Полог шатра резко распахнулся, и в палатку вошел какой-то мужик с мечом в руке. Вайлд витиевато выругался, быстро отскочил от девки и бросился к своему мечу. Этот парнишка наверняка ее защитничек. У подобных леди всегда есть защитник, в одиночку они не работают. Вайлд схватил клинок и успел занять боевую позицию, пока новый посетитель шатра не привык к полумраку. Клинок Вайлда метнулся вперед. Быстро и бесшумно острие вошло в тело противника и вернулось назад. Напарник девицы глухо замычал и мешком плюхнулся на пол. Неудачливая соблазнительница вновь попыталась сигануть к выходу. Не затрудняя себя излишними размышлениями, Вайлд в тот же миг разрубил ее надвое.
Он стоял и смотрел на два кровавых трупа на матерчатом полу шатра. Хмель мгновенно улетучился. Наконец-то трезв, хоть на несколько минут… Вайлд нагнулся, посмотрел на дело своих рук, поморщился, выпрямился и призадумался. Эта юная леди и ее благородный рыцарь, разумеется, местные, а потому их односельчане сразу же повесят Эдмонда Вайлда как насильника и убийцу, даже не удосужившись выслушать его версию событий. Кто он такой? Циркач с ярмарки. Чужак.
А вдали уже слышался топот бегущих ног. Народ торопился проверить, по какому это поводу отсюда слышались женские крики. Вайлд торопливо натянул штаны, подхватил лук и колчан со стрелами. Остановился, пнул проклятую искательницу приключений сапогом.
– Сука! Это ведь ты во всем виновата!
Он быстро шагнул к выходу из шатра и выглянул наружу. К шатру неслась уже добрая половина всех посетителей базара! Вайлд снова нырнул в палатку, подбежал к дальней ее стенке и прорубил в полотнище щель. Лес отсюда совсем недалеко. Если не мешкать, можно легко затеряться среди деревьев прежде, чем тебя успеют догнать, а потом все их поиски уже ни к чему не приведут. Толпа вдруг заревела: Вайлда заметили. Он сорвался с места и бросился к лесу. Однако вскоре Вайлд понял, что добежать не успеет. Многовато в последнее время пил, мало двигался, потерял форму. Мужичье настигало. Вайлд остановился и поглядел на преследователей. Через мгновение в его руке уже был лук, а на тетиве лежала стрела. Толпа приближалась. Во главе ее мчался солдат королевской стражи. Вайлд опустил лук. Не убивать же своего товарища, пусть даже и бывшего! Такого же стражника, как ты сам. «Не могу… – бормотал он себе под нос. – Я не могу…»
Но позволить схватить себя тоже нельзя. Вайлд с досадой выругался и натянул тетиву. Стрела попала стражнику в шею. Удар оказался так силен, что солдат отлетел на несколько метров назад и упал на спину. Толпа заколебалась и замедлила ход. Для надежности Вайлд пристрелил еще пару деревенских парней, развернулся и вновь рванул к лесу. Он уже почти достиг деревьев, когда нога его вдруг провалилась в кротовую нору. Лучник со всего маху грузно шлепнулся наземь. Он даже не успел почувствовать боли, но отчетливо услышал, как громко хрустнула кость.
Вайлд тут же попытался подняться, но тщетно. Дышать и то стало невыносимо трудно. Он огляделся в поисках лука, но оружие отлетело слишком далеко. Не дотянуться, хоть ты тресни.
А мужичье уже рядом. Первый же крестьянин от души врезал Вайлду сапогом в ребро, и лучник, не успев подняться, вновь повалился на спину. Он захрипел. Даже закричать он теперь не сможет. Толпа окружила поверженного, скандируя: «У-бий-ца! На-силь-ник!» Голоса слились в сплошной кровожадный хор. Вайлда по очереди лупили сапогами, башмаками, лаптями и дубинками, пока не устали. Сам лучник к тому времени уже издавал лишь глухие стоны.
А потом какой-то тип вытащил из-за пазухи моток веревки.
