На этот раз выходя они оставили дверь открытой. И я впервые вышел из своего стального гроба и двинулся вслед за массивными созданиями по узкому коридору.
Я уже догадался, что нахожусь на какой-то подводной лодке, достаточно просторной, чтобы в ее трюме поместился весь хунский экипаж самого большого корабля с морей Джиджо.
Тем не менее мне она показалась какой-то мешаниной разнообразных частей. Я вспомнил Франкенштейна, сделанного из частей множества трупов. Таким же казался и этот гигантский корабль, который тащит меня неведомо куда. Всякий раз когда мы проходили мимо люка, мне казалось, что он ведет в другой корабль, сделанный совсем другими мастерами совсем иной цивилизации. В одной секции палуба и переборки были из клепаных листов стали. Другая зона сделана из какого-то волокнистого вещества, гибкого, но прочного. Размеры коридоров менялись, они становились то узкими, то широкими. Половину пути мне приходилось сгибаться под низким потолком: не очень приятно, учитывая состояние моей спины.
Наконец со свистом отошла скользящая дверь. Фувнтус изогнутым щупальцем поманил меня вперед, и я вошел в тускло освещенное помещение, гораздо больше моей прежней клетки.
Сердце мое радостно забилось. Передо мной были мои друзья! Все — и все живые!
Они собрались у круглого иллюминатора и смотрели на черные океанские глубины. Я мог бы попытаться незаметно подобраться к ним, но у квуэнов и г'кеков глаза буквально на спине, так что застать врасплох Гек и Клешню очень непросто.
(Несколько раз мне это удавалось.)
Когда они выкрикнули мое имя, Ур-ронн повернула свою длинную шею и на четырех стучащих копытах всех перегнала. Мы обнялись.
Первой вернулась к норме Гек. Она крикнула Клешне:
— Следи за своими когтями, Крабья Морда! Сломаешь мне ось. Все отойдите. Разве не видите, что Олвин ранен? Освободите для него место.
— Смотри, кто говорит, — ответила Ур-ронн. — Твое левое колесо только что едва не лишило его пальцев ног, Осминожья Голова!
Сам я этого не заметил, так был счастлив, услышав их ядовитые подростковые шутки.
— Хр-рм. Дайте-ка я на вас посмотрю. Ур-ронн, ты кажешься гораздо более сухой, чем в последний раз.
Наша урская подруга радостно заржала сквозь свою носовую перегородку. На ее шкуре виднелись большие голые пятна — туда попала вода при катастрофе.
— Нашим хозяевам потребовалось немало усилий, чтобы выработать правильный уровень влажности в моей гостевой комнате, — ответила она. Видно было, что во многих местах следы грубого шитья — это фувнтусы зашивали разрезы от осколков стекла «Мечты Вуфона». К счастью, у ее племени нет таких брачных игр, как у многих рас. Для уров важна не наружность, а статус. Несколько шрамов помогут Ур-ронн выделиться среди других кузнецов.
— Да. И теперь мы знаем, как пахнет ур, принявший ванну, — добавила Гек. — Им стоит это делать почаще.
— Не тебе говорить. Этот зеленый пот из глаз…
— Ладно, ладно! — рассмеялся я. — Помолчите и дайте мне взглянуть на вас.
Ур-ронн была права. Стебельки Гек нуждались в очистке, и у нее были какие-то неприятности со спицами. Многие поломаны, хотя по краям уже отрастают новые волокна. Но какое-то время ей придется двигаться осторожно.
А что касается Клешни, то он выглядел вполне счастливым.
— Думаю, ты был прав: в глубинах действительно есть чудовища, — сказал я нашему краснопанцирному другу. — Хотя они и не похожи на тех, что ты опи…
Я завопил: спину словно пронзили острые иглы, поднимаясь к шейному хребту. Но я быстро узнал ворчание Хуфу, нашего маленького нура, нашего сувенира. Хуфу радовалась и требовала от меня немедленного ответа. Но прежде чем я смог установить, на что способен мой поврежденный горловой мешок, Ур-ронн присвистнула со стороны темного иллюминатора.
— Они снова включили прожекторы, — сообщила она благоговейным тоном. — Олвин, иди быстрей. Ты только посмотри!
Я неловко занял освобожденное для меня место. Гек погладила мне руку.
— Ты всегда хотел это увидеть, приятель, — сказала она. — Так что смотри и удивляйся.
— Добро пожаловать в Большую Помойку.
АСКС
Вот еще одно воспоминание, мои кольца. Событие, последовавшее за краткой Битвой на Поляне, такой быстролетной, что воинственные крики все еще оскверняют наши изуродованные лесистые ущелья.
Достаточно ли затвердел воск? Можете ли вы прикоснуться/ощутить ужасающую тревогу и пугающую красоту того вечера, когда мы смотрели на летящий над головой жесткий, немигающий огонь?
Проследите жирное воспоминание об этой искре, пересекающей небо, становящейся все ярче по мере приближения.
Никто не может усомниться в том, что это такое.
Крейсер ротенов возвращается за добычей, за биосокровищами, награбленными на уязвимой планете.
Возвращается за оставленными товарищами.
Но вместо генетической добычи экипаж увидит свою станцию разрушенной, а друзей убитыми или захваченными.
Хуже того, нам известна теперь их истинная сущность! Мы, изгнанники, можем свидетельствовать против них в Галактическом суде. Если выживем.
Не нужно быть гением, чтобы понять, какая опасность нам грозит. Нам, шести падшим расам на заброшенной Джиджо.
Как мог бы написать земной автор, мы оказались в груде вонючей мульчи. Очень спелой и глубокой.
САРА
Путь из тревожной неясности привел к чему-то возбуждающему, почти прозрачному.
Но не сразу.
Когда ее неожиданно усадили верхом на скачущее существо прямо из мифа, первой реакцией Сары было удивление, смешанное с ужасом. Фыркающая, с огромной головой, с развевающейся гривой, лошадь была гораздо страшнее каменного памятника уничтоженному виду в городе Тарек. С каждым прыжком ее мускулистый торс изгибался, и у Сары стучали зубы, когда отряд при свете бледной луны пересекал холмы Центрального Склона.
После двух бессонных ночей и дней эскадрон легендарных животных словно во сне вошел в разрушенный урский лагерь — в сопровождении урского эскорта. Сара и ее друзья спаслись от плена, их прежние похитители лежали мертвыми или связанными полосками кожи, но она ждала в любой момент нового рабства. И вот вместо свежих вражеских подкреплений появились эти удивительные спасители.
Удивительные для всех, кроме взрывника Курта, который встретил вновь прибывших как долгожданных друзей. Пока Джома и Незнакомец удивлялись виду настоящих лошадей, Сара не успела мигнуть, как оказалась в седле.
Блейд вызвался остаться у гаснущего костра и позаботиться о раненых, хотя каждый изгиб его синего панциря был полон завистью. Сара охотно поменялась бы местами со своим квуэнским другом, но хитиновая броня слишком тяжела для лошади. Не было времени даже подбодрить Блейда — отряд двинулся тем же путем, каким появился, унося ее в ночь.
