«Оплот Шандракора» Джиля Дезсталкера, изначальный дом и святыня клана Дезсталкеров, вышел из гиперпространства и лег на орбиту у планеты Голгофа. Огромный каменный замок с собственным космическим двигателем и силовым щитом, он безмолвно завис над главной планетой Империи, как призрак прошлого, как напоминание о великих днях Империи, когда мечта еще не стала кошмаром, и хорошие люди стали умирать, и их сменяли мерзавцы. Белизной отсвечивал древний камень в свете солнца Голгофы, бледный, как привидение, призрак на пиру, древний хранитель, пришедший изгнать узурпаторов. После девятисот сорока трех лет отсутствия Джиль Дезсталкер вернулся домой.
Он стоял в большом парадном зале Оплота, повернувшись спиной к пылающему камину, рассматривая планету, которая медленно поворачивалась на огромном экране в конце зала. Одетый в свои обычные потрепанные доспехи, грубые меха и золотые амулеты, с заколкой наемника в волосах, Джиль выглядел воином – варваром из далекого прошлого Человечества, того, когда еще не было в Империи Первого Меча, героя и легенды Империи уже почти тысячелетие. На спине висел в ножнах длинный меч, и оплетенная кожей его рукоять торчала изза плеча, будто ждала, когда ее позовут в дело. Родоначальник Дезсталкеров, давший имя клану и основавший его, возвращался из изгнания в родной мир, которому был неведом.
Дальний его потомок, Оуэн Дезсталкер, стоял рядом вместе со своим товарищем по оружию Хэйзел д'Арк. Между ними была какая-то близость, которая не была раньше так заметна, как будто во время вторжения на Мист они открыли что-то друг в друге и в самих себе. Они стояли бок о бок, высокие и уверенные в себе, и сила и мощь исходила от них, как аура величия. Они не надели доспехов, но в то время как при Оуэне были только его меч и дезинтегратор, Хэйзел обвешала себя таким количеством оружия, которое только могла нести. Она доверяла пистолетам. Далекий путь прошли они вместе с момента их первой встречи, на планете Виримонд, которой больше не было, и трудно было узнать теперь в Оуэне и Хэйзел затворника-ученого и пиратку поневоле, какими они были тогда. Они отправились искать судьбу и нашли ее.
По ту сторону огромного камина стоял Джек Рэндом, легендарный профессиональный мятежник. Сломленный старик, которого Оуэн разыскал на Мисте так недавно, исчез, Его заменил сильный и мускулистый мужчина в расцвете лет. Джек Рэндом воссоздал себя собственной верой и смелостью, а еще – таинственной силой Безумного Лабиринта, чтобы снова стать героем и легендой. Даже теперь, спокойный и бездействующий, он, казалось, может в одиночку ниспровергнуть Империю. И если по дороге будет кровь, и ярость, и избиение врагов, тем лучше.
Рядом с ним, не испытывая никакой неловкости в роскошном замке, будто всю жизнь в таком прожила, стояла Руби Джорни. Одетая в черную кожу под белыми мехами и манящая, как роскошный цветок, пыльца которого навевает нездоровые сны. В отличие от других прошедших Безумный Лабиринт Руби Джорни не сильно изменилась. Стала лишь более... утонченной. Будучи охотницей за призами, она своих жертв предпочитала доставлять мертвыми – тогда меньше заполнять бумаг. Она искала боев, стычек, гонялась за самыми опасными призами – только чтобы доказать себе, что она именно такая злобная, как о ней говорят. Примкнув к Восстанию, она просто вышла против более крупного врага. Ее целью по – прежнему были трофеи и добыча. В хаосе на Голгофе она видела колоссальные финансовые возможности и на мелочи вроде политики отвлекаться не собиралась. Это работа для Рэндома. Он в этом разбирается.
