– Ложь, – бормотал Ламент. – Это не может быть правдой. Не может...
– Довольно! – резко вмешался Хок. – Приведи мне хоть одну убедительную причину, почему мы должны с тобой идти, убийца. Ты явно не о нашем благополучии печешься.
– Ответ на все ваши вопросы и решение всех ваших проблем лежат по ту сторону врат, – ответил Жареный. – Вы рискуете своей жизнью и своими душами, но если каким-то чудом вы пройдете через врата и вернетесь, то сможете исправить все, что неладно в Лесном королевстве. Все.
– Как это возможно? – спросил Хок.
– Я же говорил вам. Там – власть. Власть изменить все к лучшему. Или к худшему, если вы проиграете.
– И ты поведешь нас к этим вратам? Даже при том, что тебя посадили сюда специально, чтобы помешать нам в этом?
– Я пробыл здесь очень долго. И связывающие меня заклятия уже не так сильны, как вначале. Я отведу вас на самый верх Собора, к находящимся там вратам. До самого верха, или до самого низа, как вам будет угодно.
– До самого низа, – тихо повторил Ламент, глаза у него разъехались в стороны. – Чтобы увидеть нечто ужасное, распластавшееся на своем кошмарном троне.
– Да знаем, – отмахнулся Хок. – Князь демонов тоже производил сильное впечатление, но мы же пнули его под зад коленом! И это не врата в ад, забыл? Они ведут в Грезу. Чем бы она ни была, она – не ад.
– Ад, как и религия, принимает разные обличья, – сказал Ламент. И отвернулся, чтобы они не видели его лица.
– Почему так важно, чтобы мы прошли через эти врата? – спросил, помолчав, Сенешаль.
– Силы пришли в движение, – ответил Жареный. – Беспредельная мощь давит на другую сторону врат. Они хотят освободиться и надеются использовать вас. И если вы проиграете, я, по крайней мере, увижу ваше падение и страдание. По ту сторону врат или по эту.
– И это – все, что тебе осталось? – поморщилась Фишер. – Злоба и мстительность?
– Проклятые должны сами искать себе утешение.
– Что произойдет, если мы пройдем через врата? – спросил Хок.
Жареный пожал плечами, и язычки пламени на них подпрыгнули и замигали.
– Наверное, вы все умрете. Никто еще не возвращался живым из Грезы. Это не такое место, где человек в состоянии выжить. Там погибает даже человеческая мысль. Слишком много ограничений, понимаете? Итак, готовы ли вы умереть, мои храбрые герои? Готовы ли отдать жизнь за возможность спасти Лесное королевство? Заметьте – после того, как эта страна с вами обошлась... Может ли кто-то из вас искренне сказать, что Лес обращался с вами честно?
– Я мог бы уничтожить врата, – сказал Ламент, не оборачиваясь. – И навек изолировать Грезу от мира людей.
– Нет, не мог бы, – сказал ему Жареный. – Врата являются важной частью реальности, одной из спиц в великом колесе, вокруг которого вертится все. Если бы ты попытался уничтожить их, ты рисковал бы все запутать. Нет, единственный имеющийся у вас выбор – это попытаться пройти врата или сразу отказаться от этой затеи. Жить или умереть. Держаться героями, какими вы себя считаете, или бросить Лес на произвол судьбы.
– Я знаю свой долг, – сказал Хок. – Я всегда знал.
– Некоторые вещи просто приходится делать, – сказала Фишер.
– Именно это придает жизни цель и смысл, – согласился Сенешаль.
Пешеход повернулся обратно к ним, чуть улыбаясь.
– Спасибо. Я на секунду забылся. Вся моя жизнь была отдана защите невинных и отмщению обиженных. Ничто не изменило моей веры в это. Мы идем вперед – к вратам и дальше.
– Ой, как трогательно! – глумливо воскликнул Жареный. – Может быть – только может быть! – вы окажетесь достаточно сильными, чтобы выжить при прохождении через врата. И если удастся, вы договоритесь с существами, ждущими на той стороне. Переходными Существами. Если вы сумеете предложить им подходящую цену, они могут просто вывернуть для вас Собор обратно и освободить запертые здесь души. Малая часть меня не прочь увидеть, как расстроятся планы Переходных Существ, потому что один из них предал меня. Но какую цену вы можете им предложить? Она должна быть больше, чем господство над самой реальностью. Сейчас они очень сильны. Трещина производит огромные потоки Дикой магии и направляет их вниз через мой Собор. С вашим вмешательством или без него, врата недолго их удержат. Переходные Существа жаждут сделаться реальными. Как только они при помощи Синей Луны явятся в наш мир, Дикая магия станет господствовать во всем, и на земле на вечные времена воцарится ад.
– Они ведь посылали тени-убийцы в тронный зал, верно? – спросил Сенешаль. – Которые остановила юная ведунья...
– Проба сил, – отмахнулся Жареный. – Вкус будущего.
– Куда бы мы ни повернулись, я вижу руку Магуса, – проворчал Сенешаль. – Никогда ему не доверял. Он создал Трещину и не сделал ничего, чтобы остановить вторжение теней. А теперь еще и выясняется, что Жареный знает его имя. Может, Магус стоит вообще за всем происходящим – от опрокидывания Собора до нынешних бед королевства? И если так, смеем ли мы на время нашего отсутствия оставить его без достойного противника в замке?
– По-моему, выбор у нас невелик, – сказал Хок. – Сначала – врата. Если мы это переживем, может, нам удастся заставить его закрыть Трещину и остановить нарастание Дикой магии.
– Это очень большие «если» и «может быть», – заметила Фишер.
– Не важно, – сказал Ламент. – Идем к вратам. От этого зависит все, во что мы верим.
– Мы все погибнем, – предрек Сенешаль. – Я точно знаю.
– Один последний вопрос, – обратилась Фишер к Жареному. – Что сталось с участниками предыдущих экспедиций сюда? Почему мы их не видели?
Жареный широко ухмыльнулся:
– Я их съел.
* * *
Чтобы спуститься вниз, им пришлось преодолеть весь путь наверх. Врата в Грезу располагались на самой верхушке Собора, а добраться туда можно было только по узкой лестнице, вырубленной прямо во внутренней стене галереи. Она вилась все вверх и вверх, через все множество этажей и уровней храма, и заканчивалась в цельно-золотом шпиле на самой вершине.
Жареный повел их осматривать лестницу, улыбаясь их растерянности. Ширина ступеней не превышала восемнадцати дюймов, выступали они прямо из стены, а перила отсутствовали. От все увеличивающейся пропасти верхолазов отделяла только толща не самого свежего воздуха. Жареный указал путь объятым пламенем пальцем, и его спутники едва не свернули себе шеи, безуспешно пытаясь разглядеть потолок нефа, теряющийся в невообразимой вышине над ними.
– Сколько здесь еще этажей? – спросил Хок, борясь с внезапным приступом головокружения.
Он испытывал иррациональное и крайне неприятное ощущение, что в любой момент гравитация может снова поменять полярность, ноги оторвутся от пола и он начнет падать прямо на потолок. Глаза у него начали стекленеть, и ему пришлось отвести взгляд. Фишер незаметно взяла его под руку.
