Рэндом, Джорни и Шторм должны были незаметно приземлиться на поверхность планеты, войти в контакт с местными повстанцами и помочь им расправиться с церковниками. Возможно, после этого повстанцы согласятся присоединиться к большому восстанию и производить для мятежников двигатели. Все понимали, что для Джека это задание должно стать решающим. Если он справится со своей миссией, то он, скорее всего, настоящий Джек Рэндом. А если нет, он, вероятно, погибнет. Что ж, невелика потеря. Всегда можно будет послать на Технос III кого-нибудь другого.
Жиль Охотник за Смертью, Финлей Кэмпбелл, Евангелина Шрек и вольфлинг отправлялись на Шеннон. Еще недавно это была известная на всю Империю планета удовольствий. Но три года назад с ней случилось что-то ужасное. Никто так и не знал, что именно, поскольку те, кто отваживался отправиться туда, больше не возвращались. Императрица отправила на планету роту десантников. Когда пропали и они, на Шенноне был объявлен карантин. Патрульные суда должны были никого не выпускать с поверхности Шеннона, а также задерживать тех идиотов, которым придет в голову пробраться на планету. Владельцы многочисленных увеселительных центров планеты все еще спорили, кто из них будет платить военным, чтобы те выяснили наконец, в чем дело.
За все три года с Шеннона вернулся всего один человек, полуживой и безумный. Он прожил всего несколько дней и скончался — в основном потому, что сам хотел умереть. Бывший Мир Удовольствий этот человек называл не иначе как Ареной Смерти. По его словам, на планете шла ужасная война, хотя кто воевал и с кем, выяснить так и не удалось.
— И вы хотите, чтобы мы туда отправились? — недоверчиво переспросил Финлей Кэмпбелл. — Разве мы писали заявления о том, что беремся за самоубийственные задания? Кстати, чем вам так важна эта чертова дыра?
— Там Винсент Харкер, — просто ответил Шторм. — Один из величайших стратегов нашего времени. Он знает все — от расположения имперских войск до планов армии на случай вооруженного восстания. Это жизненно важная для нас информация, и мы намерены ее получить. В обычной ситуации Харкера охраняли бы так хорошо, что мы и близко не смогли бы к нему подойти.
Но двенадцать часов назад на его корабль напали пираты. Обыкновенные пираты, не имеющие к нам никакого отношения. Во время боя оба корабля были уничтожены, но Харкер успел воспользоваться спасательной капсулой, выбросившей его где-то на поверхности Шеннона. Мы должны найти его раньше, чем имперские солдаты. У нас перед ними есть два небольших преимущества. Во-первых, это произошло совсем недавно и мы можем найти Харкера раньше, чем императрица вышлет спасательные отряды. Спасательная капсула, по идее, должна быть оборудована аварийным бакеном, но работает ли он, вы узнаете, только когда подлетите к планете. Во-вторых, вы, ребята, в отличие от многих можете выжить в любом аду. У вас большая практика.
— И тем не менее, — не сдавался Финлей. — Вы действительно посылаете нас на планету, откуда до сих пор вернулся только один человек, да и тот не прожил и недели?
— Совершенно верно, — сказал Шторм. — Мы не можем позволить себе упустить шанс добраться до Харкера. Тебе подвернулся роскошный случай совершить подвиг!
— Вот и совершай свой подвиг, — мрачно предложил Финлей. — А я никуда не полечу.
— Нет, полетишь, — сказала Евангелина.
Финлей обернулся к ней с тем же непримиримым выражением лица:
— С какой стати? Придумай мне хоть одну завалящую причину!
— Ты полетишь, потому что полечу я, — спокойно сказала Евангелина. — Наш обожаемый лидер считает, что там я буду полезнее, чем здесь. Ты только подумай, Арена Смерти! Такое романтическое название!
— Странные у тебя понятия о романтике, — буркнул Финлей.
— Конечно, милый, — согласилась Евангелина. — Иначе как бы я смогла тебя полюбить?
— А я бы отказался, — сказал Жиль. — И помяните мое слово: победы вам не видать, как своих ушей.
Финлей обвел толпу холодным взглядом:
— Если случится невероятное и я вернусь живым, некоторым придется подумать о моей награде. Крепко подумать.
— Ты — мой герой! — сказала Евангелина.
Назначение Дэвида Охотника за Смертью и его друга Кита Саммерайла на Виримонде прошло на редкость гладко. После этого собрание было закрыто, и все отправились по домам. Только в исторических хрониках будет записано, что именно в этот день началось великое восстание.
Оуэн, Хэйзел, Джек, Руби и Жиль собрались на огромной кухне «Последнего Оплота». Они отдыхали после треволнений собрания, пили вино и ужинали вечными омерзительными на вкус протеиновыми кубиками, которые производил кухонный синтезатор. Жиль клялся и божился, что починит окаянную машину, научит ее производить что-нибудь более съедобное, чтобы не сказать просто: «что-нибудь съедобное», но почему-то у него никогда не хватало на это времени. У Оуэна было нехорошее подозрение, что Жиль попросту потерял инструкцию от синтезатора и не хочет в этом признаваться. Александр Шторм и обе Стиви Блю бросили на трясущиеся кубики один-единственный взгляд и тут же решили, что им срочно необходимо написать для подполья отчеты о состоявшемся собрании. Оуэн подозревал, что они просто припрятали где-то нормальную еду.
Он вздохнул и решительно впился зубами в опостылевший кубик. Сначала он еще надеялся, что когда-нибудь привыкнет к этому продукту, но всякий раз кубики казались ему еще более мерзкими. Усилием воли Оуэн заставил себя проглотить то, что было у него во рту, и немедленно запил эту отраву добрым глотком вина. Неудивительно, что из-за стола он всякий раз вставал полупьяным. Оуэн даже начинал подумывать, что стоило бы напиваться перед едой — авось потом будет не так противно. Или можно, например, сесть на диету…
— Не дрейфь, — утешала его Хэйзел. — В Мистпорте есть парочка прекрасных ресторанов!
— Да уж, хотелось бы, — проворчал Оуэн.
— Мне нужен генетический тест! — заявил вдруг Джек Рэндом, так громко, что все с удивлением повернулись к нему. Джек смутился. — Я хотел спросить, есть ли в этом замке необходимое для теста лабораторное оборудование?
— Думаю, есть, — сказал Жиль. — Во всяком случае, что-нибудь я соорудить могу. Но зачем? Мы же знаем, что ты настоящий Джек Рэндом. В Лабиринте Безумия все наши сознания соприкоснулись, перед тем как измениться.
— Этого недостаточно, — упорствовал Джек. — Это доказывает только, что я думаю, будто я — это я. А вдруг я ошибаюсь? Кто знает, что сделали со мной имперские мнемотехники, когда я был в их власти?
— Не нужны нам твои дурацкие тесты. Мы и так знаем, что ты — это ты, — сказала Руби.
— Ты ни черта не понимаешь, — сказал Джек. — Тесты нужны мне. Я сам хочу знать, кто я такой. Я больше ни в чем не уверен. Ты же видела их лица там, в зале. Они пришли, чтобы посмотреть на легендарного героя, а увидели дряхлого старика с провалами в памяти.
— Может, хватит прикидываться стариком? — сказала Руби. — Что, в самом деле, за чушь? Тебе же только сорок семь. Ты сам говорил.
