Он коротко кивнул Оуэну и Хэйзел и пошел искать выпивку, закуску и кого – нибудь еще, кому можно рассказать о своем преображении. Нет большего энтузиаста, чем пожилой новообращенный. На его месте возник журналист Тоби Шрек и его оператор Флинн. Их журналистская аккредитация спасла их во время истребления захватчиков, но теперь они застряли на Мисте, пока не смогут выпросить, одолжить или украсть обратный перелет.
– Привет! – воскликнул Тоби. – Можно к вам присоединиться? Мы принесли бутылку.
– Вот это речь цивилизованного человека! – восхитился Оуэн. – Я так понял, что вы заинтересованы сопровождать нас, отчаянных мятежников, когда мы отсюда улетим?
– В самую точку, – подтвердил Тоби. – Где вы, ребята, там классный материал. А кроме того, мы спрашивали всех подряд и всюду получили отлуп.
– Что ж, это честно. Так если вы ищете материал, тут кое-кто из моих компаньонов планирует экспедицию на планету Хацелдама. Я вас с ними свяжу. А сейчас – почему вы не берете интервью у Джека Рэндома? Он же герой дня. Тоби и Флинн переглянулись, и потом Тоби подался вперед и понизил голос:
– А вы уверены, что это настоящий Джек Рэндом? Оуэн и Хэйзел ничего на лице не выразили, но тоже подались вперед и понизили голос.
– А почему вы думаете, что нет? – спросила Хэйзел.
– Потому что я видел, как он вел войска повстанцев на Техносе III всего около месяца назад, – ответил Тоби. – И он выглядел... по-другому. Старше. – Куда старше, – добавил Флинн. – У меня все заснято. Моя камера никогда не лжет.
– За много лет много было людей, объявлявших себя Джеком Рэндомом, – сказал Оуэн нейтрально. – Скажем так, что этот кажется наиболее убедительным. Тоби метнул взгляд на Рэндома, по-прежнему окруженного поздравителями и восторженными последователями.
– А вас не беспокоит, что ему достается вся слава? Вы двое сделали уж не меньше, чем он. У Флинна все заснято. Хэйзел пожала плечами.
– Меньше всего мне нужно, чтобы за мной гонялись собиратели автографов. Пусть себе будет героем, если ему этого хочется. Мне в этой роли было бы неуютно.
– Внимание! – сказал Оуэн. – Кажется, он собирается что-то сказать.
Последовавшая речь была триумфом. Короткая, острая, прозрачная и остроумная. Профессиональный спичрайтер не мог бы сделать лучше. Молодой Джек Рэндом разогрел кровь толпы прославлением подвигов людей при защите своего города и обещанием грядущих боев против несправедливости. «На Голгофу!» – кричал он, и публика подхватывала крик вместе с бурей оваций. Оуэн и Хэйзел аплодировали со всеми, чтобы не показаться завистливыми, но их эти слова не тронули. Слишком все это красиво выглядело, чтобы быть правдой.
Но если учесть все события, Оуэн чувствовал себя на подъеме. Хоть раз в жизни все вышло так, как он хотел. Вторжение Империи отражено, Мистпорт спасен, его миссия увенчалась колоссальным успехом, он встретился с предсказанной ему смертью и победил ее. Не то чтобы он на самом деле верил в это пророчество, но приятно было оставить его позади. Вроде как получить новую жизнь, и жизнь отличную.
Они с Хэйзел стояли рядом и смотрели на толпу, срывающую себе голоса в криках приветствия Джеку Рэндому, и были довольны и спокойны.
ГЛАВА ВТОРАЯ
УТРАЧЕННАЯ БЕЗГРЕШНОСТЬ
Ее называли планетой Шеннона, потому что это была его мечта, его видение. Он дошел почти до банкротства, чтобы дать ей жизнь, но в результате возник курортный мир, мир удовольствий, которому не было равных, мир только для богатых, для людей с большими связями и только для аристократов. Его местоположение было глубокой тайной немногих избранных, а тех любопытных, кто силой или подкупом пролагал себе к нему дорогу, встречали суперсовременная аппаратура безопасности и оружие, переносившее их в мир иной. Мир Шеннона, где горы перекликались песней, где мечты и фантазии становились явью, где вся планета была живой.
