Хок и Фишер слышали приближающиеся шаги, но по-прежнему оставались ослепленными. Они попытались вытащить оружие, но сеть не позволяла. На плечо Хоку с силой опустилась дубинка. Он услышал, как треснула под ударом ключица, и упал на одно колено. Зрение постепенно прояснялось, но прийти в себя ему не дали. Дубинки обрушивались на пленников снова и снова, молотя их по спине, по плечам и по руке, которую Хоку удалось поднять, чтобы защитить голову. Капитан различал хриплое дыхание нападавших. Побои заставили его опуститься на оба колена. Он слышал, как рядом кричит Фишер. Попытался вытащить топор, но утяжеленные жгуты не пускали.
Руку, которой он защищал голову, сломали. Очередной удар пришелся по ребрам, и весь бок вспыхнул болью. Хок вскрикнул, изо рта его хлынула кровь. Хотел отползти, но отступать оказалось некуда. А дубинки атаковали со всех сторон, и мука сделалась почти невыносимой.
Хок по-прежнему совсем рядом слышал вопли Фишер. Тогда он подтянул ее к себе и закрыл своим телом, лишив врага второй жертвы. Капитан стиснул зубы, отказываясь кричать и тем самым подарить удовлетворение неизвестному врагу. Все его тело теперь пылало от боли, а удары все сыпались и сыпались. Кровь заполнила рот и стекала по разбитым губам. Много лет прошло с тех пор, как Хок принимал побои вот так, чувствуя себя совершенно беспомощным. Он теснее прижал к себе Фишер, заслоняя ее от палачей. Краем сознания он понимал: враг не собирается их убивать. Мечи справились бы с подобной задачей гораздо быстрее. Нет, это было явным предупреждением, показательной поркой. Если он выдержит, то останется жить. И тогда кто-то заплатит за это покушение собственной кровью.
Дубинка скользнула по измочаленной руке и ударила в висок. Хок почувствовал, как подалась под ударом черепная коробка, и на некоторое время все померкло.
Очнулся он от криков и громких голосов. Избиение прекратилось. Послышался топот бегущих ног, удаляющихся и приближающихся. Постепенно Хок позволил себе поверить, что тяжкое испытание позади. Он позвал Фишер по имени, но ответа не расслышал. Чувствовалось, как по лицу течет кровь. Разлепив глаз, он сквозь слезы и кровь разглядел сэра Вивиана и его гвардейцев. Они тянули и дергали сеть, пытаясь распутать ее, и Хок против воли закричал, когда резкие движения тряхнули его измученное тело. После этого гвардейцы стали двигаться более осторожно. Им пришлось разрезать веревки мечами. Хок слышал, как Фишер окликает его, и попытался ответить, что с ним все в порядке, но во рту скопилось чересчур много крови.
Наконец капитанов освободили от пут и усадили на пол спиной к холодной каменной стене. Фишер взяла Хока за уцелевшую руку и ободряюще стиснула ее. Сэр Вивиан опустился на корточки перед ними. По выражению его лица можно было судить, насколько паршиво они выглядят. Принц набрал воздуху, чтобы заговорить, и левое легкое взвыло – в него воткнулись сломанные ребра. Изо рта у Хока вместе со стоном потекла кровь.
– Не пытайтесь пока говорить, – неожиданно ласково произнес сэр Вивиан. – И, ради бога, не двигайтесь. Мы послали за целителем.
– Люди... в черных капюшонах. – Каждое слово Хоку приходилось силком проталкивать между разбитых и опухших губ. – Изабель?
– Я здесь, – откликнулась Фишер. – Ты защитил меня. Спас. Мой герой.
– В следующий раз... ты прикроешь... меня.
– Договорились.
Оба беззвучно рассмеялись, морщась от боли, причиняемой малейшим движением. Сэр Вивиан удивленно покачал головой:
– Вы, стало быть, крепкие орешки. Я удивлен. А теперь заткнитесь, черт бы вас побрал, и не двигайтесь до прибытия целителя. В мою смену умирать не положено. Капитан Хок, ваш партнер ранена, но, кажется, не слишком тяжело. Вы, со своей стороны, выглядите отвратительно. Сломанная рука, треснувшие ребра, бог знает, какие еще внутренние повреждения. И вам не захочется знать, на что похоже ваше лицо. Так что сберегите шутки. Поразительно, что вы до сих пор живы.
– Это был урок, – ответил Хок. – Дабы показать, что мы не неприкосновенны. И может быть... чтобы отвлечь нас. Мы подбирались слишком близко... к кому-то. Или чему-то.
– Верно, – согласилась Фишер, смутно различая собеседников из-под распухших век. – Мы расслабились, Хок. Слишком привыкли полагаться на нашу репутацию.
– Кто напал на вас, неизвестно, – сказал сэр Вивиан, поняв, что потерпевшие отнюдь не намерены затыкаться и сидеть тихо. – Удрали, будто кролики, едва завидев нас. Мы все заметили черные капюшоны. А поскольку у них хватило ума прихватить оружие с собой, единственными уликами остаются несколько следов в лужах крови на полу. Эти ребята профессионалы. За короткое время вы обзавелись тут немалым количеством врагов, но мне кажется, что это скорее всего люди Арлика. Показательные избиения – обычная практика там, откуда они родом. А вы унизили герцога перед всем двором в тронном зале.
– А вы не можете тронуть его... потому что он герцог, – закончил Хок.
Сэр Вивиан помрачнел.
– Если мне удастся собрать достаточно улик, я найду виновных и заставлю их поплатиться за это. Дипломатическая неприкосновенность не безгранична. Никто не может учинить подобное в мою вахту и уйти безнаказанным.
– Вы рассердились, сэр Вивиан, – заметила Фишер. – А мне казалось, мы вам не нравимся.
– Не нравитесь. Но покуда вы здесь, вы находитесь под моей защитой, как и все остальные. Я серьезно отношусь к своим обязанностям. Трусливая засада, вроде этой, – просто верх гнусности. Я этого так не оставлю. А вот, наконец, и целитель. Где вас черти носили, Лемарк?
– Я прибыл, как только смог, – отозвался спокойный неторопливый голос.
Хок болезненно медленно повернул голову и увидел седовласого старца с саквояжем в руках, излучающего свойственную всем первоклассным целителям атмосферу компетентности. Хок всегда подозревал, что всех целителей первым делом учат симулировать эту атмосферу. Лемарк посмотрел на Хока и Фишер и опустился на колени перед Хоком, внимательно разглядывая его, но не прикасаясь.
– Да-а, выглядишь ты неважно. Я видывал потоптанных лошадьми людей, которые были в лучшем состоянии, чем ты сейчас. – Он пощупал пульс и заглянул в глаз. – Где болит, сынок?
– А где не болит? – отозвался Хок. – Дайте мне все, что у вас есть, сэр целитель: я должен быть на ногах и в сознании. У меня много работы.
– Многие мои пациенты так говорят, – непреклонно ответил Лемарк. – Но в долгосрочной перспективе быстрое исцеление оборачивается печальными последствиями. Я целитель, а не волшебник. Моя магия не починит вас по-настоящему, только поможет вашим телам самовосстановиться путем ускорения естественных процессов заживления. Глядя на тебя, я вижу с десяток переломов и вероятное сотрясение мозга. Капающая с твоего подбородка кровь говорит мне все, что нужно знать о внутренних повреждениях. По моему профессиональному мнению, для естественного выздоровления тебе необходима хотя бы пара недель постельного режима.
– У нас нет пары недель, – хрипло проговорила Фишер. – Делайте, что нужно. Мы потерпим.
