— Так же, как и небольшая хорошо вооруженная армия, — огрызнулся Финлей. — Подумайте только, сколько еще узников вы сможете освободить!
— Мы не можем рисковать таким количеством людей, — сообщило крутящееся колесо. — Ская держат в зоне максимальной безопасности. Даже сейчас, в самый благоприятный для нас момент, его наверняка охраняют как люди, так и нелюди. Один человек может незаметно проскользнуть там, где не пройдет никакая армия. И этим человеком будешь ты.
— Потому что я храбр, талантлив и не так уж и ценен?
— Вот именно. Не последнюю роль в нашем выборе сыграло и то, что только у тебя есть хоть какой-то шанс выполнить это задание. Другие неизбежно потерпят поражение. Что с тобой, Финлей? Неужели ты не хочешь принять вызов? Я думал, это не в твоем характере.
— Это не вызов, а смертный приговор. А самоубийство, что бы вы там ни думали, вовсе не входит в мои планы. Найдите себе другого идиота.
— Тебе все же придется взяться за это дело. Мы должны спасти или убить Ская, пока он не заговорил. Какую из этих двух схем выполнить целесообразнее, ты разберешься на месте.
— Эй! Вы меня слышите? Я никуда не пойду!
— Мы выследили, где они держат Ская. В мозгу у каждого экстрасенса подполья есть маленький телепатический маячок. Маячок Ская все еще работает. А значит, мы знаем, где он находится, и можем телепортировать тебя прямо туда.
— Допустим, я на это клюнул. Дальше что?
— Те, кто захватил Ская, наверняка знают про маяк. Они не впервые сталкиваются с подобными устройствами и до сих пор всегда выводили их из строя. Сразу. Маячок Ская, скорее всего, просто приманка в западне. Они знают, что мы обязательно попробуем заставить Ская замолчать, и наверняка готовы сразиться с целой армией. Но к твоему появлению они не готовы. Однако мы должны предупредить, что почти наверняка не сможем телепортировать вас обратно. Нам попросту не дадут этого сделать.
— Повторите еще раз, если я чего-нибудь не понял, — сказал Финлей. — Значит, вы намерены телепортировать меня в подземную тюрьму Голгофы и бросить там среди легионов вооруженных охранников, как людей, так и нелюдей, с тем чтобы я освободил Ская и выбирался оттуда, как хочу?
— Вот именно, — согласился Господин Совершенство. — Эдакая приятная прогулочка. Видишь, Финлей, мы тебе полностью доверяем. Кроме того, поскольку эта ловушка так очевидна, вряд ли они ожидают, что кто-нибудь в нее попадется. Тем более одиночка. Так что в каком-то смысле ты застанешь их врасплох.
— Вы пропустили одно слово — «бы». Застал бы, если бы пошел туда. Но, как я уже говорил, самоубийство в мои планы не входит. Я не намерен браться за это дело, и пока что вы не сказали ничего такого, что заставило бы меня изменить свое решение.
— Именно поэтому они и позвали сюда меня, — сказала Евангелина Шрек. Медленно, не отрывая взгляда от глаз Финлея, она подошла поближе и уже потянулась было обнять его, но Финлей вдруг предупреждающе вскинул руку:
— Не надо. Я весь в крови и грязи. Ты испачкаешь платье.
Евангелина печально покачала головой. Она изо всех сил старалась не показывать, как больно ей смотреть на многочисленные раны возлюбленного.
— Опять кровь. Опять боль и страдания, и все это ради меня. Я всегда знала, что ты делаешь это только ради меня. Тебе ведь наплевать на подполье с его идеалами, да, Финлей?
— Надо же мне что-то делать, — смутился Финлей. — Я не могу сидеть сложа руки. И потом, мне все-таки не совсем наплевать. Я никогда не забуду того, что увидел в вашем Червивом Аду, и не допущу, чтобы этот ужас продолжался. Я поклялся кровью и честью, что до последней капли крови буду сражаться за уничтожение бункера № 9 и породившей его системы. И подполье предоставляет мне такую возможность. Но это задание я выполнять не буду. Даже ради тебя, Эви. Я знаю пределы своих возможностей.
