Бернару показалось, что он вот-вот ступит на порог загробного мира, того самого Аида, о котором до сих пор читал только в книгах. В этом месте сошлись все реки, ведущие в царство мертвых: Ахеронт, Коцит, Флегетон, со дна которого исходило фосфоресцирующее сияние, и Стикс — маленький ручеек, рожденный из капель, стекающих с потолка грота. Бернар тревожился: как примет его эта земля? Вокруг стоял молочно-белый туман, лодка неслышно ползла по реке, в воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка, поэтому их суденышко продвигалось вперед лишь после сильного взмаха весел. Но хуже стало, когда он вдруг услышал глухой рев, раздавшийся из-под земли, и вслед за ним долгий мучительный плач, который тут же подхватывало гулкое эхо, отчего звук становился совсем невыносимым. Ууууу… Уууууу… Так заливается новорожденный или плакальщица над гробом. Со всех сторон слышалось какое-то бормотание.
— Это огромный бык, — сказал Спирос. — Если верить древней легенде, он заперт в подземной пещере и ревет от жуткой боли. Еще говорят, что это трехголовый Цербер со всех сил дерет свои глотки, лая и воя что есть мочи. Но есть и здравые люди, кто думает, что это всего лишь гул подземных рек, которые впадают в морскую бухту. Лично я в этом уверен. Если подняться повыше, за деревню Глики, можно услышать, как Ахеронт издает точно такие же звуки: в этом месте в него впадают тысячи подземных ручьев, которые появляются, словно по волшебству, то из щели в скале, то попросту из-под придорожной гальки…
Иногда звуки и вправду напоминали жалобный вой трех огромных собак. Так что неудивительно, что это темное и болотистое место стало для древних прообразом загробного царства. Все началось с Гомера: именно сюда, в туманную Киммерию, держал свой путь Одиссей, чтобы встретиться с тенями матери и слепого Тиресия. А уж вслед за Гомером и другие, говоря о подземном царстве, стали описывать эти зловещие места.
— А вот и ворота в Аид! — провозгласил Спирос, указывая на точку, где река словно сжималась, протискиваясь меж двух холмов. — Вон за тем холмом простирается равнина болот и зыбучих песков, там на лодке уже не пройти. В том месте река разделяется на Ахеронт и Коцит. Еще выше к ним присоединяется Пирифлегетон, Огненная река. Сюда Одиссей добрался на корабле. Дальше начинается мертвое ледяное озеро Ахерузия, его еще называют Аорнос, что означает «озеро без птиц»: говорят, что стоит случайной птице пролететь над ним, как она тут же падает замертво, надышавшись ядовитых паров. Я высажу тебя вон там, на холме. Переночуешь где-нибудь, а утром пойдешь пешком через долину, держась слева от Коцита, пока не увидишь старый мост. Перейдешь мост, затем пройдешь по верхней стороне равнины, где весной цветут белые цветы с длинными листьями, так что все луга становятся белого цвета. Именно их и видел Одиссей в загробном царстве, а уж елисейскими полями их прозвали позже. Аид, бог подземного царства, позволил избранным душам героев и мудрецов проводить на этих лугах сорок дней в году и наслаждаться солнечным светом. Потом ты увидишь высокую гору и пойдешь вдоль нее, пока она не опустится ниже. Обогнешь ее и увидишь проход, что ведет в горы. Будь осторожен: в этих горах много диких зверей и ядовитых змей, встречаются и разбойники. После того как преодолеешь два перевала, ты окажешься в нужной долине. Там ты увидишь вершины Томароса, а внизу долину Додоны. Ты сразу узнаешь ее: там сохранились развалины древнего амфитеатра и руины старой церкви.
