Старый конференц-зал, последняя надежда Четвертого рейха, располагался в конце тихой боковой улочки в обширном жилом районе. В подобных местах люди обычно предпочитают проводить время дома, не лезут в чужие дела и смотрят на мир через щелочку в задернутых занавесках.
Улица была пустынной, ночь — необычно тихой. Наши со Сьюзи шаги гулко отдавались в тишине; никто не пытался нас остановить, хотя мы уже приближались к цели, и это невольно удивляло. Мы остановились у главного входа и увидели, что дверь слегка приоткрыта.
Сьюзи снова вытащила дробовик, гневно глядя на дверь.
— В чем дело, Сьюз? — слегка озадаченно спросил я.
— Не называй меня так! Слишком тихо. У этих ненормальных обычно всегда грохочет музыка — их дурацкие марши. Тогда они выпячивают грудь колесом, маршируют взад-вперед и кричат друг другу «Хайль!». Так они всегда проводят время… Но сейчас музыки нет.
Она осторожно приблизилась к двери, заглянула в щель и принюхалась.
— Кордит. Дым. Там кто-то стрелял.
Она посмотрела на меня, я кивнул в знак согласия.
Сьюзи распахнула дверь мощным пинком и ворвалась внутрь с ружьем наизготовку. Я двигался за ней по пятам, хотя и не так стремительно. У меня нет пистолета. Мне он не нужен.
Вскоре я нагнал Сьюзи, и, стоя бок о бок, мы не спеша принялись осматривать конференц-зал. Спешить было незачем.
Длинный зал, служивший Четвертому рейху штаб-квартирой и местом встреч, был очень просторным, слишком просторным для их малолюдных собраний. И по всему обширному помещению валялись трупы. Десятки мертвых нацистов, все в парадной форме, изрешеченные пулями, плавали в собственной крови. Они лежали там, где упали, напоминая разбросанных игрушечных солдатиков; протянутые руки взывали о помощи, которая так и не пришла. Стенам тоже досталось. Покрывавшие их флаги со свастикой, нацистские реликвии и старые фотографии были изорваны в клочья ураганным огнем и свисали жалкими лохмотьями — остатки мертвой империи. Со стен стекала кровь, собираясь в лужицы на полу.
Сьюзи озабоченно осматривала каждый дюйм зала, водя стволом из стороны в сторону в поисках врага. Она лишь тогда становилась живой, когда появлялся шанс кого-нибудь подстрелить, но, к сожалению, кроме нас двоих, в зале никого не было. Четвертый рейх сгинул, не успев толком начаться, и теперь это место принадлежало мертвецам.
— Мы пропустили все самое интересное, — проворчала Сьюзи.
— Кто-то добрался сюда первым. Видимо, он тоже ищет Грааль. — Я прошел вперед, то переступая через тела, то обходя их. — Очевидно, искателям Грааля не понравились ответы на их вопросы.
— Кто бы это ни натворил, он не испытывал недостатка в боевой силе, — заметила Сьюзи и осторожно двинулась за мной. — Такое невозможно сотворить с помощью обычных пистолетов, здесь пустили в ход куда более мощное оружие. Судя по направлению огня, стреляли как минимум из дюжины автоматов. Даже если нацисты и были вооружены, они не пытались защищаться — я не вижу ни одного мертвеца не в нацистской форме. — Она опустилась на пол возле одного из тел, попыталась нащупать пульс на шее и снова встала. — Он еще теплый. Все произошло совсем недавно.
Я огляделся, прикидывая количество убитых.
— Здесь не меньше сотни человек. Большая часть их организации. А может, и вся целиком.
Сьюзи вдруг хихикнула:
— Послушай, Тейлор. Что можно сказать о сотне мертвых нацистов? Лиха беда — начало.
— Низкопробная шуточка, Сьюзи, даже для тебя. Чего доброго, ты еще начнешь звонить в чужие двери и убегать.
Я остановился у огромного плаката с изображением Адольфа Гитлера — кровь залила ему пол-лица. Некоторые символы чересчур очевидны, даже для меня.
— Говорят, он владел Нечестивым Граалем.
— Но, в конечном счете, Грааль ему не помог.
— Верно подмечено.
Я снова посмотрел на мертвых нацистов, пытаясь пробудить в себе сострадание, но не смог. Дай им только волю, они сделали бы то же самое со всем миром да еще смеялись бы, стреляя. Ну их к бесу!
И тут мне пришла в голову одна мысль.
— Сьюзи, ведь это сделали люди, а не ангелы.
Сьюзи кивнула:
— Трудно представить себе ангела с «узи». И что мы теперь будем делать?
— Тщательно обыщем зал. На случай, если убийцы что-то пропустили и это «что-то» подскажет нам, куда двигаться дальше. Я же частный детектив, помнишь? Найди мне хорошие, жирные улики, чтобы я мог над ними загадочно поулыбаться.
Мы потратили не меньше часа, но все-таки отыскали улику. Она стояла на коленях за роялем в дальнем углу зала, рядом с приоткрытой дверью пожарного выхода. То была статуя мужчины, одетого в хороший черный костюм: он скрючился за роялем, словно прятался от чего-то. Судя по застывшему на его лице ужасу, это «что-то» было чрезвычайно жутким. Мы со Сьюзи тщательно осмотрели статую.
— Надо же, как раз когда мы решили, что уже везде посмотрели, — удивилась Сьюзи. — Мрамор?
— Вряд ли.
Я коснулся пальцем искаженного гримасой белого лица, поднес палец ко рту и лизнул.
— Ну, — поторопила Сьюзи.
— Соль, — ответил я. — Это соль.
— Статуя из соли?
— Это не статуя. Я видел такое в церкви Святого Иуды. Кто-то, а точнее, что-то превратило там живого человека в соляную фигуру наподобие этой.
Сьюзи скривила губы.
— Странно. Почему именно в соляную?
— Жена Лота обернулась, чтобы посмотреть на ангелов господних, и за это ее превратили в соляной столб.
— Жуть какая, — вздохнула Сьюзи. — Но почему он один превратился, почему не все?
Я задумался.
— Он не из нацистов. На нем нет формы. Скорее всего, он из тех, кто перебил бронеголовых — наверное, за то, что они не захотели или не смогли отдать Нечестивый Грааль. А потом… появились ангелы. Нападавшие срочно смылись через пожарный выход, а этот бедолага либо не успел убежать, либо решил спрятаться. Обыщи его карманы, Сьюзи.
Она вскинула на меня глаза.
— Почему я?
— А кто пробовал его на вкус?
Сьюзи фыркнула, положила ружье на пол и принялась проворно обыскивать одежду соляного человека. Пока рядом с ним росла кучка всякого хлама, я вглядывался в его искаженное лицо.
— Знаешь, Сьюзи, его физиономия кажется мне знакомой.
— В карманах пиджака пусто.
— Я где-то уже его видел…
— В карманах брюк тоже ничего… в платок завернута старая жевательная резинка. Фу, гадость.
— Вспомнил! — возликовал я. — Этот парень подходил ко мне сегодня в «Странных парнях». Требовал, чтобы я работал на его босса, и очень огорчился, когда я ему отказал.
