Эти двое неустанно пытались поделить один, и не очень-то большой район. До сих пор, на радость мирным гражданам, ничего не знающих, слава Богу, об этой дележке, они умудрялись не ссориться до крови хотя бы из-за товара. В этом смысле они не конкурировали. Один гнал сюда преимущественно гашиш, другой – кокс. Один прикрывался клубами и сетью общепита, другой – сетью прачечных. Влад, так уж получилось, оказался на стороне Марата. Жогов, как доносила разведка, прикрылся полицией и, в частности, во всем ему помогал его давний приятель Пал Палыч Кузнецов.
ФСКН мечтала прихватить и Жогова, и Мурталиева, но не могла пока накрыть на горяченьком ни одного, ни другого. Кто же из них приговорил к смерти беднягу Асанова? Этого Зубров пока не знал, но полагал, что в скором времени жители Бутово испытают некоторые неудобства из-за перебоев в работе районных прачечных. «Так надо стране!» – не без сарказма мысленно извинился Зубров перед бутовскими обывателями за грядущие волнения.
* * *
Пал Палыч крутил в руке телефон уже пять минут. Номер Зуброва был давно набран, оставалось только нажать кнопку вызова. Это последнее движение никак не давалось.
Пал Палыч пытался выдохнуть и нажать ее. Пытался закрыть глаза, забыть о своих чувствах и нажать. Пытался представить, что Зубров – его хороший приятель. Пал Палычу даже удалось вспомнить какие-то милые моменты из прошлого. Но ничего не помогало. Палец не слушался, а мозг находил новые и новые оправдания своим нерешительности и бездействию.
И вдруг телефон зазвонил сам. Кузнецов встрепенулся и почувствовал, что от неожиданности испугался. В горле что-то сжалось.
Он поднес руку с телефоном поближе к глазам и, оторопев, уставился на дисплей. Надпись сообщала, что ему звонит Зубров.
* * *
– Влад, чем могу быть тебе полезен? – выдохнув, спросил Кузнецов.
– Привет, Палыч. Я вот изучаю папочку с заметками о Жогове Игоре Павловиче. Почему-то вспомнил про тебя.
Пал Палыч на мгновение похолодел. Если Зубров взялся за Игоря по собственной инициативе, то это может выйти боком.
– И почему это ты вспомнил про меня? – Пал Палыч решил потянуть время, пока совладает со своими чувствами и придет в эмоционально уравновешенное состояние для плодотворного общения.
– Да вот я тоже думаю, почему это? Может, потому что отчество у вас одинаковое. Тебя напомнило. А может, – Зубров немного подержал паузу, играя в интригу, – потому что ты его старый закадычный друг. Или я ошибаюсь? Или мир перевернулся с головы на ноги?
Кузнецову надоела эта пустая игра. Она только еще больше нервировала, поэтому он решил, что пора переходить к сути вещей.
– С какого перепуга ты залез к нему в бельевой шкаф, Влад? – следователь старался никак не выдать в голосе свою настороженность и волнение.
– Я ищу следы порошка на зеркале. Фигурально выражаясь, – Влад многозначительно хмыкнул. – Не расскажешь мне по старой дружбе, какие дела были в последнее время у Жогова с Асановым? Эти капиталистическо-политические интриги, как ты знаешь, не совсем в сфере моих интересов. До поры до времени. Но вот петух клюнул и гром грянул. Я с тобой в деле, старина, открывай объятия.
– Нет, Влад. Ты не со мной. Ты всегда сам в своем деле.
– Мне на минуту показалось, что ты хочешь сказать «в дерьме»…
– Это ты так подумал.
– Ладно, проехали. Так как, делиться будем?
Кузнецов ненадолго замолчал. Он понимал, что спорить, упираться не резонно. Надо брать быка за рога, надо выкручивать врагу руки, надо жать ситуацию под свой интерес. И, кажется, Зубров сам только что подставился. Он чего-то хочет от Пал Палыча.
Наступило время торговаться!
– Ты разве можешь быть мне чем-то полезным? – наконец спросил следователь.
«Так! – обрадовался Зубров. – Старичок чего-то от меня хочет. Иначе он не начал бы торговаться. Вот и посмотрим, куда идет его следствие, и до чего оно уже дошло!»
– Я, Палыч, всегда могу быть полезным, только поставь мне правильно задачу, – бодро заявил командир отряда ФСБ.
– Что-то я сегодня часто слышу сочетание «правильная задача». Вы все прям как сговорились!
– Так это ж наше все, старина! – дружелюбно протарахтел на другом конце Влад. – В нашем деле только правильная задача приносит правильные ходы и желанные результаты. Так что ты уж постарайся.
– Я тебе поставлю, друг мой, правильную задачу, поставлю. Не сомневайся. Дело такое. Слушай внимательно. Нашему составу нынче недосуг заниматься одним интересным человеком. Подряди-ка, по дружбе, своих бойцов, чтобы они провели кое за кем слежку.
Влад насторожился. Сейчас ситуация могла стать очень неприятной, попроси, например, Кузнецов, последить за Мураталиевым.
– Говори, начальник. Я послушаю и прикину, что могу для тебя сделать. Кто клиент? Наши орлы, ты знаешь, зоркие, а сами сплошь невидимки. Круче ваших, согласись?!
– Клиент простой. С ним твои орлы вразвалку справятся.
– Н-е-е-т, – капризно замычал Влад. – Если вразвалку, то нам неинтересно. Если дело такое плевое, то вы и сами можете.
– Влад, пожалуйста!
Кузнецову не хотелось играть ни в поддавки, ни в манипуляторов, он очень хотел поскорее закончить этот разговор и заняться делами.
Зубров по тону следователя понял, что тот сдался. Можно было немного откатить, чтобы расслабить бдительность соперника и потом хватануть его за причинное место.
– Хорошо, говори, в чем приоритетный интерес.
– Мне надо о нем максимум информации: когда, куда, с кем. Все как обычно. Уловил? Сдашь материал, я тебе за чашкой кофе расскажу что-нибудь про Жогова и Асанова. Договорились?
– Кто клиент?
– Это Виктор Цилицкий, тот художник, с которым ты вчера вечером встретился на месте убийства.
Кузнецов бы сгорел от возмущения или стыда, если бы увидел, как Зубров скис от смеха, услышав фамилию художника, он даже уронил голову на стол и отодвинул руку подальше в сторону, чтобы собеседник не услышал стоны. Влад понял, что старик потерял художника и стесняется об этом сказать прямо.
– Боюсь я, Пал Палыч, что Цилицкий нам не по зубам, – изо всех сил давя хохот, высказал сомнение в собственных силах Зубров.
Следователь на том конце примолк и насторожился.
– Влад, я не верю своим ушам. Ты вот так вот запросто сдаешься? Или ты отказываешь, потому что считаешь именно эту помощь ниже собственного достоинства? Думаешь, корона с тебя упадет?
Зубров непроизвольно почесал макушку.
– Нет, я просто честно признаюсь, что боюсь подвести твое следствие. Такие творческие люди, как Цилицкий, нам не по зубам. Слишком они непредсказуемы. Нам сложно понять, что ими движет, о чем они думают и почему идут в ту или иную сторону, тогда как любой другой пошел бы в конкретно заданном, предсказуемом направлении.