Когда они прибыли в Эпир, солнце уже клонилось к закату. Спирос привязал лодку к торчащему из воды столбику, Бернар взял свой узел и сошел на берег. Здесь они попрощались. Бернар пошел по направлению к вершине холма, которая едва виднелась над туманной завесой, и вскоре нашел руины старых стен и кучу камней: то были останки дома или церкви, разрушенной много лет назад. Там он нашел уголок, где еще сохранилась старая крыша, и решил, что здесь можно устроиться на ночлег. С вершины холма было видно, как с одной стороны на огненном небе вечернее солнце садилось в море, с другой — открывался вид на соседнюю равнину: из-за множества испарений она казалась огромным белым озером. Возможно, именно там, за двумя перевалами и несколькими долинами, где возвышался профиль высокой горы, и было то, ради чего он совершил это длинное путешествие. Он поел немного хлеба, а затем решил повнимательнее изучить окрестности.
Между наваленными камнями Бернар с удивлением обнаружил плиту, прислоненную к другой такой же плите: когда-то это был пол. В большую щель между ними можно было разглядеть пустое пространство далеко внизу. Рыцарь нагнулся, чтобы получше рассмотреть, что там такое, затем бросил в расщелину камешек. Прошло несколько секунд, прежде чем он услышал, что камень упал на пол: похоже, под ним находилась уцелевшая комната разрушенного дома. Бернар взял лопату и принялся копать под одной из плит, надеясь приподнять ее и заглянуть внутрь. Когда он освободил плиту от облепившей ее земли, она быстро поползла вниз и потащила за собой камни, на которых держалась. Бернар потерял равновесие и полетел вниз. Какое-то время он лежал оглушенный, с закрытыми глазами. Когда же он пришел в себя и немного привык к темноте, то понял, что оказался в комнате какого-то большого дома вроде дворца. Он приподнялся: все кости целы. Только голова ужасно болит. Свет проникал в комнату через проделанную щель, и его не хватало.
Вокруг него были стены, петляющие змеей куда-то вдаль: неужто лабиринт? «Если я пойду вперед и буду держаться слева от стены, то не потеряюсь». Но как только он сделал несколько шагов и повернул направо, то оказался перед огромной дверью. Он почувствовал, как по его лицу потекло что-то жидкое и горячее: кровь. Бернар толкнул дверь и вошел в просторное помещение. Кровь продолжала течь и капала на пол, он отер лицо рукавом. Он услышал странный звук, как будто кто-то жадно пил воду. Потом послышался чей-то голос:
— Еще, еще…
— Мама, — ответил Бернар, — где ты?
Он не заметил, что в полу была большая дыра, споткнулся и упал, но успел ухватиться за край. Внизу зияла огромная пещера, в которой было темно, как в бочке.
— Приветствую тебя, Бернар.
Бернар задумался: он никогда не видел собственной матери, она умерла, когда он был еще слишком мал, чтобы запомнить ее, и тем не менее он не сомневался, что голос принадлежит ей.
— Я не любила твоего отца и никогда не хотела от него ребенка. Бернар, ты был моей ошибкой. Но когда он вырвал тебя из моих рук и унес, меня охватило отчаяние.
Да, ему все это было прекрасно известно, хотя никто никогда об этом не говорил. В мире есть вещи, которые не требуют объяснений.
— Мне не хватало тебя, Бернар…
— И мне тебя, если бы ты только знала, как мне тебя не хватало…
Он поднялся на ноги. Чтобы выбраться, ему предстояло преодолеть два этажа полуразрушенного здания. Возможно, это заброшенное строение было когда-то…
— В те годы я была безумно влюблена в одного рыцаря и до смерти боялась его потерять. Тот рыцарь был не слишком хорошим человеком и быстро бросил меня; я любила его и в то же время ненавидела, хотя понимала, что люблю и ненавижу его по одной и той же причине. Тогда я ответила на ухаживания твоего отца, но лишь для того, чтобы вызвать ревность у другого, иначе я сама могла умереть от ревности. Я была слишком глупа и, ради того чтобы завоевать возлюбленного, пожертвовала хорошим человеком, твоим отцом, в итоге потеряв и того и другого. Вместо одного я потеряла троих: третьим, самым важным из всех, был ты! Все трое покинули меня, но лишь один…
