– Подозреваемых несколько, – сказал Аргент, – в их числе и братья Виктора – Луи и Доминик. Но прямых доказательств на сегодняшний день против кого-либо из них нет.
– Сомневаюсь, что вообще найдутся подобные доказательства, – произнес Гэвэйн, – уж очень чисто все сделано. Вскрытие не обнаружило даже следов яда.
Джордан помрачнел. Слишком много нового он узнавал, чтобы быть в состоянии сразу разобраться во всем. Он решил сосредоточиться только на самом важном, а именно на деталях, имеющих отношение к принцу, роль которого ему придется играть. Он молча вздохнул. Ему всегда была ненавистна политика и тем более придворные интриги. От их хитросплетений у него трещала голова. Он был уверен, что просто не в состоянии пускаться в столь замысловатые размышления. Старательно обдумывая все только что услышанное, он сформулировал очередной вопрос:
– Гэвэйн, помнится, вы сказали, что принца Виктора не было при дворе четыре года. Где же он находился все это время?
– Король отправил его в ссылку, – сказал Родрик, не дав Гэвэйну ответить, – в Кагалимар, маленький городок на границе. Виктору, как и его братьям, свойственна неукротимость, у него тяжелый нрав, ну и, в конце концов, однажды он немного хватил через край. Считалось, что несколько лет, проведенных в захолустье, охладят его чрезмерный пыл.
– Все ясно, – произнес Джордан, – мне что же, досталась роль разбойника?
– Виктор не настолько плох, – торопливо пояснил Гэвэйн, – он упрям и своеволен, но сердцем – настоящий принц. Я поклялся сложить голову, защищая его.
Джордан отметил про себя, что говорить с Родриком и Гэвэйном надо отдельно, ибо их точки зрения на Виктора заметно различаются, и это было весьма важно. Тут новая мысль буквально оглушила его, заставив пристально посмотреть на Родрика.
– Вы так до сих пор и не сказали, что в действительности заставило вас остановить свой выбор на мне. Хорошо, хорошо, я прекрасный актер, один из лучших, но ведь вокруг достаточно других, которые если и не лучше, то, по крайней мере, значительно популярнее, чем я сегодня.
– Это тоже одна из проблем, – сказал Родрик. – Если один из ваших наслаждающихся своей известностью собратьев вдруг исчезнет, это не пройдет незамеченным. Начнутся ненужные вопросы. Кроме того, в вашем случае… ну, я полагаю, вы понимаете, у нас была еще одна особая причина желать, чтобы вы взялись за это дело.
– Да? – удивился Джордан, – И что же это за причина?
– Вы не просто актер, вы еще и колдун. Некоторое время Джордан смотрел на собеседника, не понимая, что тот имеет в виду, а затем, не торопясь, кивнул:
– Конечно, Королевская Кровь…
Многие поколения королей Редгарта пользовались магией. Каждый из царствующего рода наследовал умение управлять одной из четырех стихий: землей, воздухом, огнем и водой. Чистота Кровных уз ревностно охранялась и оберегалась на протяжении веков, с тех пор как было установлено, что чем чище Королевская Кровь, тем значительнее результаты колдовства. Со временем королевский род оказался под угрозой вырождения из-за слишком близкого родства между его представителями, вступавшими в брак и порождавшими на свет уродов и чудовищ куда чаще, чем нормальных детей. В это время существовавшие законы и традиции были направлены на защиту потомков Королевской Крови – носителей волшебства, а власть над стихиями имела подлинную силу только среди истинных представителей царствующей семьи.
– Виктору досталась магия огня, – продолжал Родрик, – любой, оказавшийся на его месте, должен суметь убедительно доказать, что владеет этой стихией. Вы колдун, Джордан, и поэтому, если потребуется, легко справитесь с подобной задачей.
Джордан огорченно нахмурился:
– Мой обман разгадают. Я очень неплохо владею иллюзионными трюками, но для искушенных людей – это всего лишь фокусы.
Родрик ободряюще улыбнулся в ответ:
– Никто ничего не заподозрит, все увидят только то, что и должны увидеть.
Джордан посмотрел на него секунду-другую и пожал плечами:
– Судя по всему, вы потратили немало времени, обдумывая все это, так что, надо полагать, отдаете себе отчет в том, что делаете.
– Что ж, в таком случае позвольте напомнить вашему высочеству, что нам, черт побери, пора трогаться в путь, – изрек мессир Гэвэйн, – наше время ограниченно.
Джордан кивнул и отправился за своей лошадью. Родрик послал вместе с ним мессира Гэвэйна, просто для компании. Шли они молча. Джордан не знал, о чем говорить с рыцарем, а того, похоже, вполне устраивало такое положение дел. Они быстро шли в сгущающихся сумерках, и их шаги гулко звучали на пустынной улице. Вокруг была тишина, оконные ставни плотно затворены, но у актера не было сомнений в том, что за ним и его спутником наблюдают. Люди в маленьких городках никогда не пропускают возможности узнать нечто интересное. Джордан несколько раз искоса взглянул на Гэвэйна. Он до сих пор еще не решил, как следует относиться к рыцарю. Человеку этому было многое известно, а кроме всего прочего он внушал актеру страх, но мессир Гэвэйн, несомненно, имел одно полезное качество. Если потребуется выяснить у кого-нибудь из участников заговора, что же в действительности происходит, лучшего человека для этого не найти. Джордан решил, что надо будет произвести на него хорошее впечатление. Джордан обнаружил свою лошадь терпеливо ожидающей хозяина там, где он ее оставил, на окраине городка, возле груженого фургончика. Актера это не удивило, хотя он даже не дал себе труда стреножить лошадь, в этом не было необходимости. Дымка правильно воспитана и к тому же слишком ленива, чтобы уходить куда-то. Было время, когда Джордан боялся, что кто-нибудь украдет ее, но позже он нарисовал на бортах фургончика различные руны и написал заклинания, заставлявшие всех держаться подальше от его собственности. После Войны Демонов даже отпетые разбойники и бандиты выказывали почтение ко всему сверхъестественному. Актер с гордостью взирал на намалеванные им руны. Смысла в них не было ровным счетом никакого, но выглядели они просто замечательно. Он взглянул на Гэвэйна, внимательно изучавшего пасущуюся лошадь. По тому, как рыцарь это делал, можно было понять, что он привык к спутникам, которые разъезжают на куда лучших лошадях. Джордан мог признать, что ни красотой, ни статью это животное похвастаться не могло. Серая в яблоках лошадь была даже старше, чем казалась. Выпади на долю хозяина тяжелый денек, и максимум, на что он мог рассчитывать, – неспешная рысца. Но лошадь долгие часы, почти каждый день безропотно тащила тяжелый возок хозяина, даже когда случалось голодать, будто смирившись с тем, что стала частью нелегкой жизни бродячего актера. Хотя то, что у него была Дымка, означало, что ему самому ходить приходилось несколько меньше. Он достал выкроенную из последней трапезы половинку морковки. Дымка приняла лакомство с протянутой ладони и, с хрустом жуя его, отошла в сторонку.
«Неблагодарная скотина», – подумал Джордан и улыбнулся. Оба, он и Дымка, с уважением относились к привычкам друг друга. Он хотел запрячь лошадь в возок, но Гэвэйн остановил его, подняв руку.
