Серж страшно переживал свою первую неудачу в любви. И его просто поразила ложь высокопоставленного человека. Этот случай поколебал веру будущего офицера в непогрешимость начальства. Оказалось, что генерал, убеленный сединами и прославленный своими деяниями, тоже может быть плутом.
Прошел примерно месяц. Дело было в увольнительной. Серж шел по улице, когда мимо проехал экипаж, в котором сидел начальник училища с женой. Генерал взглянул на кадета, и юноша увидел насмешку в его лице. Неподалеку стояли щегольские пролетки, запряженные сытыми, ухоженными рысаками. Серж вскочил в одну из них и приказал сидевшему на козлах извозчику гнать во весь опор. Удовольствие это было весьма дорогим, но Серж готов был отдать все свои деньги за сладкое чувство мести.
Лихач быстро догнал чинно катящийся генеральский экипаж и вопросительно оглянулся на пассажира. Он, конечно, знал, что кадетам запрещено обгонять офицеров, хоть бы те тащились в разбитом тарантасе с тощей лошаденкой.
– Давай! – сердито крикнул мальчишка. – Плачу втрое.
Генерал даже поднялся в экипаже во весь рост, когда его обогнала кадетская пролетка. В конце улице Серж велел ямщику остановиться. Он расплатился, вышел из коляски и стал поджидать начальство. Генерал был взбешен.
– Вы что – плохо видите?! Как вы посмели! – еще издали начал орать он на юнкера.
Серж был полностью в его власти и с почти равнодушным спокойствием ожидал, что сейчас услышит от генерала: «Вы мне надоели с вашими выходками! Пойдите немедленно вон из училища!»
Но все пошло совсем не так. Везувий в золотых погонах вдруг узнал нарушителя – и сразу потух:
– Ах это вы…
Генерал молча смотрел на мальчишку. Затем он развернулся и пошел к своему экипажу. Самое удивительное, что за свой проступок Серж не подвергся никакому наказанию.
Впрочем, несмотря на натянутые отношения с самим начальником училища и определенные проблемы с дисциплиной, Серж был одним из лучших кадетов. Все шло к тому, что он выпустится из училища по первому разряду и получит право выбрать место службы. Большинство учителей и командиров были довольны кадетом Карповичем.
Особенно благоволил искателю приключений его ротный командир, ротмистр Синичкин. От других офицеров – воспитателей и преподавателей он отличался необычайной мягкостью и отсутствием бурбонства. Кадеты его обожали и боролись за право называться лучшей ротой в училище, дабы прославить своего командира. А Синичкин всегда защищал своих подопечных. Однажды он спас Сержа и нескольких его ближайших друзей от отчисления.
Дело было незадолго до выпуска из училища. Вот-вот старшекурсникам должно было быть позволено переехать из казарм на съемные квартиры. Понятно, что юноши уже чувствовали себя вольными птицами. В одной из увольнительных Серж вопреки уставу, запрещающему кадетам бывать в кабаках и знакомиться с продажными женщинами, подбил товарищей совершить «разведывательный рейд» по злачным местам Петербурга. Он только что получил деньги из дома и желал прогулять их с шиком.
– В конце концов, мы без пяти минут офицеры! Да не просто офицеры, а гусары!
Сережа намеревался поступать непременно в гусарский полк, пусть даже и не в столичный. А гусар – это не только воинское звание, но и особый образ жизни, недаром непристойные болезни называли «гусарскими». Быть волокитой, дуэлянтом, заядлым картежником, уметь открывать бутылки шампанского, снося им горлышко саблей – вот что значило быть гусаром для Сережи и его ближайших друзей. Конечно, мальчишки с готовностью откликнулись на призыв своего предводителя.
Вечером, после развеселой пирушки, Серж вел своих «гусар» к училищу окольными путями. Им необходимо было успеть прошмыгнуть в казарму до отбоя так, чтобы старшие офицеры их не заметили. Дежурил в тот вечер знакомый Сергею вахмистр, который, по мысли мальчишек, должен был сделать вид, что не заметил ничего необычного в облике прибывших из увольнительной кадетов.
Впереди уже приветливо светились окна училища, когда из переулка навстречу подвыпившей компании неожиданно вывернул патруль.
– Куда следуете? – поинтересовался начальник патруля. За его спиной переминались с ноги на ногу двое солдат.
Кадеты предъявили увольнительные билеты.
Некоторое время офицер читал их, подсвечивая фонариком, и одобрительно кивал головой. Ребятам уже стало казаться, что опасность миновала. Но тут начальник патруля подозрительно втянул воздух носом. Подняв глаза на стоящего к нему ближе всех Митю Макшина, он внимательно посмотрел на него, потом подошел на шаг ближе и стал обнюхивать его, как охотничья собака.
– Да вы пьяны!
Серж тут же выступил вперед, закрывая собой растерявшегося дружка, и бодро ответил за него:
– Никак нет, господин капитан, квас пили, в бильярд играли, посему пьяными быть не можем.
Теперь капитан обнюхал Сержа. Молодцеватый вид кадета несколько смутил офицера, так что он озадаченно произнес:
– Да, вы, пожалуй, правы… Кажется, вы действительно не пьяны, но водкой от вас все же пахнет.
Сергей понял, что они провалились, поэтому решил отвлечь начальника патруля разговорами, а сам дал товарищам знак: «Драпайте!» Мальчишки бросились врассыпную. Но один из них споткнулся и попался. В темноте и суматохе бегства это выяснилось, лишь когда запыхавшиеся и возбужденные ребята встретились возле проходной училища.
Пойманного нарушителя патруль доставил на городскую офицерскую гауптвахту. Оттуда кадета передали прибывшим за ним представителям училища. Имен своих товарищей «арестант» не назвал. Но этим же вечером Сережа со товарищи сам явился к дежурному офицеру и попросил тоже поместить их в карцер.
За такое нарушение полагалось отчисление из училища. Серж уже решил, что если его выгонят, то он ни за что не покажется на глаза родителям, которые так им гордились. «Наймусь матросом на какое-нибудь иностранное судно и буду странствовать по свету, чтобы не видеть глаз опечаленной матери, не слышать упреков разочарованного отца, который так мечтал видеть меня офицером».
Однако в последний момент за своих подчиненных заступился их воспитатель.
– Прошу вас оставить этих кадетов под мою ответственность, – обратился к директору училища ротмистр Синичкин. – Если кто-нибудь из них совершит до окончания курса хотя бы малейшее нарушение, то я немедленно подам вам прошение об отставке.
После некоторого размышления директор согласился удовлетворить просьбу преподавателя, которого давно недолюбливал за независимый характер. «Кто-нибудь из этих мальчишек, особенно этот наглец Карпович, непременно еще успеет отличиться, – решил генерал, – и тогда я разом вымету их всех вон!»
Однако к большому удивлению начальства с этого дня шкодники вдруг сделались усердными служаками, благоговейно чтящими устав. Ребята не могли позволить, чтобы их любимого командира, на попечении которого находились больная чахоткой жена и двое малолетних детей, вышвырнули со службы из-за их проделок.
