— Ранн, — прервала его Линг негромко. — Эти плиты могли не принадлежать Ро-кенну или Ро-пол.
— Тогда кому? Ты говоришь, что раньше их не видела. Я тоже. Остается…
Он замигал, потом тяжело ударил кулаком по деревянному столу.
— Нужно расколоть эту штуку. Линг, мы потратим всю оставшуюся энергию на то, чтобы найти ключ.
Ларк сделал шаг вперед.
— Разумно ли это?
— Тебе нужно лекарство для твоих друзей дикарей? Что ж, корабль джофуров сидит на развалинах нашей станции, а наш корабль в плену. Возможно, это единственный шанс.
Очевидно, у Ранна была и другая причина для неожиданного пыла. Но как будто бы все они хотят одного и того же — пока.
Лестер выглядел встревоженным, но кивком дал разрешение и снова вернулся к разглядыванию сенсорных камней.
«Мы делаем это для тебя, Утен», — подумал Ларк.
Несколько мгновений спустя ему пришлось отступить на несколько шагов: пространство над доисторическим компьютером заполнилось. Бесчисленные глифы и знаки извивались, как снежные змеи в арктической буре. Машина буйуров прилагала все усилия своего цифрового интеллекта, чтобы разгадать сложную головоломку.
Ранн работал, руки его мелькали, а лицо становилось все более сердитым. Такое негодование можно испытать только по одной причине.
Из— за предательства.
Прошел мидур, прежде чем древний компьютер объявил о получении предварительных результатов. К этому времени Лестер Кембел уже совершенно измучился. Рубашка его потемнела от пота, а дыхание вырывалось с трудом. Но Лестер никому не доверял наблюдение за сенсорными камнями.
— Нужна длительная подготовка, чтобы заметить предупреждающее свечение, — объяснил он. — Сейчас, если я расслаблюсь и направлю взор в нужном направлении, то едва вижу мягкое свечение в промежутке между двумя нижними камнями.
Длительная подготовка? Ларк удивился. Он всматривался в хрупкую пирамиду и разглядел слабое свечение, напоминающее приглушенный огонь, который лижет края сосуда с мульчей, когда жирные кольца треки возвращают мертвеца в цикл Джиджо.
Кембел продолжал описывать, как будто Ларк ничего не видит.
— Когда-нибудь, если будет время, мы научим тебя воспринимать пассивный резонанс, Ларк. В данном случае его пробудил боевой корабль джофуров. Его гигантские двигатели, в сорока лигах от нас, сейчас не работают. К сожалению, даже сейчас они создают такой фоновый шум, который способен замаскировать появление нового возмущения.
— Какого, например?
— Такого, как другой набор гравитационных репульсоров, приближающийся к нам.
Ларк мрачно кивнул. Подобно богатой самке ура с двумя мужьями в сумках, большие боевые корабли несут в себе меньшие суда, быстрые и незаметные, которые способны выполнять смертоносные поручения. Это прежде всего и тревожило Лестера.
Ларк подумал, стоит ли вернуться и понаблюдать за работой двух даников, которые в поиске математических ключей вызывали все новых программных демонов. Но какой смысл смотреть на необъяснимое? Вместо этого он внимательней всмотрелся в камни. Каждая их вспышка — эхо титанических сил, подобных тем, что таятся в солнце.
Первое время он ощущал только мягкое синеватое пламя. Но потом Ларк начал замечать другой ритм, совпадающий с биением приглушенного пламени. Источник этого ритма вблизи его грудной клетки, над бьющимся сердцем.
Он сунул руку под одежду и сжал амулет — осколок Святого Яйца, висящий на кожаном ремешке. С каждым дуром биение все усиливалось, начало передаваться рукам.
Что общего у Яйца с двигателями галактического крейсера? Только одно: они оба намерены тревожить меня до самой смерти.
Он слышал, как гневно вскрикнул Ранн. Рослый даник ударил кулаком по столу, едва не опрокинув хрупкие камни.
Кембел пошел узнавать, что установил Ранн. Но Ларк не мог последовать за ним. Его остановило оцепенение, распространившееся от сжатого кулака. Прокатилось по груди и спустилось к ногам.
— Ух хухнн…
Он пытался заговорить, но слова не шли. Какой-то паралич лишил его возможности двигаться.
Год за годом пытался он достичь того, что к другим пилигримам приходило легко, когда члены Шести Рас стремились достичь единства с даром Джиджо — Яйцом, этим загадочным чудом. Некоторым оно давало благословение — образы руководства, глубокие и трогательные. Утешения в трудностях изгнания.
Но Ларку — никогда. Грешнику — никогда.
До этого момента.
Но вместо того чтобы ощутить мир и безмятежность, Ларк испытывал горечь, словно расплавленный металл во рту. В ушах скрежетало, как будто массивный камень протаскивают через слишком узкий проход. В смятении промежутки между сенсорными камнями казались пропастями между планетами. Камни — это луны, касающиеся друг друга с громоздким изяществом.
Перед ошеломленным взором серебристое пламя вздувалось, как новый росток куста роз. Новая выпуклость двигалась, отделилась от родителя, поползла по поверхности одного камня, пересекла пропасть и стала постепенно подниматься.
Почти неощутимое пламя. Не будь повышенной в приступе чувствительности, Ларк не заметил бы его.
Что— то приближается.
Но он мог реагировать только каталептическим бульканьем.
За Ларком послышались звуки ярости — это Ранн что-то швырял в гневе от своего открытия. Вокруг разгневанного чужака двигались фигуры Лестер и милицейские стражники. Никто не обращал на Ларка внимания.
В отчаянии он попытался отыскать место, откуда исходят волевые акты. Центр воли. Тот участок, который приказывает ноге сделать шаг, глазу передвинуться, голосу — издавать слова. Но душа его казалась пленницей бесцветного комка огня, продолжавшего неторопливо перемещаться.
Но зачем привлекать его внимание, если огонь не разрешает ему двигаться?
«Таково твое намерение? — спросил он у Яйца в полумольбе-полуосуждении. — Ты делаешь меня чувствительным к опасности и не позволяешь предупреждать других?»
Прошел ли один дур — или десять — пока огонь двигался по следующему камню? С мягким шипением он пересек очередной промежуток. Сколько еще ему предстоит преодолеть, прежде чем он достигнет вершины? И какая небесная тень пронесется над головой, когда это произойдет?
Неожиданно в поле зрения Ларка действительно возник огромный силуэт. Гигантская шарообразная фигура, обширная и размытая, на его неподвижный, но несфокусированный взгляд.
Вторгшийся объект заговорил с ним.
— Ухм… Мудрец Кулхан? С вами все в порядке, сэр?
Ларк жестом — он по-прежнему не владел речью — пригласил подойти ближе. Сюда, Джими. Еще немного левее.
С благодатной внезапностью пламя исчезло, закрытое круглым лицом Джими Блаженного, Джими Простака. С обеспокоенным выражением Джими коснулся влажного лба Ларка.
