Проповедь пропала даром. Матько с Кречинским переглянулись, сошлись во мнении, что юнец совсем безнадежен, поставили на нем жирный крест и застрочили перьями в гуще бумаг.
Кипя ярым бешенством, Родион схватил циркуль, линейку, верстовую карту города и стал что-то вымерять и подсчитывать. Кропотливое занятие успокоило бурление крови, он совершенно пришел в себя. А два телефонирования придали уверенность, что на верном пути. Не говоря никому ни слова, Родион покинул участок.
2
Юноша Пырьев местом своим дорожил. Не каждому в восемнадцать лет посчастливиться трудиться личным секретарем в конторе знаменитого адвоката. А потому старался услужить, как мог. И с раннего утра уже восседал за конторкой. Господин Грановский хоть и прибыл в обычный час, но был мрачнее тучи, от чего на душе Пырьева заскреблись черные кошки с огромными черными когтями. Юноша трепетно спросил, не желает ли чего Антон Сергеевич, не нужно ли бумаги или справки какие подготовить, или просто чаек поставить, а может, и рюмочку. Но благодетель был явно не в духе, прикрикнул на секретаря, приказав его не беспокоить.
Пырьев намеревался строго выполнять указание, заворачивая всех посетителей. Но около половины десятого в приемную заявился молодой человек, который сразу не понравился Пырьеву. Во-первых, одет не по моде, даже бутоньерки в петлице нет, во-вторых... Далее верный секретарь не придумал, ну, не понравился визитер, и все тут.
Гость, нагловато заложив руки за спину, потребовал, именно так, а не иначе, сообщить, что прибыл Ванзаров.
Сдержанным и благовоспитанным тоном секретарь только попытался объяснить, что господин адвокат не принимает, но тут ему предъявили аргумент, пред которым он был бессилен. Труся и переживая, Пырьев постучал в кабинет и доложил, что явилась сыскная полиция и... Распахнулась дверь, а затем плотно захлопнулась перед носом оторопевшего мальчишки.
– Плохо выглядите, не спали? – вместо приветствия, сказал Ванзаров, позволив себе сесть без приглашения. – Появились мысли, кто мог убить вашу жену и горничную?
Грановский усталым голосом напомнил, что допрос подозреваемого должен проводиться по форме, в присутствии адвоката и прочих формальностей. Так что следует оставить его в покое или вызвать, как полагается.
– У меня для вас хорошая новость, – пропустив мимо ушей законное требование, сообщил чиновник полиции. – Я готов снять с вас подозрение в убийстве, если честно ответите на один вопрос. Кстати, это не допрос, а выяснение вновь открывшихся обстоятельств со свидетелем. А свидетелю адвокат не нужен. Ведь так?
– Что вы хотите? – сдался Антон Сергеевич, вынул серебряную коробочку с вензелем «А.Г.» и кинул в рот монпансье.
– Отвыкаете от курения? О, я тоже через это прошел, сосал всякую гадость...
– Умоляю, спрашивайте поскорее и закончим, мне еще надо к заседанию подготовиться.
– Не беспокойтесь, всего один вопрос: почему вы пришли на обед, который никто и не думал готовить?
Грановский покрутил языком конфетку, отчего под щеками пробежал мячик языка, и сказал:
– В последнее время наши отношение с Авророй стали несколько натянутыми. Откровенно говоря, мы почти не общались. У каждого была своя жизнь. Ломать что-то нельзя, у нас двое детей, и они не должны страдать из-за сложностей родителей. Да и моей карьере развод не на пользу. Мы условились сохранять внешние приличия, и вести себя дружески. Не мешая и не принуждая другого к чему-то большему. Но вчера около полудня мне доставили записку, в которой неизвестный доброжелатель сообщал, что Аврора с горничной пакуют чемоданы, чтобы бежать за границу. Как вы понимаете, я не поверил в такую чушь: к счастью, у нас в империи жена своего паспорта не имеет и вписана в паспорт мужа. Но, на всякий случай, телефонировал домой. Никто не ответил. Мне стало любопытно, что происходит, и я приехал.
– Можно взглянуть на записку? – спросил Ванзаров.
Антон Сергеевич указал кучку пепла в хрустальной пепельнице:
– Я счел это глупым розыгрышем, возможно, сочиненным самой Авророй. Она любили такие невинные забавы.
– У вас поистине адвокатское спокойствие.
– Нет, просто почерк был женский. Я не криминалист, но отличить могу. Записку доставил посыльный, секретарь говорил про какого-то мальчишку, которого никогда не видел прежде. Можете у него уточнить. Теперь я чист перед законом?
Кто-то выманил Грановского домой, причем был уверен, что там он найдет труп или полицию. Для чего? Ванзаров выудил готовую версию, примерил к ней новое обстоятельство и ничего не понял. Если история не выдумана самим адвокатом, смысла в ней не было.
– Вас не мучает жажда мести убийцы или справедливости? – спросил Ванзаров.
Грановский даже бровью не повел:
– Странный вопрос адвокату.
– Я просто хочу понять: вам безразлично, кто убил вашу жену?
– Нет. Но теперь уже ничего не исправишь. Не смею вас задерживать...
– Вы не допускаете, что Аврора сам попала в ловушку?
Простая мысль, кажется, задела Грановского, он попросил объясниться.
– Дело в том, что отравленные конфеты вполне могли быть приготовлены именно вашей женой, – сказал Родион, наблюдая за собеседником. – Для кого-то из визитеров. Возможно, она хотела пошутить, подсыпав слабительный порошок, и наблюдать, как человек будет корчиться от боли, но перепутала с ядом. И самое главное, забывшись, съела сама. А уж горничная попала в эту сеть и вовсе случайно.
Грановский кинул в рот еще конфетку и спокойно заметил:
– Исключено. Вы не знаете характер Авроры. Если бы она задумала такую хитрость, уверяю вас, конфеты дошли бы по назначению.
– Значит, не исключаете, что ее мог убить любовник?
– Зачем?
– Вот это я и хочу узнать.
– В этом нет никакого смысла. Раз уж такое дело, сознаюсь: да, я знаю, что у жены есть любовник. Это очевидно, но кто он – меня совершенно не интересовало. С моей стороны не было никаких действий, чтобы мешать им. Поэтому ваша теория «так не достанься же ты никому», – беспомощна.
– Именно так я и думаю, – сказа Родион.
– А зачем ахинею городить?
– Чтобы окончательно убедиться: любовник здесь ни при чем. Это была моя ошибочная теория. Здесь что-то другое. И я подозреваю, кто.
Антон Сергеевич клюнул и проявил интерес. Предложив конфетку чиновнику полиции, он спросил:
– Это не является информацией для разглашения в ходе следствия?
– Конечно, нет. Прямых фактов явно не достаточно, а логические заключения – шатки. Всего лишь версия.
– Буду крайне признателен...
– С удовольствием. Вот скажите: разрыв с супругой и все ее странности начались после визитов к доктору Карсавину?
