– Только тогда ты осознаешь проблему по-настоящему, когда что-то доставляет беспокойство именно тебе. Много дел было у нас за эти годы, какие-то удались, какие-то нет. Какой смысл заводиться? Это просто еще одно дело, и ничего больше.
– Я знаю, Род. Просто еще одно дело.
– Ну так зачем же тогда так нервничать?
– Я и не нервничаю!
– Может, хотите крикнуть еще раз, Роберт? Не думаю, что кто-нибудь в Полуночном Замке услышит вас.
– Все в порядке, – сказал Аргент уже намного тише, – все в порядке, я уже спокоен.
– Чушь, мне случалось видеть людей, которые выглядели более спокойными, поднимаясь на эшафот. Ведь не из-за актера же вы так взволновались, не так ли? Джордан делает свою работу и делает ее хорошо. Он уже так похож на Виктора, что это даже пугает меня.
– Как актер, он меня не волнует, – сказал Аргент. – Как человек – раздражает, хотя, по-видимому, и знает свое дело.
– Что же тогда? В чем дело?
– Ни в чем! Все замечательно. Знаете-ка что?! Оставьте меня в покое, Род. Я устал, промок, и, по всей видимости, у меня начинается простуда. Мне, право же, совсем не до разговоров.
С этими словами он отошел прочь от Родрика и принялся со всей энергией чистить своего коня. Родрику не оставалось ничего, кроме как, тяжело вздохнув, принять решение попытать счастья и объясниться с Аргентом попозже. Уж кто-кто, а граф прекрасно знал, что если толстяк уперся и решил играть в молчанку, то из него и клещами слова не вытянешь.
Джордан наконец нашел чем ему заняться. Утро было холодное, несмотря на яркое солнце, и актер решил помочь Гэвэйну развести костер. Дело это было нешуточное – как и все вокруг, собранный рыцарем вереск напитался влагой и упорно сопротивлялся всем попыткам поджечь его с помощью огнива. Полюбовавшись какое-то время на бесплодные старания рыцаря, Джордан присел рядом на корточки и извлек из зарядного карманчика у себя в рукаве огненный шарик. Надрезав оболочку ногтем он бросил снаряд в сваленный кучей вересковый хворост, и тот мгновенно запылал. Актер и рыцарь, поднявшись, протянули руки над огнем. Гэвэйн покосился на Джордана.
– Впечатляет, очень даже впечатляет. Может, расскажете, как это у вас получается?
Актер улыбнулся:
– Это профессиональная тайна. Ловкость рук, знаете ли, обман зрения… Все крайне просто, если умеешь.
Гэвэйн кивнул:
– Похоже, граф Родрик не ошибся, выбирая вас. Если мне кто-нибудь скажет, что это не настоящее волшебство, то, уверяю вас, ничего более похожего я не видел за пределами Полуночного Замка.
Джордан закусил губу и со всей серьезностью посмотрел на собеседника – у актера было несколько вопросов, которые ему очень хотелось задать рыцарю. У того сейчас было, пожалуй, наиболее благоприятное расположение духа.
– Расскажите мне о Полуночном Замке, Гэвэйн. То, что мне доводилось слышать о нем, звучало – как бы это выразиться? По меньшей мере странновато. Действительно ли привидения и чудовища разгуливают там по коридорам в любое время дня и ночи? Правда ли, что там существует башенка, которая поедает людей? Верно ли, что, пробыв в стенах замка всего ночь, любой становится волшебником?
– И да и нет, – ответил рыцарь, едва улыбнувшись, – О Полуночном Замке много говорят, да сильно путают, когда пересказывают. Волшебство, тем более когда дело касается какой-нибудь из четырех стихий, весьма распространено в замке, потому что большинство аристократов так или иначе связаны узами Крови. На деле уровень волшебного искусства любого из представителей высшего общества определяет и его положение в этом обществе, так как считается напрямую связанным с чистотой Крови. Что же касается духов и чудовищ… здесь все несколько сложнее. Вам придется уяснить себе, что реальное и нереальное слишком сильно переплетены в нашем замке. Так было всегда. Одни говорят, что все дело в древних стенах, в которых и таится волшебство. Другие утверждают, что оно – в недрах холма, на котором стоит крепость. Вся правда не известна никому. Но, на памяти живущих, духи обитали в Полуночном Замке всегда. Большинство из них безвредны, если их не задевать, со временем к ним привыкаешь. Это всего лишь люди, затерявшиеся в переплетениях времени. Они потеряли свой путь и не могут найти дорогу обратно.
– А чудовища? – осторожно спросил Джордан.
– Скажем так, их всего лишь несколько. Хранительница Замка держит их в узде. А мне, я думаю, лучше рассказать вам о ней, нашей хозяйке, ее имя Катриона Таггерт, она уже третья в своем роду служит Хранительницей. Красивая девушка и умная. Она не связана Кровными узами с царствующей династией, но, как и все в ее семье, весьма искусна в Высшей Магии. Катриона и Виктор не ладят между собой. Я полагаю, что ему просто не нравится, когда кто-то не принадлежащий к высшей аристократии, обладает столь серьезной властью. Тем не менее приглядывать за нереальным, чтобы оно не вышло из повиновения, – обязанность Хранительницы. В нормальные времена у нее не так уж много работы.
Видите ли, сочетание реального и нереального в одном месте вызывает к жизни огромное, просто устрашающее количество той таинственной силы, которая по воле короля проходит через древний Камень, расположенный под троном. Эта сила в значительной мере расширяет для короля границы возможного использования колдовских чар и позволяет ему сохранять равновесие между реальным и нереальным. Это, конечно же, обеспечивает приток той силы, что значит… и так далее, и так далее, и так далее. Как бы гам ни было, во времена, подобные нынешним, когда трон пуст, все обстоит гораздо сложнее. Когда нет короля – нарушается хрупкое равновесие, нереальное старается вырваться на свободу и поразвлечься. Все ипостаси безумия оживают и принимают реальные очертания и формы. И тут-то вот, разумеется, роль Хранительницы Замка несоразмеримо возрастает. Ее задача – употребить всю силу своих колдовских чар, чтобы, пока на троне не воцарится новый повелитель, сдерживать нереальное.
– Послушать вас, и получается, что нереальное… живет, – медленно произнес Джордан.
Гэвэйн пожал плечами:
– Никто не знает наверняка, что представляет собой нереальное. Спросите об этом десятерых, и получите десять совершенно разных ответов. Сами все увидите, когда окажетесь в замке.
– Одну минуточку, – возразил Джордан, – по-моему, я чего-то недопонимаю. Такая власть… такое могущество… Почему кто-нибудь – Луи или Доминик – просто-напросто не объявит себя королем или же не захватит трон силой? Насколько я могу судить о них из того, что узнал от вас, это должно сразу прийти им в голову.
– Позвольте в очередной раз обратить ваше внимание на особенности правил наследования престола в Полуночном Замке, – включился в разговор Родрик.
Джордан резко обернулся и увидел, что граф и купец подошли к костру и греют руки, вытянув их над пламенем. Актер подумал, не стоит ли ему сказать им что-нибудь обидное в ответ на пренебрежение, которое они выказали в его адрес несколько минут назад, но решил не делать этого. Нужно научиться ладить с этими людьми, чтобы выполнить работу, за которую они ему платят.