— Я тоже. Ты прав, Финлей. Ты действительно можешь погибнуть. Но это совершенно необходимо. Хочешь, я пойду с тобой? Мы будем сражаться рядом и вместе погибнем.
— Нет! Этого я не хочу. Я и так едва не потерял тебя в бункере № 9. И не хочу рисковать снова твоей жизнью. Я должен знать, что ты в безопасности, Эви. Я не могу без тебя. Этот придурок Скай действительно так важен?
— Если он заговорит, всем нам снова придется спасаться бегством. Тысячи клонов и экстрасенсов будут в страхе ждать ареста и смерти. И их покровители тоже. От такого удара мы оправимся не раньше, чем через десять-двадцать лет, и это еще оптимистический прогноз. Подполье может и не выжить. Но восстание все равно будет. По странной иронии судьбы именно сейчас все складывается в нашу пользу. Эти новые повстанцы во главе с Джеком Рэндомом станут той самой спичкой, которая поджигает пороховой погреб. Прогнившая Империя рухнет.
— Чего ты хочешь, Эви?
— Того же, что и ты. Хочу, чтобы мы с тобой были вместе. Здесь. В безопасности. Но наши желания больше ничего не значат. Если Скай заговорит, мы лишимся даже того немногого, что у нас есть. Ты должен идти, Финлей. Только ты можешь выполнить это задание. Только у тебя есть шансы вернуться живым.
— А если я не вернусь? Если я погибну, сражаясь за ваше проклятое дело?
— Часть моей души умрет вместе с тобой, — ответила Евангелина, не отводя взгляда. — Я знаю, о чем прошу, Финлей. Но я все равно буду просить тебя об этом. Сердце мое рвется на куски, а я…
— А ты все равно просишь.
— Да. Это мой долг. Я делаю это во имя всех клонов и экстрасенсов, замученных в застенках бункера № 9.
Во имя тех, чьи страдания в Империи никого не интересуют только лишь потому, что это не люди.
— Опять ты нечестно играешь, — чуть улыбнулся Финлей.
— Я люблю тебя, Финлей. И если ты откажешься, я все равно буду тебя любить.
— Я люблю тебя, Эви. Люблю, несмотря на твою просьбу.
Они смотрели друг другу в глаза и не замечали никого вокруг. Любовь их была такой сильной, что даже толпа замолкла, не в силах вымолвить ни слова. И тут вперед выступила Адриана:
— Не делай этого, Финлей. Ты был бы безумцем, если бы согласился. Все только и рассказывают мне, какой ты замечательный боец, но то, чего они хотят, выше человеческих сил.
Финлей холодно улыбнулся:
— Ты никогда в меня не верила, Адриана.
— При чем тут я? Скажи им, пусть найдут кого-нибудь другого. У них что, бойцов мало?
— Нет времени, — объяснил Финлей. — Разве ты не слышала?
— Черт возьми, да перестань ты со мной спорить! О тебе же беспокоюсь!
— Правда? Что это с тобой?
— Пусть меня повесят, если я знаю. Я даже не понимаю, зачем меня сюда занесло. Но в последнее время мы здорово сблизились с Евангелиной — к нашему с ней общему удивлению. Она, видишь ли, считает тебя героем и великим воином. А поскольку она не легковерная дура, я подумала, что это может оказаться правдой. Хотя, если ты и впрямь такой хороший актер, твое место не здесь, а на сцене. Но мертвый ты не сможешь быть ни воином, ни актером. А если ты согласишься, ты погибнешь. С тем же успехом можно отправляться на Арену безоружным, да еще привязав одну ногу за спину. Не ходи, Финлей. Не хочу, чтобы ты умирал, пока мы с тобой не познакомились — это после стольких-то лет брака! Скажи им, пусть катятся к черту со своим заданием. Всегда можно придумать какой-нибудь другой способ добиться желаемого. Вот пусть и думают.
