– Какой благородный защитник детей нашелся, – иронично заметил Зигмант. – Давай закончим наш непродуктивный спор. Я тебе все сказал, изложил наши предложения. Ты их обдумай. Иначе тебя остановят.
– Кто меня остановит? – Пилипенко скривил губы. – Твои шавки? Я их всех могу ногтем придавить.
– Геолог. – Зигмант сказал только одно это слово, но подполковник вздрогнул и сразу отозвался:
– Этот миф про всесильного пахана, которому все должны подчиняться, придумали наши доморощенные бандиты. Может, это ты Геолог? Или кто-то из стариков? Не верю я в таких чародеев. Уже много лет работаю в милиции и не встречал никогда этого Геолога. Хотя вы уже несколько лет на него ссылаетесь. По-моему, вы его нарочно придумали, чтобы не платить дань. Только на этот раз не получится, Иностранец. Нужно будет отдавать двадцать пять процентов, иначе я заберу ваш чемоданчик, и никакой Геолог вам не поможет.
– Попробуй, – предложил Зигмант. – Найди товар и забери его. Потом получишь несколько лет за то, что искалечил Корякина, за мое незаконное задержание, избиение гостя, приехавшего к нам. Целый букет нарушений, подполковник. Сейчас сюда приедет мой адвокат.
– Никто здесь не появится! – возразил Пилипенко.
– Приедет, – убежденно произнес Зигмант. – Подожди немного. Минут тридцать, не больше. А потом будешь писать объяснение.
– За тридцать минут я выбью из него признание. – Подполковник показал на меня.
– А если он действительно не знает имени связного? – спросил Зигмант. – Может, наш гость проверяет только Лесоруба и не должен соваться больше ни во что? Такой вариант ты полностью исключаешь?
– Посмотрим, – сказал Пилипенко и снова подошел ко мне.
Похоже, он действительно намеревался бить меня до тех пор, пока я не назову ему имени курьера. Тогда Пилипенко заберет наш чемодан. Подполковник поднял резиновую дубинку.
«Наверное, он будет бить меня по голове, – прикинул я. – Если этот тип даже Корякина почти довел до смерти, то со мной у него не будет проблем. Он не прекратит колотить меня, пока я не умру. Пусть я назову ему имя связного, но он все равно продолжит меня бить. Такой у нас закон жанра.
Видимо, Зигмант прав. Его больше мучить не будут, а вот мне придется жарко. Кажется, подполковник начал понимать, что Зигманта лучше не трогать, зато со мной можно не церемониться. У меня нет своего адвоката, родных и близких, знакомых в этом городе. Пилипенко вполне способен забить меня до смерти.
Что мне делать? Сдать ему имя нашего связного, чтобы он забрал этот чемодан с грузом? Тогда моя смерть тоже ничего не решит. Этот долг повесят на мою семью, на сына и жену, оставшихся в Душанбе, на родных братьев и сестру. Все мои родственники не смогут вернуть такие деньги и за тысячу лет.
Как только я назову имя нашего курьера, все закончится. Даже не так важно, что со мной сделают. Все узнают, что именно я сдал наш багаж сотрудникам полиции.
Если Пилипенко окажется идейным и отнесет чемодан своему руководству, то, возможно, получит полковника, немного посидит в спокойном месте и со временем даже станет генералом. Если не отнесет, то вполне может отсюда уехать и сбыть товар в другом месте. На полученные миллионы он устроится где-нибудь в Греции или на Кипре. После недавних финансовых потрясений недвижимость там сильно подешевела».
Пилипенко подошел ко мне совсем близко. Дубинку со стола он взять не забыл, и это было самым неприятным. Я все еще молчал в ожидании ударов, видел, как морщился Зигмант. Ему тоже неприятно было присутствовать при подобной экзекуции.
Подполковник ничего не спрашивал. Все свои вопросы он уже задал. Пилипенко поднял руку с резиновой дубинкой над моей головой, и тут все мы услышали стук в дверь. В такой сложный момент он показался мне просто громом небесным.
Пилипенко убрал дубинку за спину и громко разрешил неизвестному человеку войти в кабинет.
Глава восьмая
Утром Репетилов проснулся очень рано, как и всегда. На часах было около семи. Он осторожно выскользнул из кровати, прошел в ванную, стараясь не шуметь, побрился, умылся, почистил зубы. Когда Борис вернулся в комнату, Евгения еще спала. Он быстро оделся, мягко ступая, вышел из номера и закрыл дверь. Репетилов позавтракал внизу, уже собирался подняться, когда увидел Пермитина.
Тот подозвал его к себе и спросил:
– Ты почему не пришел вчера к нам на ужин? Неужто обиделся? Это ты зря! Я не нарочно вспомнил про твой разбившийся самолет. Просто хотел тебе объяснить, что не нужно никогда говорить о моральной ответственности. Ты теперь руководитель огромной отрасли, в которой работают много тысяч людей, и всегда несешь моральную ответственность за все самолеты, пароходы, автобусы и поезда. За все, что двигается в самой большой стране мира, – назидательно сказал Пермитин. – Идем, давай-ка посидим вместе.
Репетилов не рискнул ему отказывать. Они сели за столик.
– Вчера мне вице-премьер даже замечание сделал, – продолжал министр. – Говорит, почему ваш первый заместитель не хочет с нами сидеть? Или у него насчет наших ужинов тоже есть свое мнение, не совпадающее с нашим? – Тут первым улыбнулся сам министр, а за ним и Борис Семенович. – Еще вчера мне жаловался президент компании «Аэромир». Он правильно говорит, что для них это большая трагедия и серьезные финансовые потери. Плюс еще мы напишем, что они несут моральную ответственность. Тогда их просто можно сразу разгонять. Он меня очень просил, чтобы этого пункта в выводах нашей комиссии не было.
Репетилов молчал.
– Я, конечно, обещал ему поговорить с тобой. – Пермитин заказал два кофе, даже не спрашивая своего заместителя, что именно тот будет пить. – Ты ведь понимаешь, что сейчас не время делать такие заявления. У нас и так есть определенные проблемы с этим самолетом, а если еще начнем ссориться с руководителями авиакомпаний, то они вообще откажутся брать новые машины. Мы должны в приоритетном порядке продвигать отечественные самолеты на российском рынке. Иначе кто нам поверит? Представляешь, наши собственные компании не будут покупать самые последние модели, разработанные и выпущенные в России! Ты, наверное, слышал, что «Армавиа» решила отказаться от дальнейшей эксплуатации «Суперджета». Ну а если и все остальные поступят так же? Представляешь, что будет? Мы ведь так и не сумели нормально раскрутить ни «Ту-204», ни «Ту-334». Все надежды возлагали на новый самолет компании «Сухой». Они ведь очень хорошо проявляют себя в доведении техники для нашей армии. А вот с гражданскими самолетами у нас пока сохраняются проблемы. Это раньше мы выпускали сотни «туполевых» и «ильюшиных». Сам знаешь, что сейчас такого нет и, видимо, не скоро будет. А ты со своей моральной ответственностью лезешь, – закончил министр.
Борис Семенович молчал. Он понимал, что Пермитин тоже прав. Министр отвечает за всю отрасль и обязан мыслить стратегически. Да и сам он тоже, поскольку является его первым заместителем. Тем более что именно Пермитин пригласил Бориса Семеновича в министерство, сделал своим заместителем, а потом повысил в должности.
