– Ступайте к маменьке, она поцелует вашу розовую попку, и все сразу заживет. И советую вам не возвращаться. Военное дело не для вас.
В конце занятия ротмистр обычно демонстрировал воспитанникам такие чудеса кавалерийской акробатики, что у юных зрителей дух захватывало, а глаза загорались от восхищения и желания немедленно повторить увиденное. Учителю приходилось постоянно осаживать самых отчаянных «жеребят», первым среди которых всегда выступал Сережа.
Даже досуг приготовишек воспитывал в них качества, необходимые будущим офицерам. Начальством приветствовались внеклассные командные игры, учебные поединки на эспадронах
[6]
, плавание, танцы и занятия в слесарных мастерских.
Блестяще сдав экзамен по окончании подготовительного курса, Сергей был зачислен в училище кадетом. И тут ему пришлось делать важный выбор: служить по уставу или следовать неофициальным традициям поведения. Тот, кто выбирал первый вариант, был избавлен от суровых испытаний. Учащиеся старших классов не могли заставить его выполнять свои поручения. Такие курсанты назывались «красными». Однако товарищи их, как правило, бойкотировали. С ними поддерживали только чисто служебные отношения. Самым неприятным для кадета, выбравшего облегченный вариант службы, было то, что после окончания училища его не принимал в свою среду ни один гвардейский полк: в каждом из них были воспитанники, знавшие «красных».
Естественно, что большинство кадетов выбирали трудный путь службы «по традиции» и сразу поступали в полное распоряжение старшекурсников, которые называли первогодков «сугубыми зверями». Старшекурсники, или «корнеты», постоянно устраивали «зверям» всяческие испытания, выявляя слабых духом и телом.
Уже на третий день пребывания в училище вечером группу новичков, в том числе и Сережу, вызвали в спальню старшего эскадрона. Там им предложили вначале рассказать о себе. Потом начались испытания. Кадетов заставляли бесконечно приседать, пока мышцы их ног не сводило судорогой. По словам экзекуторов, это упражнение было полезно будущим кавалеристам, так как способствовало развитию «шлюса» и «шенкелей»
[7]
.
Затем надо было продемонстрировать врожденную отвагу, добровольно согласившись выдержать ровно шесть звонких пощечин от проверяющего, не закрывая лица и не моргая. Это называлось «не моргнуть под пулей».
После такого «боевого крещения» новички возвращались в свои спальни с горящими щеками и болящими ногами. Тем не менее большинство с удовольствием вспоминало старую гусарскую поговорку:
Свищет пуля – не моргни.
Если в деле – руби смело.
Коль в атаку повели,
Ты коня не задержи.
Богу душу поручи.
Коль нужда, так уж умри!..
Участь тех, кто сдавался и отказывался от испытаний, была незавидной. Обычно они становились объектами изощренных издевательств старших учеников. Единственным избавлением от таких мучений было бегство из училища или перевод в категорию «красных» кадетов. Чтобы разом избавить себя от мучений, достаточно было при всей роте объявить о своем переходе в секту отверженных «уставников». Больше такого кадета никто пальцем не трогал.
Но Сережа скорее готов был дать забить себя до смерти, чем согласиться на такой позор. Он стойко переносил все измывательства старшекурсников, зная, что через год, если выдержит, сам станет «корнетом». А пока приходилось мириться с положением почти бесправного «зверя». Для старшекурсников в «школе», словно для белых господ в Североамериканских Соединенных Штатах, имелись отдельные лестницы, на которых «зверям» было категорически запрещено появляться. Учащимся младшего курса не дозволялось заходить по вечерам в кафе, расположенное на территории училища. Даже в уборной, где старшекурсники покуривали втайне от учителей, на полу была борозда, по преданию, проведенная шпорой самим Лермонтовым, за которую «зверям» нельзя было заходить. По выражению одного из выпускников училища: «Представители двух человеческих рас и даже двух видов животных не отличаются друг от друга так сильно, как “звери” и “корнеты”». Первые, в сущности, были детьми, только что покинувшими приготовительный пансион, вторые же уже чувствовали себя мужчинами и офицерами. Их уже не так строго муштровали, как первогодков. За полгода до выпуска старшекурсники могли снимать квартиру в городе или жить дома, если были петербуржцами.
При любой необходимости «корнет» мог послать первого попавшегося ему на глаза «зверя» сбегать в казарму за любой вещью или заставить маршировать по плацу, бесконечно отжиматься или приседать.
Были и более изощренные забавы. Например, скучающая компания второкурсников могла вызвать к себе «зверя». Когда запыхавшийся новобранец прибегал и вытягивался во фрунт пред «начальством», кто-нибудь из «старичков», гордящийся своей взрослостью, лениво спрашивал у него:
– Молодой, пулей назовите-ка имя моей любимой женщины.
В таких случаях Сергей всегда отвечал правильно, заслуживая снисходительную похвалу «экзаменатора». Хотя девушки у корнетов постоянно менялись, и запоминать их имена было тяжеловато.
Но тут же следовал новый вопрос:
– Молодой, пулей назовите полчок, в который я выйду корнетом.
Сергей снова отвечал, не задумываясь, ибо «зверь» обязан был знать назубок и полки, в которые они намеревались поступить старшекурсники.
И наконец, новобранец удостаивался шуточного вопроса, который означал, что им довольны:
– Молодой, пулей расскажите мне про бессмертие души рябчика.
– Душа рябчика становится бессмертной, когда тело его попадает в желудок благородного корнета…
Благородные юнкера довольно снисходительно относились к учебе. Главными они считали те предметы, что делали из них кавалеристов. Прочую же химию, баллистику и высшую математику считали ахинеей, полезной лишь для «пешеходов» – так будущие гусары, уланы и кирасиры презрительно называли остальную армию. На одном из первых занятий по краткому курсу артиллерии Серж получил наивысший бал – 12 – и был весьма доволен собой. Об этом узнал один из старшекурсников. Вечером он встретил отличившегося «зверя» и предложил:
– Ну-ка, порадуй дядю. Расскажи, какую оценку ты получил сегодня по артиллерии.
– Двенадцать, – с гордостью ответил Серж.
– Господи, этот несчастный даже не понимает, что он наделал! – удрученно воскликнул учитель жизни, подняв глаза к небу. Затем он укоризненно посмотрел на первогодка. – Опозорил нашу славную школу, и рад. Вот болван! В следующий раз ты должен получить ноль.
На следующем занятии Серж раз сделал так, как ему было приказано, и довольный «дядя» заметил:
