Старший иезуит развернулся и выхватил меч, но Рэндом ударил его ногой в пах. Иезуит рухнул на пол, и Рэндом оглушил его ударом по голове. Потеря сознания даже принесла несчастному облегчение. Руби Джорни вывела из строя младшего в команде, а третьего Шторм огрел дубинкой по макушке, пока тот ошарашенно крутил головой, пытаясь разобраться в происходящем.
Руби оглядела три неподвижных тела на полу и громко фыркнула:
— Иезуиты! В школе их не любила и сейчас не люблю. Давайте убьем их и изрубим на мелкие кусочки — в назидание остальным.
— В другой раз, — сказал Рэндом. — Сейчас нам нужна только их одежда, причем без кровавых пятен. Кроме того, тебе даже полезно тренировать выдержку. Нам незачем убивать этих людей. Вполне достаточно будет раздеть их. Под видом иезуитов мы сможем пройти куда угодно, не опасаясь скрытых камер.
— Сейчас ты скажешь, что спланировал эту встречу заранее, — пробурчал Шторм.
— Да, — беззаботно откликнулся Рэндом. — Чего-то в этом роде я действительно ожидал. Мои планы всегда были гибкими. А теперь давайте снимем с них эти одеяния.
Они дружно ухмыльнулись и принялись стаскивать одежду с бесчувственных иезуитов. Каждому пришлось примерить все три одеяния, чтобы выяснить, кому какое надевать. Ни одно из одеяний не подошло, но в конце концов каждый выбрал себе то, в чем хоть как-то мог передвигаться.
Руби взглянула на старшего иезуита и хихикнула:
— Вот, оказывается, что они носят под своими балахонами! А я-то всю жизнь сгорала от любопытства!
— Давненько я не видел нижнего белья такой кошмарной расцветки, — подхватил Шторм. — Интересно, кто помогает им завязывать все эти тесемочки?
— Шутить будем потом, — прервал их Рэндом. — Чем быстрее мы освободим клонов и выведем их отсюда, тем лучше. Наши здешние агенты рисковали жизнью, чтобы проложить для нас путь отступления, и я не хочу, чтобы их усилия были напрасны. Руби, карта у тебя. Веди нас.
Руби удивленно уставилась на него:
— У меня нет никакой карты. Ты сам ее взял!
— Нет, я не…
— Карту взял я, — вмешался Шторм. — Бог ты мой, что бы вы без меня делали?
Беатриса знала, где находится общежитие клонов, но никогда раньше в нем не была. Там мало кто бывал. Клонов держали в строгой изоляции. Но вход в общежитие был открыт и никем не охранялся, как будто ее здесь ждали — сами клоны или кто-то другой. Эта мысль заставила Беатрису остановиться, но потом она все равно поспешила вперед. У нее не было другого выхода.
Лежавшая за стальными дверями страна клонов поразила ее своей застывшей утилитарностью. Беатриса думала, что представляет, куда попадет, — она много слышала об условиях жизни здесь от тех же клонов и мятежников, лечившихся у нее в госпитале. Но реальность превзошла ее худшие ожидания. Прежде всего здесь вообще не было комнат. Все клоны теснились в стальных клетках и загонах, как скот на ферме. Свободного места не было ни дюйма — только узкий проход в середине, по которому и шла мать-игуменья. Все пропитал густой запах немытых спрессованных тел. У себя в госпитале Беатриса привыкла к неприятным запахам, но даже ей захотелось зажать нос.
И из каждой стальной клетки на нее глядели клоны. У многих из них не было носов или ушей, у кого-то недоставало глаза. Были и такие, у которых не было нижней челюсти. Они не могли говорить и только слабо пищали, как замученные котята. Условия, в которых работали клоны, разъедали их тела в буквальном смысле этого слова. Беатриса остановилась, не в силах продолжать путь. Она ничем не могла помочь этим несчастным, так же как и они не могли помочь ей. В такой толпе она никогда не затеряется. Значит, надо бежать отсюда как можно скорей, пока разведчица ее не обнаружила. Но мать Беатриса не могла развернуться и уйти, сделав вид, что не заметила страданий несчастных клонов. Кулаки ее невольно сжались. Как же теперь быть?
Внезапно Беатриса услышала приближающиеся шаги и покрепче ухватила свою бутылку. Сердце ее отчаянно колотилось. Она колебалась слишком долго. Шоал нашла ее. Мать-игуменья лихорадочно завертела головой. Она понимала, что бежать бесполезно. Силы ее на исходе, а Шоал… Шоал — разведчица. Беатриса сглотнула и осталась стоять на месте. Она понимала, что не сможет одолеть такого противника, но сдаваться без боя не хотела. Жестом Беатриса попросила клонов отойти подальше.
— Отвернитесь, — сказала она негромко. — Вам незачем это видеть.
И в этот момент перед ней появились трое иезуитов в темных рясах с надвинутыми на глаза капюшонами. Увидев Беатрису, они остановились, как будто не ожидали встретить ее здесь. Беатриса продемонстрировала им свою бутылку и с вызовом произнесла:
— Ну, вперед! Не думаете же вы, что я сдамся без боя? Вам проще будет убить меня, чем отдать этой корове разведчице!
— Вероятно, вы нас с кем-то перепутали, — мягко сказал один из иезуитов, откидывая назад капюшон. Лицо его было хмурым, но доброжелательным. — Меня зовут Александр Шторм. В данный момент я сотрудничаю с мятежниками Техноса III. А вы кто такая, позвольте спросить?
— Я — сестра милосердия, — автоматически ответила Беатриса. — Мать-игуменья Беатриса. Чем вы можете доказать, что вы те, за кого себя выдаете?
— Ну, например, тем, что не пытаемся вас убить, — ответил Шторм. — Может, вы все-таки уберете эту жуткую бутылку? Мне кажется, без нее нам всем станет намного уютнее.
Он обаятельно улыбнулся, и Беатриса медленно опустила свое оружие.
Шторм одобрительно кивнул:
— Позвольте представить вам моих спутников — Руби Джорни и Джека Рэндома.
Услышав последнее имя, Беатриса удивленно моргнула. Двое оставшихся иезуитов скинули с головы капюшоны. Женщину Беатриса видела впервые в жизни, но Джека Рэндома знали в лицо все. Он оказался моложе, чем представляла себе Беатриса, но не узнать его было невозможно. Вздох облегчения вырвался из груди Беатрисы. Наконец-то она оказалась в относительной безопасности!
— Боже мой, это действительно вы! Но какого дьявола вы здесь делаете?
— Освобождаем клонов, — спокойно ответил Рэндом. — Хотите к нам присоединиться? Мне кажется, в нашем обществе вам будет спокойнее.
— Что верно, то верно, — согласилась Беатриса. — Эта чертова баба, разведчица Шоал, хочет меня убить. Вероятно, ей приказал кто-то из вышестоящих. Но помогать вам я не могу. Сестры милосердия должны соблюдать нейтралитет.
— Ну, если за вашей головой послали разведчика, вы можете спокойно считать, что нейтралитет уже нарушен, — заметил Рэндом. — А кроме того, неужели вы можете позволить, чтобы весь этот ужас продолжался?
Беатриса взглянула на клонов, сгрудившихся в клетках, подобно диким зверям.
— Нет, — сказала она наконец. — Не могу.
— А вы молодец, сестра, — одобрил Шторм. — И не беспокойтесь ни о чем. Мы вас защитим.
— Защитите, значит? — спросил кто-то у них за спиной. — Ну, это мы еще посмотрим!
