– А она сама где?
– Хороший вопрос, – усмехнулся Шульгин. – Смылась она. Вещи собрала, и адью. Машина у нее, Сошников ей купил, «Фольксваген-Гольф». Мы уже узнавали, она машину на себя оформила, номера пробили, в розыск подали… Только она давно уже уехала, если позавчера, то уже двое суток прошло, за это время далеко можно уехать…
– Ничего, по постам пробьем, возможно, где-то засветилась ее машина.
– Да это понятно… Мы адрес ее родителей пробили, на Жуковского они живут, Романов туда поехал. Вряд ли она у них прячется, но все равно от этой печки будем плясать. Родственники, знакомые, адреса, пароли, явки, все такое…
– Думаешь, Верховцева отравила его бывшая жена?
– Больше некому. Он Сошникова убил из-за денег, а она его самого. Опять же из-за денег. Я так понимаю, там большая сумма была. Сошников собирался брату дом купить, большой дом, красивый…
– Интересно, откуда у него деньги? – Круча легонько сжал пальцами щеки возле уголков губ.
– Гадаем, – развел руками Шульгин.
– К профессиональной гадалке обращаться не пробовал? – хмыкнул Степан Степанович.
– Да нет, времени нет. – Дима посмотрел на него предельно серьезно и только затем улыбнулся, давая понять, что понял шутку. – А если серьезно, Верховцеву искать надо. Она должна знать, откуда деньги. И как на кладбище все было, знает. Может, она и не желала Сошникову смерти. А может, сама своего бывшего науськала…
– Сама не сама, а в работе уже два трупа.
– Думаю, на этом череда смертей прекратится. Не станет же Верховцева убивать саму себя?
– А вдруг? Вдруг раскается, да в петлю.
– Но это уже не убийство. Да и дело закроем… Уже все ясно. Мы свою работу сделали, дальше пусть следователь занимается. А нам осталось только Верховцеву найти.
– Ищи, Дима, ищи.
– Так уже… На юг надо ехать, на море. Лето уже, считай, там сейчас хорошо.
– Это ты о чем?
– О том, что Верховцева с деньгами умотала. Сняла где-нибудь квартирку на побережье и затерялась среди туристов.
– Думаешь?
– У нее же деньги, – плутовато улыбнулся Шульгин.
– Предлагаешь мне на юг съездить? – усмехнулся Круча.
– Да нет, мы бы с Ильей сами съездили.
– Говорят, с деньгами даже на Новой Земле можно хорошо устроиться. На Новую Землю поедете, а я, так уж и быть, потрудней задачку возьму, на юг поеду. Жена у меня большой специалист по части шопинга, может, и выйдет на Верховцеву где-нибудь в приморском магазине. Как думаешь, выйдет?..
– Все может быть… Если серьезно, Сошников хотел в Крым сбежать. Он человека у себя в Серпухове убил, сбежал в Москву, где-то здесь поднялся на деньги, спрятал их у нас на кладбище, сел, сделал себе татуировку, вышел, вернулся в Битово… Я так думаю, он здесь решил осесть, – размышляя, проговорил Шульгин.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что он сразу поехал на кладбище, вскрыл тайник, отсыпал себе денег на первое время, остальные снова закопал. Познакомился с Верховцевой, снял квартиру… А может, сначала познакомился с ней, а потом сходил на кладбище за деньгами, чтобы машину ей купить… Возможно, и квартиру собирался купить, я не знаю… Надо еще раз с подругой Верховцевой поговорить, может быть, она знает об их планах на совместное будущее?..
– Ты лучше с Верховцевой поговори, – закругляя разговор, сказал Круча. – Найди ее да поговори. И мне подробно все расскажешь.
Истории о кладах всегда интересны. Особенно если эти клады криминального происхождения, причем из не столь уж давнего прошлого. А если такая история сопряжена с убийствами, то интерес к ней увеличивается прямо пропорционально количеству трупов. Полковник Круча профессионально заинтересован был в том, чтобы отправить соучастника и продолжателя этой истории за решетку. Он почему-то не сомневался в том, что Верховцева отравила его бывшая жена, чтобы не делиться деньгами. Могильными деньгами…
* * *
Красивая женщина – это, прежде всего, правильные и выразительные черты лица, волнующие линии носа, чувственные губы. Глаза должны быть необыкновенными, хорошая фигура – отнюдь не последняя строка в этом наборе внешних ценностей. Но у Аси Верховцевой черты лица нечеткие, как будто даже размытые, в чем Лилия Матвеевна была совершенно права. Овальное у нее лицо, широковатое, а носик маленький, вздернутый, губы сочные, но не пухлые и небольшие. И глаза ничем особо не примечательные. Фигура отнюдь не модельная. Среднего роста она, плечи не самые узкие, ноги недлинные… Но глядя на нее, Илья не во всем соглашался с Лилией Матвеевной. Ася не симпатичная, а по-своему красивая и обаятельная. Глаза небольшие, но в них столько света – такое ощущение, будто они генерировали рассеянную по вечерним сумеркам энергию прошедшего солнечного дня. Яркая кофточка на ней в обтяжку, упругая грудь, легкие грациозные движения. Талия не тонкая, но пояс на низко опущенных джинсах широкий, поэтому она кажется узкой. Лилия Матвеевна говорила, что внешность у Аси еще не совсем изношенная, а Илья мог сказать, что консьержка переборщила в своих суждениях. Молодо Ася выглядела и очень свежо. Цветет и пахнет женщина… Да и не женщина она, а девушка. Красивая и очень сексуальная девушка.
Илья так залюбовался, что и забыл, зачем он приехал к ее родителям. И спохватился только, когда она поравнялась с ним:
– Здравствуйте, девушка!
Романов взял ее под руку мягко, но Ася дернулась так, как будто он ее ударил.
Но возмутилась не только она.
Только сейчас Илья заметил двух парней, что шли в нескольких шагах позади нее. Крепкие ребята, и не юнцы какие-то, обоим уже за двадцать. Да и вели они себя так, как будто за свой короткий век уже успели познать все премудрости жизни.
– Эй, мужик, ты чего? – возмущенно протянул высокий спортивного вида парень с густыми смоляными бровями под короткой обесцвеченной челкой.
Холеный он, с претензией на гламурность, черты лица не мягкие, но и звериной жестокости в них не было даже сейчас, когда он волком смотрел на Илью.
Зато у его спутника вид по-настоящему агрессивный. Грубое у него лицо, темное от внутренней злобы. И комплекция у него внушительная – бычья шея, накачанные плечи, рукава джинсовой куртки едва не лопаются под напором бицепсов. У этого действительно звериный нрав. Он злобно глянул на Илью, но вместе с тем и с радостью. Так ликует волк, загнавший в угол зайца. Он так рад был пустить в ход свои кулаки, что даже не стал разговаривать с Ильей.
Раз! И крепко сжатый кулак летит в цель… Два! Рука проходит мимо головы. Три! Она уже в жестком захвате. Четыре! Громила теряет равновесие, но Илья не позволяет ему ткнуться носом в землю, он ставит его буквой «г», задрав кверху взятую на прием руку. Гламурный качок не теряется, он тоже бросается на Илью с кулаками. Но столь стремительная расправа над его дружком смутила парня, и нет уверенности в его движениях. Растерялся он, поэтому медлит. Да и живот его открыт для удара. Но как бы то ни было, атакует, и с ним надо что-то делать. Руки у Ильи заняты, зато ноги свободны. Он занимался дзюдо, но и ногами тоже умеет бить.