«Нет…»
Вайлда потащили к ближайшему дереву Все радостно смеялись и подзадоривали друг друга. Что еще может послужить таким жизнеутверждающим финалом для сельской ярмарки, как старое доброе повешение! Вот кто-то перекинул веревку через мощный горизонтальный сук, и петля замаячила прямо перед носом Вайлда. Он яростно бросился в драку, молотя кулаками по ухмыляющимся рожам. Откуда только силы взялись! Но врагов было слишком много. Вайлда крепко ухватили за плечи и крепко связали руки за спиной. Какой-то жизнерадостный мужичонка со знанием дела накинул петлю на шею лучника и туго ее затянул Грубая веревка больно впилась в кожу.
«Нет… Все было совсем не так. Я удрал тогда. Я укрылся в лесу и оказался вне закона, и с тех пор все стали смертельно бояться меня и моих стрел».
Дюжина крепких деревенских ребят ухватилась за свободный конец веревки и неторопливо подтянула Вайлда кверху. Ступни висельника болтались уже в добром метре над стебельками зеленой травы. Он вертелся и извивался| задыхаясь, а гнусная толпа встречала каждое его движений радостным воплем. Вайлд понял, что умирает… И тут вдруг обнаружил, что ему абсолютно все равно, жить теперь или отправиться на тот свет. Слишком уж собачья в последнее время была у него жизнь, о такой не стоит и сожалеть. Когда-то Эдмонд Вайлд был героем, и сияние славы испортило его, сделало совершенно негодным для примитивного, существования обывателя. В общем-то смерть, пусть даже такая гнусная, гораздо лучше, чем долгая, пустая, бессмысленная жизнь после короткого ослепительно яркого мига великих побед. Да кроме того, Эдмонд Вайлд опозорил звание героя, развенчал такую прекрасную легенду. Он заслужил смерть.
Дыхание сделалось хриплым, потом вовсе остановилось. Петля затянулась, и вокруг Вайлда сгустилась сплошная тьма. Тьма звала его за собой, и в ней не было ничего устрашающего. В ней было спокойствие.
Джек Чучело лежал на ровном, поросшем мхом берегу окраине леса. Сквозь густую листву деревьев тут и там бивались яркие лучи солнца, высвечивая разноцветные частицы пыльцы в воздухе. Со всех сторон неслись приятны знакомые запахи земли, деревьев, травы, опавших листьев цветов Перед носом у Джека закружилась бабочка, выписывая причудливые пируэты. Пели птицы, наполняя лес самыми разными мелодиями – от простого чириканья до длинных виртуозных рулад Джек понаблюдал за бабочкой и лениво потянулся. Мох сухой и мягкий, а только-только начинающий клониться к вечеру летний день полон приятного тепла.
Джек Чучело сонно улыбнулся. Ему было хорошо. Он был дома.
Вдруг птицы умолкли. Джек приподнял голову, опершись на локоть, и настороженно огляделся. Неожиданная тишина в лесу всегда означает появление чужака. Но сейчас пауза в пении птиц сильно затянулась, а Джек все еще не слышит ничьих шагов. И никакого шороха. Да и остальные органы чувств в один голос утверждают, что в окрестностях нет ни одного человека, кроме него самого. И все-таки все птицы попрятались, мухи и пчелы не жужжат, и даже беззаботная бабочка куда-то пропала. Забеспокоившись, Джек быстро вскочил на ноги. Неладно что-то в лесу. Очень даже неладно.
Солнце заслонили черные тучи, листва потемнела. Вдруг стало холодно, и Джек поежился Воздух сгустился, стал тяжелым и душным, как перед грозой. Джек беспокойно оглядывался, пытаясь понять, что происходит. Ни на опушке, ни под деревьями ничто не шевелилось. Только вот тени сделались какими-то слишком мрачными. Джек мысленно обратился к лесу, но в ответ услышал лишь мертвую тишину. Что-то встало между ним и деревьями, перекрыло контакт. Оно где-то здесь, наблюдает за Джеком и ждет. Джек почувствовал присутствие чужой враждебной силы. Из темных углов, казалось, выглядывало нечто огромное, но медлительное. Ждало своего часа и копило силы, хищно озираясь вокруг. Джек извлек из сапога нож. А потом посмотрел наконец вверх.
