Толпа словно обезумела. Все кричали, улюлюкали, топали ногами… Дженни Психо снова начала говорить, но Финлей больше не слушал ее. Он в полной мере оценил постановку разыгранного Дженни маленького спектакля, но ни на грош не верил тому, что она могла сказать. Призыв к действию — это, конечно, прекрасно, он и сам любил покричать, но в словах Дженни не было смысла. Она не предлагала никакой стратегии, ничего не пыталась планировать заранее. Подполье должно слепо следовать за ней и за Матерью Мира, а остальное само устроится. Толпа верила этому, потому что хотела верить. Дженни обещала отверженным силу, славу и возможность отомстить — а о чем еще они могли мечтать? Но Финлей глядел поверх орущей толпы и не разделял ее восторга.
Утопающие всегда хватаются за соломинку.
4
ГОЛОСА ПРОТЕСТА
Лайонстон XIV, владычица Империи Тысячи Солнц, та, которую почитали и боялись больше, чем всех ее предшественников, вместе взятых, снова созывала свой двор. И все, кто хоть что-то значил в этом мире, со всех ног спешили на ее зов. На этот раз зал приемов императрицы представлял собой арктическую пустыню. По крайней мере именно такое впечатление создавали искусные макеты, топографические проекции и скрытые кондиционеры. Императрица постоянно переделывала зал в соответствии со своим настроением, и каждый макет причинял придворным все новые неудобства. Ветераны двора утверждали, что по виду зала способны предсказать, в каком настроении пребывает императрица. Но даже если предсказания оказывались неблагоприятными, избранные все равно спешили на зов Лайонстон. Если хочешь власти, надо быть при дворе своим человеком. И, кроме того, пропустив подобное мероприятие, можно оскорбить императрицу. А потом объясняй стражникам, явившимся, чтобы доставить тебя пред ее негодующие очи, что ты вовсе не это имел в виду.
Зал приемов императрицы находился глубоко под землей, в стальном бункере императорского дворца. Истинных размеров зала не знал никто — из соображений безопасности эти сведения были засекречены. Но пока что его площади вполне хватало, чтобы обеспечить выполнение всех капризов Лайонстон. Он с легкостью переоборудовался в любой из подвластных ей миров с характерными для него климатическими условиями. К сожалению, фантазии императрицы частенько отражали ее весьма примитивное чувство юмора. Придворные предпочитали стоять, какой бы удобной ни казалась с виду мебель, и избегали пробовать роскошные яства и напитки, опасаясь, что угощение может оказаться очередной разновидностью русской рулетки.
Спуск был долгим. Придворные вполголоса отпускали шуточки насчет сошествия в ад. Но все понимали, что этот юмор не для посторонних ушей.
Вместе с придворными на арктические просторы смотрели сегодня капитан Сайленс, разведчица Фрост и офицер безопасности Стелмах. Снег покрывал землю слоем в добрый фут, а с серого неба продолжали падать тяжелые хлопья. В сыром воздухе повис морозный туман — такой плотный, что в трех шагах ничего нельзя было разглядеть. За туманом смутно угадывались очертания каких-то стен. Мороз щипал кожу и обжигал бронхи тем, кто неосторожно делал глубокий вдох. Сайленс передвинул рычажок обогревателя на своем мундире еще на одно деление. Фрост такие мелочи, как холод, не волновали. Как-никак, она была разведчицей. Стелмах давно включил обогрев на полную мощность и все равно дрожал крупной дрожью. К предстоящему знакомству с императрицей он явно не рвался.
В отличие от арктического пейзажа холод никак нельзя было назвать иллюзорным. Замерзнуть насмерть здесь ничего не стоило. Но придворным грозила сегодня смерть не только от холода. Лайонстон не считала розыгрыш веселым, если он не таил в себе опасности. Падающий снег тоже был настоящим. Более того, с каждой минутой снегопад становился все сильнее. Снег забивался за шиворот, белой шапкой оседал на волосах. Кто-то постарался воссоздать здесь настоящую Арктику. А за снежными торосами наверняка бродят какие-нибудь хищные звери. Лайонстон обожает шутки подобного рода.
