– Правдоподобно, – хмыкнула Фишер. – Наверное, подглядывал. Он похож на любителя замочных скважин.
– Будем честными, – возразил Хок. – На нем, как я теперь вижу, униформа гонца. Никто не напялит подобный вульгарный наряд без острой на то необходимости. Меня, к примеру, нипочем не заставишь.
– Надеюсь, послание крайне важное, – проворчала принцесса, – а то я из тебя, парень, сосисок наделаю. Мне как раз снился замечательный сон, и теперь я так и не узнаю, чем он закончился.
– Я там был? – поинтересовался муж. – В твоем сне?
Жена ухмыльнулась:
– Потому расскажу.
– Эй, что с твоими глазами? – спросил Хок. – На тебя смотреть больно.
– На вас нет одежды! – выкрикнул посланец. – Поэтому я отвожу взгляд. Я не имею права видеть почетных гостей неодетыми. Это было бы совершенно неприлично. Кстати, на редкость неудачное место для родинки.
– Ты подглядывал! – обвинила Фишер.
– Никогда не любил ночные сорочки, – признался Хок. – Они задираются во сне. В Хейвене, если становилось холодно, мы просто набрасывали на кровать еще одно одеяло. Итак, что там у тебя?
– Королева созывает особое заседание, – сообщил гонец. – Немедленно. Она хочет видеть там вас обоих и как можно быстрее. Хотя, вероятно, в более сдержанном варианте. Вы не могли бы поставить меня на пол? По-моему, у меня сейчас припадок случится.
Супруги убрали мечи и отпустили беднягу. Тот отделился от стены и попытался найти дверь, не открывая глаз.
– Никогда не врывайся к нам снова, – посоветовал Хок.
– Абсолютно с вами согласен, – отозвался гонец. – Можно я теперь пойду? Мне очень хочется переодеться и положить штаны в мыльный раствор, пока пятно не въелось.
– Дверь прямо перед тобой, – сжалилась Фишер. – Передай Фелиции, что мы скоро придем.
– Уверен, она секунды считает, – отозвался посланник. Он нашел выход и покинул комнату на негнущихся ногах.
Капитаны побросали оружие на кровать и оделись, собирая одежду по всей комнате. Они и не думали торопиться. Это же всего-навсего королева.
– Небось уже весь замок в курсе, – проворчал Хок.
– Про мою родинку?
– Нет! Что мы в очередной раз спасли страну. Сенешаль никогда не мог удержаться от доброй сплетни.
– Так зачем мы понадобились Фелиции? – спросила Фишер, сидя на краю кровати и натягивая сапоги. – Для промежуточного отчета поздновато.
– Либо медаль дадут, либо пинка под зад, – отозвался Хок. – На подобных неожиданных мероприятиях от королевских особ другого ждать не приходится.
Принцесса застегнула перевязь и подошла к зеркалу. Волосы всклокочены, под глазами залегли глубокие тени. Она высунула язык, скорчила рожу и неохотно отвернулась, угрюмо оглядев свои светлые волосы.
– Интересно, как на нас отреагируют. Я внезапно похорошела, а у тебя снова два глаза.
– Сенешаль и Ламент знают, кто мы такие.
– По-моему, Сенешаль все знал с самого начала. Думаешь, они проболтаются?
– Черт с ними во всеми, – решил Хок. – Выкрутимся.
* * *
Наконец они вошли в тронный зал, демонстративно не замечая гвардейцев, застывших по обе стороны двустворчатых дверей. Королева Фелиция восседала на троне с бокалом в одной руке и длинным мундштуком в другой. Опоздание гостей, похоже, не сильно ее расстроило – что весьма огорчило Фишер. Королева жестом пригласила их подойти. Супруги неторопливо двинулись к Фелиции, пользуясь случаем и небрежно высматривая, кого еще пригласили на особое заседание Совета. Сэр Вивиан и женщина-воин Калли стояли по одну сторону трона, на удивление близко друг к другу. Калли смотрела на Вивиана с откровенной нежностью, а тот, несмотря на смущение, лучился тихим довольством. Словно для усиления эффекта, по другую сторону маячили Джерико Ламент и герцог Арлик. Ламент отказался от своего длинного плаща в пользу более привычного придворного наряда и сильно рисковал показаться модным. Фишер едва кивнула ему, пораженная тем, что Фелиция позволила их отцу, герцогу, занять столь почетное место. Она не могла сдержать изумления, увидев, как герцог спокойно стоит без обычных кожаных и металлических подпорок. Он даже слегка улыбался. Фишер невольно подумала, не забросила ли их Радуга не в тот мир, и всерьез решила ущипнуть себя, чтобы проверить, уж не сон ли происходящее.
Квестор Аллеи Чанс и ведунья Тиффани стояли вместе перед троном, и Хок с Фишер задержались поболтать с ними. Молодые люди излучали то особое сияние, которое случается после недавних постельных упражнений. Фишер пришлось тихонько указать на это Хоку, пока они не подошли. Муж никогда не замечал столь важных вещей. Две парочки радостно приветствовали друг друга, позволив себе несколько весьма откровенных двусмысленностей. Чаппи валялся на спине у ног Тиффани и Чанса, задрав лапы, вывалив язык и демонстрируя все свои достоинства.
– За время вашего отсутствия столько всего произошло, – начал Чанс.
– Вижу-вижу, – пробормотал Хок, и Тиффани вспыхнула.
– Что стряслось с герцогом? – спросила Фишер. – Где его походная клетка? Где его гвардия? И он, черт его подери, улыбается. Кто помер?
– Он пожертвовал Полуночным Амулетом, чтобы спасти жизнь Фелиции, – объяснил Аллеи.
– Герцог?! – Фишер еле сдержалась, чтобы не заорать.
– Это было очень храбро с его стороны, – твердо сказала Тиффани. – Как только Амулет сняли, я смогла вылечить Арлика. С тех пор он почти все время в хорошем настроении.
– Ущипни меня, – попросила Фишер Хока. – А еще лучше дай подзатыльник. Ушам своим не верю.
– Вам лучше поторопиться, – заметил Чанс. – Королева ждала вас очень терпеливо, но... ну, она же королева.
– К черту, – откликнулся Хок. – Сэр Роберт! Это ты?
Они с Фишер подошли к улыбающимся Роберту Хоку и Эннису Пейджу, стоявшим бок о бок. Хок стиснул им обоим руки.
Что за чертовщина с вами приключилась? Вы выглядите лет на двадцать моложе!
– Магус поработал, – ответил сэр Роберт. – Не то чтобы по доброте душевной, но... мы снова чувствуем себя самими собой. Сильными и зоркими. И готовыми чинить неприятности во все четыре стороны. Знаешь, Ламент и Сенешаль раззвонили о ваших последних подвигах по всему замку. Они пели вам дифирамбы с самыми нескромными подробностями. Вы – герои дня. Честно говоря, иного я и не ожидал. Я всегда знал, что вы нас всех спасете.
Хок бросил на него острый взгляд и повернулся к Пейджу.
– Ты выглядишь гораздо лучше, чем при нашей последней встрече. Ты помнишь...
– Я все помню, – ответил Пейдж. – Ты проявил доброту и благородство по отношению к старому товарищу, хотя меньшего я от тебя и не ожидал.
– Погодите, – встряла Фишер. – А они-то что здесь делают?
