— Умеешь ты собрать вокруг себя полгорода, — недовольно буркнул Требютор, когда не без помощи крепких словечек и тычков пробился сквозь эту толпу.
— У каждого свои недостатки, Франсуа, — с малопонятной для француза иронией ответила Галка. — Принимай хозяйство: два линкора на внешнем рейде.
— Очень кстати. А то я уже устал объяснять этим олухам, что их корабли еще в пути.
— Сколько человек ты нанял? — поинтересовался Билли.
— Семь сотен матросов с канонирами и двадцать офицеров. Условия они знают, я объяснял.
— Пойдем, познакомишь нас с этими джентльменами. — Галка вполне доверяла Требютору в кадровых вопросах, но лишний раз убедиться в надежности нанятых команд — а надежность команд зависит как раз от офицеров — никогда не помешает. Тем более, этим людям будут доверены самые мощные корабли из всех, что до сих пор находились в распоряжении пиратов.
Требютор криво усмехнулся.
— Тебе они понравятся, — с подковыркой произнес он. — И скажи своему пушечному гению — там его заказ из Франции прибыл. Пусть встречает.
7
Пока Галка знакомилась с нанятыми Требютором офицерами, Пьер с пятью канонирами помчался в порт. Он ждал этот груз десять месяцев! Оружейники Марселя и Тулона, может, и удивились, получив с Антильских островов тщательно проработанные чертежи, но приложенные к бумагам сундучки, полные золота, крупного жемчуга и изумрудов, могли заменить ответы на многие вопросы. Чудит какой-то богатей? Пусть так. Наше дело маленькое: сделать все в точности, как он хочет. Хоть для исполнения этого заказа пришлось поднапрячься с материалами и даже создать парочку необычных станков, но сумма ценностей в сундучках пятикратно перекрывала все затраты. Уложились они точно в срок. Купец, рискнувший доставить на Мартинику столь увесистый товар — правда, разобранный на составные части, смазанный «земляным маслом» и упакованный в длинные ящики, — тоже внакладе не остался. Узнав сумму, которую следовало оплатить за перевозку, Пьер без раздумий отправил одного из своих людей за деньгами. А купец, с самого начала прекрасно знавший, что имеет дело с пиратами, только хитро усмехался.
— Рискованная штука эти переходы, месье, — говорил он, прищуривая хитрые глазки. — Таможенные чиновники в Марселе совсем стыд потеряли, дерут с честных торговцев три шкуры. У Пуэрто-Рико попали в шторм, а что такое попасть в шторм с таким грузом на борту — не мне вам рассказывать. Потом эти чертовы испанцы…
— Сколько? — сухо спросил Пьер, давно сообразив, к чему клонит этот тип.
— Полторы тысячи ливров. Небольшая плата за риск, согласитесь.
— Тысяча, сударь, и на том окончим разговор.
Поторговавшись, сошлись на тысяче двухстах ливров.
Купец получил деньги по уговору и сверх того, а Пьер наконец смог послать за братвой с «Гардарики», чтобы доставили его ненаглядный заказ на борт. Повозиться пришлось до темноты, но уж на борту флагмана счастливый канонир смог собрать это диво, вычистить от масла и наконец налюбоваться на него.
Да. Это вам не полукустарные поделки, с огромным трудом отлитые, выточенные и собранные местными умельцами из подручных материалов. Это был продукт оружейных заводов, обслуживавших средиземноморский флот Франции. Никакой бронзы, одна сталь. Длинный — почти в два раза длиннее обычной шестнадцатифунтовой пушки — ствол, гладкий снаружи и с нарезкой внутри. Прочный лафет. Массивный затвор с хитрой системой замка. Вместо привычных клиньев, с помощью которых тогда наводили орудия — архимедов винт. Словом, шедевр военной техники… Пьер был, по всеобщему мнению команды, «сдвинутым» на пушках, и сегодня чувствовал себя именинником. Даже обиделся, когда узнал, что из этих двадцати орудий только четыре установят на «Гардарике». И собрался ругаться по этому поводу с Галкой, но его перехватил Жером.
— Не кипятись, — сказал боцман. — Кэп на берегу. У нее сейчас головной боли и без тебя полно.
— А в чем дело? — буркнул Пьер.
— «В чем дело», — передразнил его Меченый. — Ты со своими пушками совсем от жизни оторвался. Воробушек у губернатора, и сейчас базарит с этим версальским адмиралом.
— Не завидую ей, — согласился с ним Пьер.
— То-то же. Так что отстань от нее и от меня, громовержец.
Пьер знал, что в искусстве острить он Жерому не соперник, и отстал. Но задумался.
«А если ей не удастся уболтать этого придворного вертихвоста на Картахену? Все коту под хвост?..»
Он понимал: поход на Картахену настолько привлекателен в финансовом отношении, что может заинтересовать любого, будь то пират или адмирал. Их флот сейчас — самый мощный в Мэйне. Если они соединятся с тремя французскими линкорами, можно смело идти отбирать у испанцев хоть их часть Эспаньолы, хоть Кубу, хоть Венесуэлу… Пьер был далек от политики, и его представления о версальских придворных не отличались оригинальностью: мол, там собрались одни дураки, пройдохи и воры, обманывающие и обкрадывающие доброго короля. Потому он искренне сочувствовал Галке, вынужденной сейчас общаться с одним из этих версальцев… В общем-то насчет «легкости» общения своего капитана с гостем из метрополии он был прав. Ошибся в другом.
Господин де Шаверни не был дураком.
8
Да, сьер де Шаверни был умен. Галка, как любой неглупый и не витающий в облаках человек, умела это определять с первого взгляда. Высокий, худощавый, не блещущий особенной красотой. В отличие от господина де Бааса и господина д'Ожерона, одет он был очень богато, но со вкусом. Никаких бриллиантовых пряжек размером с пушечное ядро. Драгоценных камней на одежде и шпаге адмирала было ровно столько, чтобы и подчеркнуть его статус, и одновременно не произвести впечатления безвкусицы, эдакого «мещанина во дворянстве». Эта его черта Галке понравилась сразу. Сама она никогда не отличалась тонким вкусом в одежде и потому старалась одеваться попроще, чтобы ненароком не попасть в какую-нибудь дурацкую историю. Переодевание в испанское платье было чистой воды авантюрой, да и делала она это под руководством Владика и Джеймса. А господин де Шаверни мог бы с первого взгляда произвести приятное впечатление на незнакомого человека одним только умением себя подать. Проблема заключалась в том, что Галка верила д'Ожерону, а тот в свою очередь крайне редко ошибался в людях. Потому сразу настроилась критически и стала за этим внешним великолепием замечать все те «чудесные» черты характера, о которых говорил губернатор Тортуги. Когда д'Ожерон представил ему капитана Спарроу и ее офицеров, де Шаверни лишь едва заметно склонил голову, мазнув равнодушным взглядом по этой пиратке. Причем с таким видом, будто делал Галке одолжение: мол, если бы вы не были дамой, вы и этого бы от меня не дождались. Офицерам же — Билли, Дуарте, Причарду и Требютору — не досталось и того. Их даже не пригласили присесть — впрочем, как и офицеров де Шаверни. То есть этот господин с ходу давал понять, что приглашение пиратов на такое важное совещание — неслыханная милость с его стороны. А ведь Галка собиралась еще привести и Джеймса, и Влада. Но им в приглашении было отказано. Версальский гость не считал офицеров в чине ниже капитанского достойными неслыханного счастья общаться со столь важной персоной, как он.
