Би-Би подошла поближе и снова улыбнулась:
— Нам стоило бы познакомиться поближе, Констанция. У нас с вами много общего. Женщине трудно жить одной. Уж я-то знаю. Но если семья от вас отвернулась, из этого не следует, что мы тоже вас забудем. У вас есть друзья, Констанция. Вам только надо позвать их.
Констанция смерила свою собеседницу ледяным взглядом:
— Может, я и попала в немилость, Чоджиро, но я еще не настолько низко пала, чтобы предать свой род и своих близких.
Улыбка Би-Би стала еще шире:
— Я ни в коем случае не предлагаю вам предавать интересы Вольфов. Но если вы и дальше будете подчиняться Валентину, скоро разразится катастрофа. Он же безумец, Констанция. Его разум блуждает неизвестно где, а глаза видят только то, что он хочет видеть. А Дэниэл и Стефания видят лишь друг друга. Что станет с кланом Вольфов, когда они потеряют контроль над производством нового двигателя? Что станет с семьей Якоба, за процветание которой он боролся всю свою жизнь? И что станет с вами, Констанция?
— Если вы что-то хотите мне сказать, Чоджиро, скажите это.
— Вы могли бы стать главой клана. Валентина можно сместить, потому что он сумасшедший. Дэниэл и Стефания слишком некомпетентны, чтобы занять его место. А поскольку все они давно позаботились убрать других крупных игроков, остаетесь только вы. Смотрим дальше. Сами вы управлять кланом не сможете. Вы же всегда были в стороне от дел, верно? Но если вы выйдете замуж за Чоджиро и родите от него детей, мы сможем объединить семьи. А пока дети не вырастут, вы, с нашей помощью, будете править Вольфами. Вы молоды, Констанция. У вас вся жизнь впереди. Не губите эту жизнь во имя верности тем, кто вас презирает.
— Вам что-то нужно, — сказала Констанция. — Вам всем что-то нужно. Давайте перейдем к делу. Чего вы от меня хотите?
— Информации, — сказала Би-Би Чоджиро. — Формально вы все-таки Вольф, причем из первых, а значит, имеете доступ к таким вещам, до которых моим людям добраться трудновато. Нам нужны ответы на некоторые вопросы. За это вы станете одной из нас. Вы войдете в клан Чоджиро и займете в ней далеко не последнее место. О вас будут заботиться. Разве это не то, о чем вы мечтали?
Констанция задумчиво смотрела на свою собеседницу. Предложение она не принимала, но и не отказывалась от него. Би-Би повернулась и знаком велела Резаку приблизиться. Разведчик подошел к ним, шагая так легко, как будто не было под ногами глубокого снега, и вежливо поклонился Констанции. Та лишь кивнула в ответ и окинула его подозрительным взглядом. Би-Би снова лучезарно улыбнулась и по-хозяйски положила руку на локоть Резака.
— Разведчик, вы ведь видели, как умер Якоб Вольф. Расскажите Констанции о том, что произошло на самом деле.
— Якоб погиб не от руки Кэмпбеллов, — просто сказал Резак. — Его убили кинжалом в спину, и сделал это его старший сын. Тот самый Валентин, который сейчас стал главой вашего клана. Все произошло очень быстро, никто ничего и не заметил. Кроме меня.
— Вы сами знаете, Констанция, что разведчики не умеют лгать, — добавила Би-Би. Ей стоило большого труда скрыть довольную улыбку.
Констанция плотно сжала губы, то ли чтобы никто не видел, что они дрожат от ярости, то ли чтобы подавить слезы. Она и сама не знала, чего ей больше хочется — плакать или мстить. Ее и раньше удивляло, что ни один Кэмпбелл не заявил, что это он убил Якоба. Это был бы истинный триумф для Кэмпбелла, а им так не хватало рекламы в те тяжелые дни… Но никто не признался в убийстве. Более того, никто не видел, как это произошло, а ведь она расспрашивала многих… До сих пор Констанция считала, что это сделал сам старший Кэмпбелл перед тем, как погибнуть. Но сомневаться в словах Резака ей даже в голову не пришло. Он — разведчик, а значит, не унизится до лжи. Кроме того, звучало все это достаточно правдоподобно. У Валентина были причины желать отцу смерти и не было совести, которая не дала бы ему осуществить свое желание. А в пылу битвы никто не заметил его маневра. Констанция перевела взгляд на Би-Би Чоджиро.
— Расскажите мне все.
* * *
С удобством расположившись на Железном Троне, императрица Лайонстон XIV переводила взгляд с одного лица на другое. Ей было интересно наблюдать за людьми. У подножия трона спорили армия и церковь. Генерал Беккет невозмутимо выпускал клубы дыма в лицо собеседнику. Единственный глаз кардинала Кассара горел яростным фанатичным блеском. Лайонстон любила смотреть, как они ругаются. Кроме всего прочего, когда эти двое спорили друг с другом, они ненадолго оставляли ее в покое. Старый добрый принцип «разделяй и властвуй» действовал при дворе не хуже, чем в большой политике. Хорошо, что Кассар и Беккет так ненавидят друг друга. По отдельности они не угрожают ее власти, но, объединившись, могли бы стать очень сильным противником. Поэтому Лайонстон считала целесообразным обращать их ярость друг против друга. Что, в сущности, было весьма несложно. Словечко-другое, понимающий взгляд — и они уже бросались на приманку, как голодные акулы. Именно поэтому они и сцепились сейчас прямо у подножия трона, как две дворовые собаки, которым всего важнее свести старые счеты. Лайонстон улыбнулась про себя. Люди так предсказуемы.
— И дураку понятно, что атака пришельцев представляет прямую угрозу человечеству, — шипел кардинал Кассар. Голос его был ледяным, как воздух зала. — Нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока они нападут снова. Мы должны выследить этих тварей и уничтожить их! Любой другой вариант — это чистое самоубийство.
— Лучший способ совершить самоубийство, — спокойно отвечал генерал Беккет, — это лезть в драку, ничего не зная о противнике. Вы же видели, на что способен один только их корабль. Сайленс со своим «Неустрашимым» сумел остановить его, но это лучший в Империи крейсер и лучшая команда. А пришельцы, возможно, прислали сюда лишь маленький разведывательный кораблик. Без дополнительной информации мы не можем ничего планировать.
— Это вопрос веры, — сказал Кассар. — Вам этого не понять, Беккет.
— Это, видите ли, вопрос здравого смысла, — парировал Беккет. — Вам, кардинал, это понятие незнакомо.
— По-моему, вы просто трус, генерал. Хотите отсидеться дома, пока ваши люди на границе рискуют собственной шкурой. Но здесь теперь тоже небезопасно. Если мы не нападем на пришельцев, они сами нападут на нас.
Беккет вытащил сигару изо рта и задумчиво уставился на ее кончик.
— Вы переоцениваете значение храбрости, кардинал. Лично я ставлю на компетентность. Если кто-то на нас нападет, он сначала появится на границе. Поэтому я послал туда дополнительные патрульные корабли. Они предупредят нас об опасности. Моя практика показывает, что войну выигрывает не самый храбрый противник, а самый опытный. А вы, Кассар, всегда были мечтателем. Вы ничего не знаете о реальной стороне жизни. Но не расстраивайтесь, со временем это придет.
Кассар метнул в него испепеляющий взгляд и обернулся к Лайонстон:
— Поставьте меня во главе ваших армий, и я поведу в бой тысячи верных бойцов, готовых на все во имя церкви.
