— Но откуда вы знаете, что я иду в Додону?
— Я уже говорил про семьдесят рыцарей, а они направлялись именно туда.
Хозяин и гость вошли в грот, мул последовал за ними. Дыхание животного согревало воздух в холодной пещере. Старик закрыл вход в свое жилище камнем, похожим на огромное колесо.
Бернару снилась цветущая равнина, все вокруг было белым. Свет был повсюду, а рядом стоял Ахмед, одетый в сияющее платье, сотканное волшебницей из дальней страны. Он очень спешил, ему хотелось поскорее показать своему Богу новое открытие, но все же Ахмед успел рассказать Бернару про чудесную ткань.
— Поторопись, друг. Я тебя уже заждался. По правде говоря, я хотел найти рай, где живут христиане, но сбился с дороги. Впрочем, не все ли равно. Бог ведь един. Он знает все языки, ему понятен и арабский, и итальянский, он знает даже язык цветов. Не хочешь взглянуть? — И в подтверждение своих слов он обратился к огромному цветку с острыми и длинными листьями.
— Да, это правда, — ответил цветок на языке запахов.
Он прекрасно понял, чего от него хотят, раскрыл свою чашечку, и оттуда вырвался белый орел. В когтях он нес голову молоденькой девушки. Он взлетел высоко над землей и направился в Палестину. Там он вернул голову хозяйке. Девушка поблагодарила орла, и ее голова снова оказалась на прежнем месте.
— Когда приходит конец времен, всякое зло обратимо, — сказала она и улыбнулась.
Но улыбки ее никто не заметил: голова была повернута назад.
Бернар не знал, куда ему идти, он был ни в чем не уверен и медлил. В небе он разглядел лицо старика-отшельника и окликнул его:
— Как мне найти дорогу?
— Дорогу куда?
— Я не знаю.
— Тогда не важно. Иди прямо, пока не почувствуешь, что настала пора сворачивать.
— И куда я приду?
— Какая самоуверенность! Откуда тебе знать, куда ты идешь, если ты еще не дошел? Когда доберешься до места, тогда и узнаешь.
— А далеко идти?
Старик нахмурился:
— Дело в том, что на этот вопрос нет единого ответа. — Он внимательно огляделся и прошептал Бернару: — Похоже на то, что никто не знает, где кончается эта дорога: куда бы ты ни пришел, она следует дальше.
Бернар открыл глаза. Старик еще не ложился.
— По крайней мере, так говорят те, кто уже прошел свой путь.
Бернар повернулся на другой бок и притворился, что заснул.
Следующим утром Джованни отправился на рынок, чтобы выбрать подарок для Джентукки. Он помнил, как это сложно — угадать, что ей понравится. Когда они жили вместе, каждый раз, преподнося ей очередной подарок, он волновался, как мальчик. Несколько раз он покупал драгоценности, которые стоили солидных денег: ему хотелось показать, как сильно он любит ее, но Джентукка принимала их равнодушно. Иной же раз какая-нибудь безделушка приводила ее в неописуемый восторг. Бывало и наоборот, здесь не было четкой логики, лишь полная непредсказуемость. Он решил побродить по рынку, повинуясь инстинкту, и присмотреться к товарам. Светило солнце, и на рынке было полно народу. Со всех сторон красовались разноцветные шелка, парча, полотно…
Он остановился перед прилавком, где продавали косметику: здесь были парики, сделанные таким образом, чтобы цвет чуть-чуть выгорал на открытом солнце, сеточки для волос, расшитые золотом, с накладными косами из волос немецких красавиц, кремы из меда и розовой воды, вываренные на медленном огне. Блондинки были в моде, чему немало способствовали местные поэты. Но Джентукка и так была блондинкой. Потом шли парфюмерные лопаточки из дерева и стекла, составы для удаления волос на основе желтого мышьяка и негашеной извести, очищающее молочко для лица, приготовленное из кислого молока и хлебного мякиша. Ему понравилась золотая диадема: простой рисунок из ажурных листьев, не слишком броская, справа небольшой розовый бутон. Но за нее просили слишком много, а Джованни уже давно не работал, так что вынужден был экономно расходовать средства. Ему не хотелось покупать подарок жене на флорины мессера Моне.
Тут к нему подошел торговец из соседней лавки и стал расхваливать свой товар:
— Посмотри, какая красота! Английские и бретонские ткани, цена в два раза меньше, чем на итальянский товар, а по качеству не отличить. Известно ли вам, что многие дельцы из Тосканы уже перебрались в Британию и открыли там производство? Еще недавно англичане продавали только самую грубую шерсть, а теперь… Вы только посмотрите! Итальянцы их всему научили. Видите, они уже и шелк делают. Флорентийцы не случайно отправились в Англию, ведь теперь они практически вне конкуренции: производят, где дешево, а продают, где дорого…
Джованни поспешил удалиться. У него не было особых иллюзий относительно будущего, как и у его отца. Данте считал, что все как-нибудь устроится. В конце концов, когда пища закончится, Волчица пожрет саму себя. Это не повод для радости, но и расстраиваться не стоит. Нужно стиснуть зубы и продолжать двигаться вперед. И быть готовым к тому, что вот-вот наступит эпоха невероятной злобы и неподконтрольной агрессии. Когда людям становится совсем невмоготу, они зачастую оказываются опасны для своих соплеменников.
Но Джованни был счастлив, ведь Джентукка нашлась, а вместе с нею и его сын. Пора было приниматься за работу: его отпуск слишком уж затянулся.
— Простите, не вы ли… — услышал Джованни и заметил, что к нему обращается пожилой священник.
— Отец Агостино, аптекарь? Что вы здесь делаете?
— У меня есть секретное поручение, — ответил тот. — Но если вы не спешите, мы можем поговорить. Давайте подойдем к тележке со шербетом…
На краю площади расположился продавец льда. Лед ему поставляли с Апеннинских гор, он пользовался большим спросом, поскольку был нужен для хранения продуктов. Продавец выходил на площадь каждое утро с небольшой деревянной тележкой, на которой стояла свинцовая ванна. Его жена научилась готовить шербеты и бланманже, которые пришлись по вкусу всем жителям города. Джованни взял шербет, а священник — молочный пудинг, и они тихонько пошли по улице. Отец Агостино рассказал ему свои новости. В аббатстве все шло по-прежнему, вот только господин Бинато заболел лихорадкой и в эту самую минуту находится на грани жизни и смерти — вполне возможно, что он подхватил малярию. А падре Фацио заключил соглашение с Феррарой.
Они присели в тени деревьев у небольшого каменного стола, недалеко от церкви.
— Вам удалось что-нибудь разузнать о смерти поэта?
— Ровным счетом ничего нового, — ответил Джованни.
Отец Агостино рассказал, что прибыл в Болонью, чтобы разыскать тех двоих, что рядились под францисканцев, и узнать правду о смерти послушника. Следы одного злоумышленника терялись в Болонье, но о втором, Терино да Пистойе, удалось кое-что разузнать. Скорее всего, он скрывался здесь, в бедном районе близ городских стен. Джованни рассказал, как пытался разыскать негодяя во Флоренции, однако похоже, что проститутка направила его по ложному следу.