Курортная планета, не имеющая подобных себе, где самая усталая душа находила покой, утешение и мир. Но потом случилось страшное.
После этого Мир Шеннона отрезал себя от Империи, отказываясь поддерживать любые вида контакта. Прилетающие корабли расстреливались еще на орбитах, кого бы они ни представляли. Императрица лично послала корабль. Он не вернулся. Она послала крейсер, который должен был высадить целую десантную бригаду. Они все погибли. Тогда императрица стала посылать сотрудников спецслужб. С планеты, которая была самым блестящим курортом Империи, вернулся только один. Он вернулся, покрытый кровью многих людей и полностью безумный – его рассудок не выдержал виденного. Вскоре он умер, в основном потому, что хотел умереть. И он назвал эту планету Хацелдама – Арена Смерти.
Императрица наложила на планету карантин и поместила на дальнюю орбиту крейсер для гарантии, что с планеты ничего не вырвется, что бы там ни было, и занялась другими делами. Из-за этого предателя Дезсталкера и его растущего Восстания у нее были дела поважнее, чем испорченная курортная планета. И так бы оно и оставалось, если бы самый важный в стратегическом и военном отношении ум Империи, Винсент Харкер, не сделал бы вынужденной посадки на планете, бывшей когда-то Миром Шеннона. Информация в его голове была жизненно важна и для Империи, и для Восстания. Императрица послала туда роту элитных войск, чтобы его забрать. Они пропали без вести.
Теперь настала очередь мятежников.
В переоборудованном на скорую руку грузовике с поэтичным именем «Дикая роза» группа мятежников внимательно смотрела на панель датчиков и надеялась, что маскировочная система хэйденов именно такова, как предполагается. Защитные барьеры планеты были достаточно мощны, чтобы сломать силовой щит любого корабля, кроме разве что линейного крейсера, а у грузовика щиты вообще были рудиментарные. Но либо хэйдены смогут обмануть орбитальные спутники, либо мятежники не проживут достаточно долго, чтобы узнать, что они уже мертвы. Хэйденское устройство помещалось у них за спиной, грубо привинченное к палубе, все из острых краев и неожиданных углов; по временам от него без всякой видимой причины исходил странный свет. Мятежники старались в ту сторону не смотреть. Вместо этого они не отрывали глаз от панели датчиков и главного экрана, глядя на растущую перед ними планету, прохладную, голубую, таинственную.
На борту «Дикой розы» были Финли Кэмпбелл – аристо, ставший бунтовщиком. Это был дьявольской силы боец с холодной кровью, когда-то тайно выступавший в маске Железного Гладиатора – непобедимого чемпиона Арен Голгофы. Рядом с ним сидела его единственная любовь, Евангелина Шрек, отпрыск аристократического рода. Она годами жила в страхе разоблачения, что она – всего лишь клон, изготовленный отцом для замены дочери, которую он подверг сексуальному насилию, а потом убил. С другой стороны от Финли находился Джулиан Скай, эспер-бунтовщик, которого Финли спас из допросных подземелий Голгофы. Когда-то Скай был одним из самых сильных эсперов Империи и отчаянно смелым повстанцем, но после пребывания в кровавых лапах мнемотехников был сломлен и разбит, пожалуй, что без надежды на восстановление. И был здесь еще Джиль Дезсталкер, легендарный герой, проведший более девятисот лет в стазисе; а когда он оттуда вышел, то не узнал Империю. Все как один – отчаянные бунтовщики, представители Подполья Голгофы, рвущиеся найти Винсента Харкера раньше имперских сил.