Придворные топтались на месте, вполголоса переговариваясь между собой. Потом какой-то храбрец рискнул шагнуть на снег, и все остальные потихоньку потянулись за ним. Одеты они были отнюдь не по-зимнему, а яркие шелка модных одежд не спасали от укусов мороза. Кто-то тихонько выругался, но те, кто поумнее, предпочитали молчать. Мало ли кто услышит…
Сайленс шел вместе с остальными. В глубине души он не переставал этому удивляться. Капитан был уверен, что к императрице его, как и в прошлый раз, доставят в цепях. Задание он провалил и с момента посадки все время ожидал смертного приговора. Но, вероятно, победа над кораблем-маткой помогла ему на какое-то время оттянуть этот приговор. Только вот надолго ли?
Фрост шагала рядом, не замечая ни мороза, ни мокрого снега. Разведчиков подобные мелочи не волновали. Их трудно было вывести из равновесия, а те, кому это все же удавалось, обычно плохо кончали.
Стелмах тащился вплотную за разведчицей, пытаясь укрыться от ветра за ее широкой спиной. Он обхватил себя обеими руками и уткнулся носом в рукав, чтобы хоть немного согреться. Несчастный был вид у Стелмаха, ничего не скажешь. Впрочем, счастливым его мало кто видел. Что вполне естественно для офицера безопасности, да еще по имени Храбрец.
Слежавшийся снег оказался довольно скользким. Люди с трудом удерживали равновесие, но упорно шли вперед. Туман стал совсем густым, скрыв даже то, что еще было видно. Сайленс смотрел на поднимающийся изо рта пар и гадал, что ждет его впереди. Была бы у него хоть капля здравого смысла, он давно бы пустился в бега, вместо того чтобы тащиться на прием к императрице и добровольно подставлять шею под топор. Но долг есть долг. Военная служба была для капитана смыслом жизни. И пусть эта жизнь зачастую была трудна, он все рано не хотел иной. Капитан имперского флота — обязывающее звание. Те, кто служит во флоте, стоят на страже интересов человечества и должен быть готов умереть за них. Да, Лайонстон мстительна и обладает странным чувством юмора. Возможно, она даже не совсем нормальна. Но она — императрица, и Сайленс поклялся жизнью и честью служить ей до последнего вздоха. Капитан взглянул на замерзший мир, в который превратился зал приемов, и улыбнулся. Как это все-таки типично для Лайонстон. Он явился на собственную казнь, как подобает солдату, а она еще старается помешать ему дойти.
Впереди в тумане что-то зашевелилось. Капитан не видел, что именно, но слух и интуиция подсказывали ему, что это существо довольно большого размера. Придворные тоже что-то почувствовали. В толпе поднялся ропот. Сайленс прищурился и машинально положил руку на бедро, где полагалось находиться его дисраптеру. Впереди промелькнули очертания огромного тела. Было слышно, как кто-то приближается к ним, с хрустом проминая твердый снег. Прямо перед толпой взметнулась мохнатая голова, зарычала и пропала в тумане. В полярной тишине еще долго звучало эхо. Придворные сбились в кучку, чтобы было не так страшно, но продолжали упрямо идти вперед. Императрицу нельзя заставлять ждать.
Сайленс все еще тщетно пытался нашарить какое-нибудь оружие. У него отобрали все — и меч, и дисраптер. Никому из подданных, как бы ни был он предан императрице, не позволялось носить оружие в ее присутствии без специального на то разрешения. А значит, вокруг Сайленса все тоже были безоружны. И если неизвестное существо решит, что проголодалось… Интересные у Лайонстон шуточки. Спятила она, что ли, что подвергает представителей кланов такому риску? А может, и спятила, чем черт не шутит. Сайленс нахмурился и стиснул кулаки. В отдалении снова мелькнула огромная тень. Существо решило повернуть назад. Все с облегчением вздохнули и прибавили шагу. Конечно, мохнатая тварь могла быть и голограммой, но почему-то никому не хотелось заниматься выяснением этого вопроса. Сайленс решил держаться поближе к разведчице. Даже и безоружная, Фрост все равно была ходячей смертью. Она способна защитить себя от всех тварей, которых навезла сюда Лайонстон. Но делиться с разведчицей своими соображениями Сайленс не стал. Она и так слишком высоко себя ценит.
