Принцесса мгновенно овладела собой и сердито уставилась на маленькую крылатую феечку, устроившуюся на плече Магуса.
– Мы женаты, – холодно пояснила она. – Никаких посягательств на моего мужчину. Иначе я сделаю из твоих крылышек салфеточки.
Фея изящно пожала плечиками:
– Поняла, милочка. Я просто прощупывала почву. Меня всегда учили, что люди должны делиться своими игрушками.
– Только трепыхнись еще раз в эту сторону, и тем, что от тебя останется, будут прочищать трубки.
Лунный Блик поморщилась:
– Может, не стоит так нервничать по этому поводу, дорогая?
– Я совершенно уверен, что раньше у меня на плече сидела сова, – с отсутствующим видом произнес Магус. – Или это были два ворона? Нет, все-таки ворона из страны мертвых. Мне столько раз приходилось придумывать себя заново, что иногда я путаю детали. Я огромен. Во мне заключены бесчисленные множества. Особенно по вторникам.
– Не могли бы мы вернуться к более важным делам, – окликнул его Чанс с едва заметным отчаянием в голосе. Он выступил вперед, настойчиво делая знаки Хоку и Фишер и призывая их снова обратить внимание на королеву. – Капитаны, позвольте представить вам королеву Фелицию, регента Лесной страны, заступницу отечества, мать будущего короля, Стефена.
– Очень приятно, – обратился Хок к королеве. – Уверен, мы прекрасно поладим.
Чанс поморщился.
– Почему не Руперт и Джулия? – воскликнула королева, наклоняясь вперед и вперяя в Хока и Фишер гневный взгляд. – Они должны были вернуться. Это их долг. Они здесь нужны. Я же не желаю сидеть здесь в пыльном зале перед толпой полоумных политиков и карьеристов, приклеенная к деревянному трону, пока зад не отвалится, – но все-таки я здесь. Расскажите мне о себе, капитаны, и постарайтесь, чтобы ваши слова звучали чертовски убедительно, иначе я заставлю Магуса превратить вас во что-нибудь более эстетичное. Вроде пары диванных подушек.
– Ну, можете попытаться, – ласково ответил Хок, ничуть не задетый резким тоном королевы. – Поверьте, это ни к чему не приведет. Во-первых, заклятия превращения на нас с Фишер не действуют. Во-вторых, мы убьем вас прежде, чем вы закончите фразу. Мы – Хок и Фишер, и никому не позволяем себя поносить. Из принципа.
Раздались потрясенные ахи и шепотки. Ближайшие к Магусу, Хоку и Фишер придворные изо всех сил вжались в напиравшую сзади толпу, пытаясь убраться подальше от любых магических неприятностей. Королевские гвардейцы уронили руки на рукояти мечей, ожидая приказа. Чанс зажмурился и медленно покачал головой. Чаппи захихикал. Колдун задумчиво разглядывал Хока и Фишер, по-прежнему загадочно улыбаясь. Удивительно, но королева Фелиция тоже улыбалась. Она откинулась на спинку трона, стряхнув пепел с конца сигареты.
– Ну наконец-то конь с яйцами. Мне это нравится. Вы не представляете себе, как это освежает – получить прямой ответ хоть от кого-то из присутствующих. Разумеется, если вы окажетесь настолько тупы, что попытаетесь продолжать в том же духе, я прикончу вас с безопасного расстояния. В любом случае, я не уверена, что хотела бы возвращения Руперта и Джулии. Легендарные герои порой оказываются такими... черствыми, когда приходится иметь дело с повседневной действительностью и маленькими человеческими слабостями! Итак, Хок и Фишер, разговаривайте с кем угодно, делайте, что хотите, но найдите убийцу моего мужа. Мне нужна его голова на блюде. Полученные в процессе дополнительные сведения, вам, вероятнее всего, лучше оставить при себе. Если хотите выйти из этого замка живыми. Мы друг друга поняли?
– Вполне, – ответил Хок. – Мне тоже нужна его голова.
Королева уставилась на Фишер:
– А как насчет вас? Разве вам нечего добавить от себя?
Фишер умышленно помалкивала, не желая привлекать к себе внимание королевы. В бытность Джулией из Герцогства под горой она не имела ничего общего со своей сестрой Фелицией. При дворе имелось восемь принцесс, каждая из которых жила собственной жизнью. Партнерские отношения и заговоры были там не в диковинку, порой одни сестры объединялись против других, но всегда они действовали через посредников. Неумно было бы слишком сближаться с кем-то, кто мог завтра оказаться твоим врагом. Или исчезнуть сегодня, если против тебя выступил герцог. Сестры преследовали собственные интересы.
