– Все понятно, – сказал Ванзаров. – Не упускайте его из виду. Он еще может пригодиться. И марш отсюда, не хватало еще трогательного прощания на перроне.
Гривцов вздохнул и побрел в город. Пирожные в горло уже не лезли.
Ванзаров купил билет во второй класс, – он всегда путешествовал вторым классом.
Людей на платформе было немного. Заметить господина в клетчатом костюме труда не составило. Как только он повернулся, Ванзаров чуть наклонил голову, неприметно здороваясь. Клетчатый господин немного растерялся, не зная, что делать: ответить или сделать вид, что не заметил. Все-таки он выбрал первый вариант. Подошел и ответил на поклон.
– Рад вас видеть, ротмистр, – сказал Ванзаров. – У вас отличный костюм английского туриста. Вижу, собрались отдохнуть на морском воздухе. С чего бы вдруг? В Охранном отделении
[8]
закончились дела?
Фон Котен, именно так звали господина в клетчатом, улыбнулся через силу.
– Вот, выбрался на прогулку.
– Наверняка совершенно случайно выбрались, – согласился Ванзаров. – Что вам делать в таком мирном и тихом городке?
– Я тут частным образом.
– Убийство Жаркова вас, конечно же, не интересует.
– Жаркова? А кто это? – спросил фон Котен излишне равнодушно.
– Инженер Оружейного завода. Был связан с тайным или подпольным кружком. Революционеры уездного разлива.
– Нет-нет, ничего не слышал.
– Ну, раз тайные кружки вас не интересуют… – Ванзаров сделал паузу и продолжил: – …значит, вы действительно решили отдохнуть.
– Именно так: отдохнуть.
– Кстати, ротмистр, последняя новость: местный пристав доблестно поймал убийцу. Знаете, кто им оказался? Никогда не догадаетесь. Некий отставной инженер Джойс, англичанин, которому под семьдесят.
– Всякое бывает, – согласился фон Котен. – А вы что тут делаете?
– Как раз уезжаю. Убийца пойман, следующий ожидается на днях.
Ротмистр не скрывал интереса.
– Не того вязли? – спросил он.
– Проверим. Ждать осталось недолго.
– Вы так думаете?
– Никаких сомнений. Погуляйте, подышите морским воздухом, может, что-то новое узнаете о подпольном кружке. У местных жителей рот не закрывается.
Фон Котен отчего-то заторопился и быстро покинул перрон. Ванзаров улыбнулся в усы.
Показался паровозик. Он пыхтел старательно, часто раздувая клубы пара, точно по расписанию. Все, кто собрался покинуть Сестрорецк, в нетерпении двинулись к краю платформы, устроив толкотню, словно это последний поезд, на котором можно спастись. Ванзарова задели локтем, не извинившись. Он не обиделся. Внимание его привлек городовой Макаров, который бежал наперегонки с поездом.
Городовой влетел на платформу, оглядел ее с высоты своего роста и сразу нашел то, что искал.
– Жаль, не получится у нас матч-реванш, Федор, – сказал Ванзаров. – Уезжаю.
– Затем и послан, – ответил городовой.
Ванзаров изобразил глухое непонимание.
– Что это значит?
– Господин предводитель очень просили вернуться…
– Невозможно. Убийца найден. Мне ясно указали на дверь.
Пассажиры расселись по вагонам и теперь смотрели на платформу, на которой господин в белом костюме беседовал с громадным городовым, задерживая отправление. Паровозик недовольно фыркнул.
– Господин Ванзаров, мне велено передать, что их превосходительство приносят горячие извинения. Умоляют забыть обиду, – сказал Макаров заученный текст, а от себя добавил: – Беда там, полный переполох. Инженера, что повязали, отпустить пришлось. Такой скандал, что пыль столбом. Пристав наш совсем того. А предводитель…
Дежурный по станции, устав ждать, прокричал: «Поезд отправляется!» Дверь вагона, в который был куплен билет, захлопнулась. Ванзаров еще мог успеть.
– Плохо дело? – спросил он.
– Хуже некуда, – согласился Макаров. – Спасайте, Родион Георгиевич. Я и ребята мои очень вас просим. От нас – помощь, какая нужна. Не сомневайтесь. Мы так решили: вы мужик с головой. Не чета нашим благородиям. Вас не подведем…
Состав вздрогнул, скрипнул и тронулся. Поплыли окна, а в них пассажиры.
– Такой просьбе, Федор, отказать нельзя, – сказал Ванзаров и разорвал билет.
Аллеи Верхнего парка созданы для прогулок. Немного запущенная красота по-своему мила. Деревья растут, как им больше нравится, островки зелени не стрижены, на дорожках мусора не меньше, чем песка. И все-таки место романтическое. Можно долго гулять и редко кого встретишь.
По тенистой дорожке неспешно шла пара. Молодой человек опережал свою спутницу на полшага, не замечая этого. Она не требовала взять ее под руку, шла свободно. Лицо ее прикрывал легкий шарф. Изредка они обменивались малозначащими фразами.
– Из этого ничего не выйдет, господин Танин, – наконец сказала она. – Нельзя молчать и ждать, что само как-то образуется.
– Не знаю, что вам сказать, Катерина Ивановна, – ответил он.
– По-моему, задан очень простой вопрос. Что-то непонятно?
– Нет-нет, – заторопился он. – Я не о том хотел сказать.
– Что же вам мешает? Мы сговорились на один день. Теперь уже наступил третий. От вас нет никакого ответа. Вы не желаете?
– Желаю, очень желаю, – сказал Танин и рубанул новой тросточкой по ветке. – Очень желаю согласиться и сказать «да»… То есть не так, ну, вы меня поняли. Только…
– Не бывает «только», когда хочешь по-настоящему.
– Вам хорошо говорить, Катерина Ивановна, а у меня ответственность…
– Именно ее я предлагала вам разделить. Помните?
– Ах, конечно! – вскрикнул он жалобно, как будто в него ткнули раскаленной иглой. – Я не отказываюсь… Нет, поймите…
– Согласиться храбрости не хватает.
– При чем тут храбрость! Обстоятельства… Поймите, если бы дело касалось только моих чувств, они бы целиком принадлежали вам. Но тут вмешивается такое… Не мучьте меня, прошу вас…
– Что же вы хотите предложить?
Танин повернулся к спутнице. Хотел взять ее за руку, но она отдернула руку.
– Пожалуйста, умоляю… Позвольте, дайте мне еще, ну, дня три. Это очень важно… Мне надо закончить одно дело, и тогда я буду совершенно свободен.
Катерина Ивановна откинула шарф с лица.
– Решайся, Андрей, а то потеряешь меня, – сказала она, переходя на «ты». – Пожалеешь, а будет поздно. Три дня. Это мое последнее слово… Прощайте, господин Танин. Желаю вам счастливого разрешения ваших дел.
