Записка гласила:
Дорогой Джованни, прости меня, что уезжаю вот так, не попрощавшись. Передай от меня привет твоим чудесным друзьям, особенно маленькой Софии.
Вчера ночью я закончил расшифровывать послание Данте, и теперь я знаю, где искать святой ковчег, в котором хранятся скрижали Моисея и который царь Давид принес в Иерусалим. Друг, которого я встретил у Санто-Стефано, — мой старый товарищ по оружию, сегодня он уезжает из города с византийскими купцами. Я поеду с ним, часть дороги мы пройдем вместе, а потом я один отправлюсь на поиски нового Храма.
Не забывай о Терино да Пистойе и о Кеше из Сан-Фредиано, удачи тебе в твоих поисках. Когда я найду ковчег, то вернусь в Болонью, чтобы разыскать тебя.
Оставляю тебе этот дукат и прошу оказать мне маленькую услугу. В гостинице, где убили Чекко да Ландзано, есть девушка по имени Эстер. Она не проститутка, а несчастная и очень хорошая мать. Эта женщина заслужила лучшую жизнь. Передай ей этот дукат. Скажи, что это от Бернара, бывшего рыцаря Храма. Передай, что… Впрочем, скажи все, что посчитаешь нужным. Когда я вернусь, я попрошу ее выйти за меня замуж.
Спасибо тебе за все, дорогой друг. Надеюсь на скорую встречу,
Бернар.
VI
Джованни уже склонялся к тому, чтобы забыть эту историю, вернуться в Равенну и продолжить там поиски тринадцати песен, полагаясь на то, что воры их еще не нашли. Теперь, когда казалось, что расследование, по-видимому, зашло в тупик, ему очень хотелось все бросить. Но прежде чем вернуться в Пистойю, стоило все же заехать во Флоренцию и предпринять последнюю попытку найти второго убийцу, того самого, со шрамом, ведь только так можно было во всем разобраться. Но чем дольше он размышлял, тем больше сомневался в том, что все это имеет смысл. Ведь Терино да Пистойя мог быть где угодно. Возможно, он так и остался в Болонье и, кто знает, сам же и убил Чекко да Ландзано, или это мог сделать его заказчик, решивший избавиться от обоих убийц и замести следы. Так что эта поездка во Флоренцию была чистой химерой.
В какой-то момент он даже решил последовать за Бернаром, но для этого надо было хотя бы знать, куда тот направился. Тогда Джованни решил тоже расшифровать стихи по методу, подсказанному Бернаром. Сначала он собрал те строки, которые рыцарь расшифровал при нем, и получил следующее:
Ты прячешься в одном, обнят двумя,
Которых ты несешь, и их крылами.
Ты отдыхал на Кипре или в Тире;
Теперь — в пещерах диких, потайных.
В последней терцине первой песни Чистилища он выделил семнадцатый и тридцать третий слоги:
oh, maraviglia! ché quale elli scelse
l'umile pianta, cotal si rinacque.
[45]
Потом он обратился к терцинам из семнадцатой песни: первой, двадцать четвертой и последней:
Ricorditi, lettor, se mai nell'alpe
ti colse nebbia per la qual vedessi
non altrimenti che per pelle talpe,
Già eran sovra noi tanto levati
li ultimi raggi che la notte segue,
che le stelle apparivan da più lati.
L'amor ch'ad esso troppo s'abbandona,
di sovr'a noi si piange per tre cerchi;
ma come tripartite si ragiona.
[46]
Собрав слоги, он вывел следующее: Chequeriperpe-giachetilapia(n)na. Ничего не понять. Тогда он обратился к тридцать третьей песни:
«Deus venerunt gentes», alternando
or tre or quattro dolce salmodia,
le donne incominciaro, e lagrimando;
Ma perch'io veggio te ne lo …ntelletto
fatto di pietra e, impetrato, tinto,
sì che t'abbaglia il lume del mio detto,
Io ritornai da la santissima onda
rifatto sì come piante novelle
rinovellate di novella fronda…
[47]
Но и здесь его работа не принесла никаких плодов: полученные строки не имели ни малейшего смысла:
Chequeriperpegiachetilapia(n)na
Dedoldoma(e)i(m)toiomeda.
Тогда он взялся за первую песнь Рая:
La gloria di Colui che tutto move
per l'universo penetra, e risplende
in una parte pirn e meno altrove.
Trasumanar significar per verba
non si poria, perm l'essemplo basti
a cui espernenza grazia serba.
d'impedimento, giu' ti fossi assiso,
com'a terra qunete in foco vivo.
Quinci rivolse inver' lo cielo il viso.
[48]
А затем за семнадцатую:
Qual venne a Climenè, per accertarsi
di ciò ch'avea incontro a sé udito,
quel ch'ancor fa li padri ai figli scarsi;
che in te avra s'l benigno riguardo,
che del fare e del chieder, tra voi due,
fia primo quel che tra li altri èpiù tardo.