София была очень религиозна, она редко покидала свои покои, за исключением походов в церковь. Алтея жила и дышала политикой, презирая сестер, как непосвященных. А Фелицию больше всего интересовали мужчины. Ходили слухи, что герцог пытался засунуть ее в пояс целомудрия, но дочка сносила его изнутри. Будучи самой младшей, Джулия не представляла для прочих сестер никакого интереса и поэтому видела их нечасто. Что ее прекрасно устраивало. Джулию больше всего занимало изобретение новых способов попадания в переделки. Возможно, таким образом она пыталась привлечь внимание своего недосягаемого папочки. Пока не зашла слишком далеко, и герцог не отослал ее на смерть.
Они с Фелицией и видели-то друг друга в основном издалека. Но Фишер все равно опасалась, что сестра может узнать ее – несмотря на прошедшие годы и перекрашенные волосы. На всякий случай она старательно понизила голос и хрипло ответила королеве:
– Я – Фишер. Работаю с Хоком. Мы найдем убийцу. Такова наша работа. И мы делаем ее очень хорошо.
– И угрозы в качестве стимулов нам ни к чему, – добавил Хок.
– Не смейте говорить с королевой в таком тоне, черт вас дери! – рявкнул сэр Вивиан.
– Еще как смеем, – возразил Хок. – Мы прибыли, чтобы отыскать убийцу, а не раскланиваться и целовать ручки. Мы сделаем все, что потребуется, дабы докопаться до истины, и не станем принимать в качестве ответа истерические вопли, от кого бы они ни исходили.
– Вот это мне нравится слышать, – заметила королева. – Большинству в этой куче требуется семнадцать параграфов и неправильный вывод из них, только для того чтобы попроситься выйти. При герцогском дворе они не продержались бы и пяти минут. Вокруг убийства моего Харальда скопилось немало вопросов, и я не в состоянии вытянуть прямой ответ ни из кого. Разумеется, я всего-навсего королева. Вдруг вам повезет больше? Если кто-либо попытается уклониться, можете спокойно врезать ему. И дважды – если это окажется политик.
Хок улыбнулся, кивнул и не спеша обвел взглядом забитый народом тронный зал. Придворные в замешательстве отводили глаза. Они не привыкли к откровенности. Хотя бы потому, что признайся каждый честно, как он относится к остальным, приключилась бы кровавая бойня. Хок долго отсутствовал при этом дворе, но без труда различал структуру сборища. Здесь были представлены различные политические группировки, враждующие семейные кланы и все обычные клики, из тех, что по большей части испепеляют друг друга взорами и разят насмерть задранными носами. Некоторые вещи никогда не меняются.
Капитан снова перевел глаза на королеву, которая только что осушила бокал и с горькой улыбкой разглядывала гостей.
– Я послала моего квестора на поиски двух живых легенд, а он вернулся с парой нечесаных головорезов. Типичный пример того, как нынче обстоят дела. Мне потребны головорезы, потому что времена героев, похоже, остались позади, а у нас остались только... политиканы. «Путь к будущему», – твердят они мне. Не такое королевство я хотела оставить в наследство моему сыну. Лесная страна уже не та, что раньше. Мне следовало остаться в Горах. Да, это помойка, но она никогда и не претендовала на большее. – Ее величество поднесла бокал к губам, обнаружила, что он пуст, и обиженно надулась. – Куда подевались все герои? Да и были ли они? Не думаю, чтобы у них нашлось время для таких, как я, но мне бы очень хотелось встретить настоящего героя, хоть разочек. Хотя бы потому, что он мог бы что-то увидеть во мне. – Она тряхнула головой. – А, не обращайте внимания! Я всего лишь королева. И у меня был очень тяжелый день. Кто-нибудь, принесите еще выпить! Вы уверены, что нет ни одного смертного приговора на подпись? Это всегда так бодрит. – Она неловко поерзала на троне. – Господи, сегодня этот дуб жесткий до невозможности. Кто-нибудь, принесите еще подушку, быстро! Кому вообще пришла в голову идиотская затея сделать трон деревянным? Я постоянно боюсь посадить занозу. – Она осеклась и грозно воззрилась на вышедшего из толпы и направляющегося к ней придворного. – А вам какого дьявола надо, сэр Мартин?
