Он бросился вперед, занеся «Скалолом» обеими руками, и в последний момент Хок поднял топор и блокировал удар. Они принялись медленно кружить друг вокруг друга.
* * *
Фишер тоже на некоторое время потерялась в темноте, но затем отринула страх – в точности так же, как это сделал Хок. Она тоже увидела серебристый свет, и оттуда к ней тоже вышло знакомое лицо. Она приняла боевую стойку, держа меч перед собой, и покойный принц Харальд замер на почтительном расстоянии от нее. Он выглядел в точности таким, каким она его помнила: высокий, мускулистый, классически красивый. Он был одет в покрытую рунами броню и держал в руках меч по имени «Яркая Вспышка». Когда говорил этот ужасный клинок, мир горел. Харальд медленно оглядел ее, лицо его было холодно и бесчувственно.
– Что ты делаешь здесь? – почти сердито спросила Фишер. – Отправляйся в свою могилу! Я слышала твое послание. Я найду твоего убийцу.
– Тебе не следует находиться здесь, – произнес Харальд едва различимым шепотом. – Любопытство и грехи привели тебя в место, где ходят мертвые. Здесь искупаются старые обиды и исцеляются старые раны. Если бы ты осталась в замке, Джулия... если бы ты любила и осталась со мной, я был бы жив. Мне не следовало доверять тебе.
И тут он напал на нее. Длинный, смертельно опасный клинок описал широкую дугу. Фишер встретила его собственным мечом, и посыпались искры. Два лезвия взлетали и скрещивались, Фишер и Харальд кружили во тьме, предпринимая одну безжалостную атаку за другой. И все это время Фишер думала: «Это не может быть Харальд. Он бы не сделал этого. И что более важно, Харальд мне не доверял. Он не доверял никому и никогда. А поскольку истинный Дар преисподней уже давно разнес бы мой обыкновенный меч, – это не Харальд».
Она сделала шаг назад, не опуская оружия, но и не желая продолжать бой, пока не поймет: с кем или с чем она сражается.
* * *
Хок тоже начал гадать, кто его противник, когда король внезапно прекратил бой и побежал. Принц не стал его преследовать. Это не мог быть Иоанн. Они с отцом помирились давным-давно. Кто-то пытался манипулировать ими, а они с Фишер никогда не играли в чужие игры. Да и в приемах противника было что-то чертовски знакомое. Ответ уже вертелся на кончике языка, когда кто-то твердо ухватил Хока сзади за локоть и вытащил из темноты на свет.
* * *
Хок и Фишер стояли рядом, подслеповато моргая. Ламент держал их обоих за руки до тех пор, пока не убедился, что они сознают, где находятся. Тогда он отпустил их и отступил на шаг, задумчиво их разглядывая. Сенешаль по-прежнему топтался в дверях и вид имел смущенный. Хок потер глаза и сообразил, что снова оказался на пороге. Он посмотрел на Фишер, а затем перевел взгляд на Ламента.
– Мы сражались друг с другом, верно?
– Да, – ответил Ламент. – Вы оба достигли определенной точки, замерли как вкопанные, пробормотали несколько слов и напали друг на друга. Достойное зрелище. Вы оба – великолепные бойцы. А потом вы внезапно остановились, и я воспользовался моментом и сумел вытащить вас оттуда.
– Вы не видели темноты? – уточнила Фишер.
– Темноты не было, – отозвался Сенешаль. – Что произошло?
– Заклятие, – ответил Хок. – Оно заставило нас видеть всякие вещи. Людей из прошлого. Оно обманом втянуло нас в бой друг с другом.
– Черт, – ругнулась Фишер. – Ненавижу, когда меня проводят, как девчонку.
– Интересно, сколько еще уровней у охранного заклятия и каковы они? – сказал Ламент. – Наверное, в итоге мне все-таки придется идти одному.
– К дьяволу! – рассердился Сенешаль. – Никто не смеет мне указывать, куда я могу, а куда не могу идти в собственном замке!
И прежде чем его успели остановить, он шагнул прямо в комнату.
Сенешаль тоже чувствовал растущее давление, но резким движением отмел его. Сенешаль привык бывать в местах, где ему находиться не полагалось. На самом деле он этим гордился. Он шел вперед, вызывающе подняв голову и стиснув кулаки. Самое существование Опрокинутого Собора внутри милого знакомого замка приводило его в ярость, и ему хотелось бы выплеснуть эту ярость на кого-нибудь... или что-нибудь.
Внезапно вокруг Сенешаля сгустилась тьма, и он остановился. Из серебристого света вышел его дед, легендарный Верховный маг. Невысокий, худой человек в черном одеянии чародея, с пугающе пронзительным взглядом.
– Я крайне разочарован тобой, – произнес Верховный маг.
– Ой, отойди, – отмахнулся Сенешаль. – Ты не мой дед. Ему всегда было плевать на меня. Он помер, задолжав мне семь именинных подарков. А теперь убирайся к дьяволу с моей дороги.
Он двинулся вперед, пройдя прямо сквозь изображение Верховного мага, и темнота вместе с видением пропали. Вокруг победно улыбающегося Сенешаля снова возникла комната. До люка оставалось всего несколько футов. Неослабное давление уже равнялось по силе ураганному ветру, и Сенешалю приходилось сильно наклоняться вперед, чтобы продолжать двигаться. Но будь он проклят, если остановится, подобравшись так близко к цели! И в этот момент сердце его прекратило биться, легкие перестали дышать, и он упал замертво.
* * *
Ламенту снова пришлось войти в комнату и вытащить безжизненное тело Сенешаля. Он уложил смельчака на спину возле двери, а Фишер опустилась на колени и принялась делать ему искусственное дыхание. Хок энергично надавливал на грудную клетку. Работая в хейвенской Страже, приобретаешь богатый опыт по части оказания первой помощи. Сенешаль внезапно дернулся и сделал вдох. Капитаны отстранились. Сенешаль медленно сел и некоторое время откашливался и плевался, держась за покрытую синяками грудь. Прошло немало времени, прежде чем он сумел объяснить, что произошло, и Пешеход задумчиво кивнул.
– Следующий уровень защитного заклятия, – сказал он наконец. – Вероятно, это только иллюзия сердечного приступа, а не настоящая болезнь. Потому-то вы и оправились так быстро, когда я вытащил вас обратно.
– Уж больно убедительная иллюзия, – проворчал Сенешаль, неловко поднимаясь на ноги и отмахиваясь от предложений помощи. – Я намерен серьезно побеседовать об этом с Магусом. Так, что мы делаем теперь? Этот уровень заклятия остановит любого, кто подберется к люку слишком близко.
– Необязательно, – сказал Хок, нехорошо глядя на Ламента. – Я не мог не заметить, что ты совершенно спокойно входишь в эту комнату и выходишь из нее без малейших колебаний. Ты ничего не чувствуешь?
– Нет, – ответил Ламент. – Будучи Пешеходом, я хожу прямыми путями, чтобы добраться туда, куда должен, и сделать то, что должен. А поскольку это явленная Божья воля, ничто не может встать на моем пути. В том числе и заклятие некоего Магуса. Не вижу причин, почему бы мне не пройти прямо к люку. Нет такого колдовства, которое меня остановит.
– Ты все время знал об этом! – обвиняюще воскликнула Фишер. – Так зачем же ты позволил нам идти первыми и активировать заклятие?
– Потому что хотел посмотреть, как оно сработает, – спокойно ответил Пешеход. – Я хотел знать, на что способен Магус.
