Что ему здесь, в России, не хватало, так это угодить на нары по «быковской» статье. Глупее не придумаешь.
Неприятное чувство закралось внутрь Андрея Петровича сразу же, едва со стороны Новосибирска к стоянке у поста ГИБДД подъехал синий «Мерседес». Подъехал и остановился, чернотой своей тонировки сохраняя тайну о том, сколько пассажиров привез в своем чреве.
Молниеносно оценив реакцию на этот приезд старшины, Мартынов почувствовал, как екнуло под сердцем.
– Хорошо, гражданин, – вдруг согласился с правотой Мартынова старшина. – Все в порядке. Езжайте, но больше не нарушайте. Везде должен быть порядок. Что у нас, в Павловске, что в Юнайтед Стэйтс.
Приняв права, Мартынов подошел к стеклянному витражу и сверху посмотрел на «Мерседес».
– Хорошая тачка, – не отрывая от него глаз, он спрятал документы в карман пиджака. – У нас такая двадцать тысяч стоит. Здесь, наверное, сорок. У нас такую может позволить любой, имеющий работу, здесь – только бизнесмен крепкой руки или бандюк. Только что здесь делать, в Павловске, у зассанного с тыльной стороны КПП, бизнесмену крепкой руки? Я бы на вашем месте, старшина, проверил салон этой помойки на предмет наличия… Ну, ты знаешь, чего.
– Мне, напротив, кажется, что у вас в багажнике, в ящике для инструментов, присутствует наличие… Ну, вы знаете, чего. Может, попросить вас раскрыть его?
– Нет у меня ящика в багажнике, – едва слышно проговорил Мартынов, направляясь к выходу. – У меня ничего нет в багажнике, кроме сумки с запасными трусами и зубной щеткой. Бывай.
Мартынов спустился по лестнице вниз и, держа «Мерседес» в поле зрения, подошел к своей «девятке». Попинал колеса, поднял капот, покачал головой. Сел за руль и выехал со стоянки.
Произошло то, что и должно было произойти. Следом за ним выехал «Мерседес» и взял курс на Новосибирск.
Отъехав от КПП с десяток километров, Мартынов утопил педаль подачи топлива в пол и посмотрел на спидометр. Стрелка сделала полный круг и прижалась к ограничителю. Через две минуты гонки Мартынов скорость сбросил, потому что ответ был получен. Водитель «Мерседеса» повторял все трюки водителя «Жигулей». Он делал все точно так же, с единственным исключением – он не напрягал двигатель чрезмерными нагрузками, когда доводил скорость до ста шестидесяти километров в час.
Именно ста шестидесяти, потому что, несмотря на коварный разгон Андрея Петровича, «Мерседес» неумолимо приближался.
– Сто семьдесят, не меньше… – пробормотал Мартынов, отводя глаза от зеркала заднего обзора и переводя его на лежащую рядом фомку.
Неужели милицейский «спецзаказ»? Не верится до такой степени, что даже смешно.
«Мерседес» догнал «девятку» Мартынова, когда до города оставалось километров сорок. Обойдя слева, подрезал и стал вилять кормой, как пьяная проститутка.
– Ччерт!.. – яростно прошипел Андрей Петрович, стараясь удержать машину на дороге.
«Мерседес» сбрасывал скорость, притормаживала и «девятка». Так перехватчики сажают заблудившиеся бомбардировщики на свой аэродром.
Полная остановка заняла не более минуты времени и пятисот метров расстояния. Подтянув к себе фомку, Мартынов дернул ручку и ногой распахнул дверь. Он очень не хотел, чтобы то, что сейчас, по всей вероятности, произойдет, произошло. Однако был настолько спокоен, что даже не чувствовал, как в груди бьется сердце. За годы работы у Флеммера он привык к неприятностям. Это не тот случай, когда его будут стремиться убить. Скорее, отволтузят до полусмерти, проколят колеса и сломают в замке ключ зажигания. Чтобы – наверняка. По полной программе.
Пыль еще не успела осесть, как из иномарки вывалились четверо. Среднего роста братки в цветастых рубашках навыпуск, черных очках. Бычьи шеи, округлые бицепсы, походка вразвалку, словно яйца у них не человеческие, а страусиные… Все это было, было… Было раньше, есть сейчас и будет потом. Отмороженная российская братва-молодняк, не имеющая представления об истинном блатном поведении.
Выходить с фомкой в руке Мартынов передумал сразу после того, как увидел в руках одного из бычков помповое ружье без приклада, а в руках второго – «ТТ». Еще двое были безоружны, но первой пары вполне хватало для того, чтобы им не только не вооружаться, но и не вмешиваться в разговор.
– Черт… – снова пробормотал Андрей Петрович, выбираясь из машины.
– Ну, в чем проблема? – он показал парням пустые руки. – Не надо железа, я не лох. – Быстро расстегнув белую сорочку, он обнажил синий собор с семью куполами, расположенный между крутыми мышцами груди. – Я пять лет через «решку» седой уральский снег рассматривал, а потом в Хатанге «семерик» отходил. Заделать вам меня сейчас, конечно, труда не составит, только что потом люди скажут? Ой, ля-ля…
Молодняк на секунду опешил, ибо, судя по всему, такого расклада никак не ожидал, но потом стало происходить что-то невероятное. Вместо «пресса», или, на худой конец, «развода» и «базара», двое братков затолкнули его в «Мерседес», туда же сел и третий, а четвертый направился к «Жигулям». Через минуту колонна тронулась дальше.
Поняв, что вокруг него в «Мерседесе» сидит «пехота», Мартынов по старой зоновской привычке замолчал, ожидая главного. Ни один авторитетный не позволит себе разговаривать с «шестерками», пытаясь у них выяснить суть происходящего.
Он ничего не понимал. Его везли туда, куда он ехал – в Новосибирск.
Реклама, вывески, магазины, «Аллегро-фудс», шопы…
«Мерседес» резко качнулся, затормозив, и Мартынов уперся плечом в переднее сиденье.
– И куда мы приехали? – пробормотал он самому себе, вглядываясь в горящие вывески вокруг.
Самой подходящей для последующего развития событий была большая, светящаяся огромными буквами «САДКО», вывеска ресторана.
Он не ошибся. Придерживая под локоток, как невесту, его повели внутрь.
Мартынов уже совсем потерялся в догадках.
«Я слишком долго не был в России», – усмехнулся Мартынов, когда один из бычков распахнул перед ним ресторанную дверь внутри здания.
Очень интересная картина. На сцене вертится певичка. Окинув взглядом ее фактуру, Андрей Петрович пришел к выводу, что спеть с ней дуэтом он не отказался бы. Только петь ему сейчас придется, судя по всему, соло…
В пустом зале происходила самая настоящая «стрела». Типичная, агрессивная, русская, динамичная, и, если верить опыту Мартынова, она близилась к развязке.
Две бригады, сидящие по обе стороны зала. С одной стороны – десяток кавказцев, с другой – двое русичей огромных размеров. Посреди них сошлись, как Пересвет с Челубеем, светловолосый мужик лет тридцати двух – тридцати трех и черноволосый крепыш в пиджаке, как и положено таким черноволосым крепышам – на два размера больше необходимого.
Профессионально и быстро оценив состояние чужих дел, Мартынов пришел к выводу, что главенствует в этом разговоре именно светловолосый. Он и «муравейник» не стал с собой тащить на «стрелку», и взгляд понаглее, поспокойнее, и повадки поувереннее.
