний об этом не знал бы.
– Что сделано, господин Березин, то сделано.
– Ну хорошо, – проговорил Березин, – вам нужна яхта, вы приобрели ее, назовем это так. То, что ваши люди похитили из дома Кёнингов шестьсот тысяч евро, способствовало тому, что полиция взяла ложный след. Вот только, насколько мне известно, это мероприятие ваши люди провели без вашего разрешения. Или я обладаю неверной информацией?