Александр Шторм, старый и усталый человек, почти всю жизнь был участником Восстания. В молодости он столько раз бился бок о бок с Джеком, что потерял счет. Когда-то блестящий фехтовальщик и веселый искатель приключений, герой почти столь же знаменитый, как сам Рэндом, теперь он был придавлен возрастом и разочарованием и оставшуюся еще в нем энергию направил на помощь в разработке политики и стратегии Подполья. И если он завидовал, что старый Джек каким-то образом помолодел и ожил снова, а он нет, он про это молчал. По большей части.
И были здесь, наконец, Молодой Джек Рэндом и Безумная Дженни. Эти стояли поодаль от прочих, потому что никто рядом с ними стоять не хотел. И они изо всех сил старались не замечать остальных. Молодой Джек появился ниоткуда, утверждая, что именно он и есть легендарный профессиональный повстанец, и, надо сказать, с виду вполне соответствовал этой роли. Высокий и сильный, в серебристых боевых доспехах с золотыми инкрустациями, он прямо излучал силу и мудрость, и его харизма чуть ли не затмевала свет ламп из-под потолка. Герой с ног до головы, за которым люди идут почти инстинктивно, даже в самых невозможных ситуациях. Непобедимый в бое на мечах, он шел на баррикады и бросался на выручку картинно и смело с постоянной улыбкой на лице. Его уже провозгласили спасителем Мистпорта во время вторжения, будто это он один обратил в бегство оккупационные войска Империи. Чтобы вдохновлять массы, Восстанию нужны были герои.
Все еще не было до конца ясно, кто из двух Рэндомов настоящий. Оба были сильными бойцами и изощренными стратегами. И поэтому Подполье, расчетливое, как обычно, решило использовать обоих.
Другое дело – Безумная Дженни. Империя что-то сломала в ее душе, и сломанное срослось криво. Но она была отмечена прикосновением сверхэспера, Матер Мунди, и теперь Безумная Дженни была очень сильна. Ее сущность только что не потрескивала вокруг нее, как готовая разразиться гроза. Жила она только ради мести, и от Подполья ей нужна была только цель. Когда-то у нее было другое имя и другая жизнь, но это казалось ей очень давним, и почти все время она даже не помнила ту незначительную женщину-эспера, которую звали Диана Вертю.
Оуэн Дезсталкер огляделся, задумчиво рассматривая своих спутников. Кажется, все они резко изменились за короткое время разлуки. Джек Рэндом выглядел на тридцать лет моложе и таким здоровым, что мог бы жевать жестянки и выплевывать гвозди. Он стал очень похож на Молодого Джека, но все равно была заметна четкая разница. Что-то было почти нечеловеческое в неколебимом героизме Молодого Джека, будто он и в самом деле был персонажем голодрамы, сошедшим с экрана и при этом не растерявшим свою харизму. В отличие от своего предыдущего старого воплощения Молодой Джек действовал так, будто никогда не знал ни сомнений, ни провалов. И еще он слишком много улыбался, а Оуэн не доверял тем, кто постоянно улыбается. Это было неестественно, по крайней мере в эти дни и в этом веке. Он до сих пор не мог придумать даже догадки, кем может на самом деле быть Молодой Джек, но свои сомнения держал про себя. Если этот человек – самозванец, то чертовски убедительный, а Подполью нужны герои, которые могут вести массы в бой.
И совсем уже за гранью нормального была Безумная Дженни. Вот она Оуэна беспокоила. Эсперы пойдут за ней слепо, потому что в ней однажды проявилась Матер Мунди, Мать Всего Сущего. И теперь в ней видели святую. Сумасшедшую святую, но это не уменьшало ее святости. И не приходилось спорить с тем, какой она обладает огромной силой. Когда Дженни отпускала себя на свободу, содрогалась реальность. Но с такой неуравновешенной особой, как Безумная Дженни, только вопросом времени было, когда она потеряет контроль над собой окончательно и разлетится от напряжения собственной силы. Оуэн про себя решил, что в этот момент постарается быть от нее подальше.
