«Дура эта его бывшая невеста, Маргарет. Такому человеку отказать! Я, когда узнала его поближе, вцепилась обеими руками и до сих пор держусь, не отпускаю… Джек, милый Джек… Наполовину рыцарь, наполовину авантюрист… С какой же звезды ты сам свалился?»
— Эй, Воробушек, это уже не смешно! Мы же спустили флаг, как ты и требовала!
Галка улыбнулась — ледяной усмешкой. И капитан Джонсон понял: все, не вырваться.
— Ты, помнится, не так давно имел наглость хвастаться, как это круто — любоваться на мучения человека с зажженными фитилями между пальцев. — От того, как она это сказала — певучим, прямо-таки медовым голоском — бывалым морским волкам становилось не по себе. Воробушек — баба серьезная, но иногда бывает просто страшна. — Даже рассказывал, будто не так давно производил эту процедуру над испанцами, дабы выведать, где зарыто их золото. Я проверила. Действительно, производил. Над испанскими рыбаками, у которых отродясь золота не водилось. Я уже помолчу, что твоя братва сделала с их женами и дочерьми… Вот я и подумала — а почему бы тебе самому не испытать на себе всю крутизну процесса, только с другой стороны? А, Роберт? Что скажешь?
— Ты просто чокнутая! — Джонсон было дернулся, но его держали крепко. — Благодари Бога, что Моргана нет! Он бы тебе быстро мозги на место вправил!
— Как говорил один аббат, сумасшествие — это отклонение от нормы, но не всегда в худшую сторону,
[59]
— усмехнулась Галка. — Про Моргана, покойника, ты вовремя вспомнил. К месту. Среди моей братвы есть люди, ходившие с ним. Они еще не забыли, что и как следует делать. И ты будешь ловить кайф еще о-о-очень долго, прежде чем отдашь концы. Хочешь?.. По глазам вижу, что нет.
— Воробушек, да что ты возишься с этим куском дерьма? — недовольно процедил Билли. — На нок-рею его, и дело с концом!
— Ты прав, Билли, — согласилась капитан Спарроу. — Нечего сопли по столу размазывать. Джонсона и офицеров — повесить. Остальным — надрез, и за борт. Живыми. Акулы любят свежатинку…
«Справедливость в извращенной форме. Но Джонсона мне не жаль ни капли. Отморозков буду истреблять, пока живу…»
Странный запах. Как будто даже немного знакомый. Галка никак не могла вспомнить, где она его слышала. Но он подернул дымкой ее еще более странные, удивительно реалистичные сны, отодвинул их куда-то, заставил растечься клочьями тумана… Качка прекратилась. И Галка впервые за все это время ощутила боль. Реальную, не призрачную. Боль в правом плече… «Ну конечно, меня же продырявило…» Она будто вынырнула на поверхность с большой глубины… и увидела прямо над собой бледное, осунувшееся лицо мужа.
— Джек…
— Ничего не говори, Эли. — Голос мужа прозвучал словно из туннеля, но даже эхо не сумело исказить прозвучавшую в нем нежность. — Ты еще слишком слаба.
Галка попыталась улыбнуться, и снова провалилась в глубину…
8
— Что за черт?
— Нет, это не ошибка. — Дождь, серым туманом застилавший горизонт, наконец выдохся, и из-за этой «занавески» показалась земля. Хорошо знакомая земля. — Это мыс Гальинас.
Иными словами, бывают новости хуже этой, но нечасто. Мыс Гальинас. Отсюда рукой подать до Маракайбо. Сверни к юго-востоку — и вот он, мыс Эспада. Преддверие города, в котором именно сейчас базировалась испанская эскадра под командованием оскорбленного до глубины души дона Педро Колона. Вряд ли он забыл два украденных у него линкора. Вряд ли это забыл вице-король Новой Испании, дон Антонио Себастьян де Толедо,
[60]
давший ему возможность рассчитаться с проклятой пираткой. А это означало лишь одно: пока «Гардарика» в таком незавидном состоянии, с испанцами лучше не встречаться.
— Право на борт, — скомандовал Эшби. — Курс зюйд-вест… И ветер нам в помощь, как раз попутный.
Это верно: ветер был попутный. Но штурвала корабль слушался по-прежнему из рук вон плохо. На ходу отремонтировать не получалось, тут нужны были хорошие мастера из Фор-де-Франс. «Гардарика» пыталась повернуть, но пока безуспешно… Тем временем серая «занавесь» окончательно растаяла под лучами выглянувшего солнца, и Эшби едва ли не впервые в жизни по-настоящему испугался.
— Испанцы, — мрачно буркнул кто-то на палубе.
Пессимизм команды был понятен без лишних комментариев: подсвеченные взошедшим солнышком паруса сосчитать было не слишком сложно. Как минимум два линкора, не уступавших по размеру и огневой мощи «Генриху», и еще один или два корабля поменьше. Видимо, испанцы наконец всерьез взялись решать проблемы своих заморских территорий. Будь рядом «Сварог» с «Перуном», шансы донов были бы куда скромнее. Но сейчас «Гардарика» шла одна…
— Право на борт, — мрачно повторил свой приказ Эшби.
Галеоны вообще сами по себе не очень быстрые суда, но, во-первых, над конструкцией «Гардарики» действительно поработали, а во-вторых, она и до того была быстрее любого тяжеловеса-линкора. Но только не сейчас, когда после боя и шторма ее трюмы на четверть залило водой — еле успевали откачивать — и корабль никак не мог повернуть к ветру, несмотря на титанические усилия рулевого. Тот, видя, что испанцы слишком близко, сперва ядрено выругался, а затем вознес короткую, но вполне искреннюю молитву небесам. Неизвестно, что именно из этого набора подействовало, но штурвал наконец подался. Где-то внутри корабля что-то проскрежетало, и «Гардарика» наконец начала медленно поворачивать к юго-западу.
«Поздно, — думал Джеймс, разглядывая приближавшиеся линкоры. — Нам не уйти без боя. И не победить… Эли, прости, но живой я тебя в руки испанцев не отдам…»
Когда «Гардарика» наконец легла на нужный курс, линкоры уже возвышались двумя громадами в двух кабельтовых за ее кормой, и расстояние это сокращалось. Ветерок северо-восточный, но не настолько сильный, чтобы «Гардарика» могла набрать нужную скорость. Да и паруса у нее уцелели не все…
— Орудия к бою, — скомандовал Эшби.
— Мы не сможем драться, штурман, — мрачно отозвался Хайме. — Это верная смерть, нас не спасут даже новые пушки.
Эшби вообще-то не привык, чтобы его приказы обсуждались, но ситуация сейчас была, мягко говоря, нештатная. Никогда еще «Гардарика» не попадала в такой переплет. Если бы они могли хотя бы маневрировать! Но — вот она, та самая роковая случайность, о которой он говорил жене на Мартинике. Все один к одному, черт подери…
— Если мы сдадимся, это отсрочит нашу смерть лишь на несколько дней. Может быть, недель. — Эшби сурово воззрился на боцмана. — Мы должны драться. Так у нас будет хоть какой-то шанс.
В ответ на его слова рявкнула одна из пушек испанского флагмана, и ядро плюхнулось в воду перед самым бушпритом галеона. Сигнал лечь в дрейф.
— Убрать паруса, — выкрикнул Хайме.
— С каких пор ты командуешь на этом корабле, приятель? — Эшби нешуточно рассердился. — Тебя выбрали боцманом, а не капитаном.
