Завтра нас в школе не будет. Время терпит?
Терпит, я думаю!
Так терпит или ты думаешь?
Петь, ты чего злишься? Устал, что ли?
Как сто собак! Вот что, Лавря, я тебе из дому позвоню,
хорошо?
Хорошо!
И они с Крузенштерном поплелись домой, благо жили недалеко.
Чувствовал я, что сегодня день будет дурацкий, —
проворчал Петька. — С самого утра мама прицепилась, пришлось наврать ей с
три короба. Кстати, Крузейро, если она тебя спросит, имей в виду, мы с тобой по
утрам занимаемся борьбой. Вот только не помню, вольной или классической… Не зря
моя прабабка всегда твердит: чтобы врать, надо иметь две памяти.
Одним словом, борьба… Ах да, классическая! Я вспомнил!
Но зато завтра твоя мама уже не прицепится.
Надеюсь! И еще — занимаемся мы бесплатно, как любимые
ученики тренера.
Ну ты даешь, Квитко! Столько наврал, что и не упомнишь.
Разве это вранье? Так, пустячки! Вот завтра, если получится,
это будет всем враньям вранье.
Ты о чем?
Я и сам еще толком не знаю, но обещаю — это будет день
большого вранья.
Так! — встретила Петьку мама. — Утром ты
занимаешься классической борьбой…
«Ага, — подумал Петька, — я правильно вспомнил».
А что ты делаешь в остальное время после школы, позволь
спросить?
Мам, я голодный!
А почему? Почему ты голодный? У тебя что, обеда в доме не
было? Но ты к нему даже не притронулся! Где ты был? Почему сумка дома?
Так я ее занес домой и ушел! — не моргнув глазом соврал
Петька и решил, что завтра возьмет сумку с собой на всякий случай. — Мам,
ты меня кормить собираешься? А папа дома?
Нет, папа к бабушкам поехал. Баба Маня просила шкаф
передвинуть, отец ждал тебя, а потом рукой махнул! И теперь ему придется одному
двигать мебель.
Но я же не знал!
А если бы и знал? Тебя домашние дела вообще не интересуют.
Мам, не преувеличивай, ладно? Просто я замотался.
Мне, Петя, очень твое поведение не нравится.
Ну, мама… Знаешь что, ты дай мне поесть и тогда воспитывай
меня сколько влезет, а то на голодный желудок воспитание плохо усваивается.
Ох, Петька, горе ты мое! — вздохнула Светлана
Петровна. — Ну иди, мой руки!
«Кажется, пронесло, — подумал Петька. — Ну и
денек!» Но не тут-то было! Поставив перед Петькой тарелку с супом, Светлана
Петровна возобновила воспитательный процесс.
Может, это Лаврецкая на тебя так дурно влияет?
При чем тут Лаврецкая? — огрызнулся Петька, давший себе
слово молча все выслушать. Но стерпеть обвинения в адрес Даши он просто не
смог. — При чем тут она? Мало ли у меня своих дел?
Ну какие, какие у тебя дела, скажи на милость? Опять
уголовщина?
Мама!
Ничего не мама! С меня хватит, я уже один раз сидела у твоей
постели в больнице, когда тебя ранили! Все, больше не хочу!
Мам, сколько раз говорить, это была не рана, а царапина.
Меня же на третий день из больницы выписали! Царапина! От нее и следа почти не
осталось, а ты — рана!
Для тебя, может, и царапина, а для меня — рана!
Незаживающая! — всхлипнула Светлана Петровна.
Мам, тебе раны мало? Ты хочешь, чтобы у меня была язва
желудка? Ты же мне поесть спокойно недаешь.
Это ты все делаешь, чтобы у тебя была язва желудка. Целый
день бегаешь где-то, в лучшем случае какой-нибудь поганый гамбургер сжуешь. Это
же отрава, Петя!
Что ты меня уговариваешь? Я к гамбургерам совершенно
равнодушен.
И на том спасибо! Так ты мне все-таки скажешь, где ты был?
Петька совсем было пал духом, но тут в дверь позвонили.
Пришла мамина подруга с двенадцатого этажа, Дина Анатольевна.
Светик, Игорь Петрович дома? Нет? Отлично! Умоляю, поднимись
ко мне, у меня там подруга пальто продает, моднючее, и недорого, как раз на
тебя! Ей муж из Англии привез, а оно ей велико! Тебе же вроде пальто нужно
было?
Ох, хорошо бы подошло! Времени по магазинам ходить совсем не
остается. Петя, я скоро вернусь, поешь сам.
Хорошо! — с восторгом отозвался Петька. Хоть поесть
спокойно удастся.
Мама ушла. Петька тут же позвонил Даше.
Привет, Лавря, это я! — сказал он с набитым ртом.
Ты что там, питаешься?
Ага! А то пришел, и мне тут такую воспитательную программу
выдали, жуть! Просто кусок в горло не лез, а сейчас мама к Дине умоталась, вот
я и наверстываю! Ну, что там у вас?
Петь, может, ты сперва поешь?
Я буду есть и слушать. Надеюсь, ты мне аппетит не испортишь?
Не знаю! — засмеялась Даша.
Так куда вас с Ольгой сегодня носило?
Ко второму Саабщику.
В Марьянин двор?
Ara!
Значит, мы разминулись. И что вам удалось выяснить?
Не очень много. Зовут его Павел Никитич Горобцов, а вот чем
занимается, выяснить не удалось. Бабки во дворе утверждают, что он бандит, а из
чего они сделали такой вывод, мы не поняли. Он в этом доме недавно живет, купил
квартиру полгода назад. Номер квартиры мы узнали. Ну, вот, собственно, и все.
Да, нежирно.
А что у вас?
Да тоже не больно-то. Только есть идея одна, как одним махом
все Марьянины тайны выведать.
Петька, как?
Я еще не все обдумал, но в принципе идея такая — Марьяна
верит во всякую потустороннюю чепух-ню, даже спиритизмом занималась и все
такое, и вот я подумал, если бы ей встретиться с каким-нибудь призраком…
С каким призраком?
Ну, предположим, с призраком ее прабабушки…
И что? — недоуменно осведомилась Даша.
А то… Понимаешь, если б она поверила, что говорит с
призраком… А призрак задал бы ей несколько наводящих вопросиков.
И кто, по-твоему, будет изображать призрак прабабушки? Я?
Ну, в общем и целом…
Петька, у меня не бабушкинский голос! Я на эту роль не
гожусь!
А Олька?
И Олька не годится. Вот если б тетю Витю привлечь.
Она никогда в жизни не согласится!
То-то и оно! Еще бабушку я бы, может, и уговорила, она
такая… Но бабушка в Австралии, — вздохнула Даша. — Да и вообще, где
ты собираешься встречу с призраком устраивать?
