– Я много слышал об охоте наших уланов на кабанов в Индии, – задыхаясь от волнения, рассказывал мистер Фуллер. – Но то, что совершили вы, феноменально! Вы дрались с этим монстром, как настоящий джентльмен, один на один. Хотя даже десяток сипаев
[23]
с кривыми саблями не сравнятся с этим кабаном. По-моему, он людоед.
– Ну, Карпович, – обнял сослуживца корнет Штромберг. – Ты уж извини, но я грешным делом представил, как прочитаю в завтрашней газете статью под заголовком «Смерть на охоте». Знаешь русскую поговорку: «На медведя идешь – дохтуру подарок готовь, на кабана идешь – гроб чеши». Но ты, братец, молодец – везучий! – Штромберг кивнул на кабанью тушу. – Вон какого мастодонта в ближнем бою прикончил, и не царапины.
Собаки уже распотрошили зверя и с довольным урчанием поедали дымящиеся внутренности.
– А твой-то крестник не спешит со словами признательности.
Спасенный Сержем командир уже поднялся с земли и, чуть прихрамывая, поплелся к своей лошади. Он уехал, не сказав никому ни слова.
– И все же напрасно ты влез, – шепнул Штромберг на ухо Сержу. – Пусть один евин задрал бы другого.
Вечером в графском имении дали торжественный ужин в честь удачной охоты. Многие из гостей были забинтованы, а иногда до слуха пирующих доносились крики и стоны сильно покалечившихся всадников, которых разместили в комнатах второго этажа под присмотром приглашенного доктора. Там сейчас был настоящий кровавый ад. Однако оркестр, звон посуды, смех и оживленные разговоры довольных собой гостей быстро заглушали эти «голоса преисподней».
Серж был единодушно признан победителем охотничьего турнира. И хотя гостеприимный хозяин позаботился о яствах, все ждали главного блюда дня – жареной кабанятины. По старому охотничьему обычаю, именно Серж должен был делить мясо убитого им зверя.
В понедельник эскадрон выстроился на плацу. Появился командир. Он сразу налетом направил коня к тому месту, где стоял Серж. Остановившись прямо перед поручиком, командир несколько секунд молчал, собираясь с духом. Наконец он заговорил:
– Я должен попросить у вас прощения. Если бы не вы… – Майор повел подбородком так, словно ему сильно жал воротник; голос его слегка дрожал. – Я вынужден признать, что вел себя с вами вздорно, чем вызвал вашу враждебность. Вы вправе требовать удовлетворения. Но мне очень хотелось бы нашего окончательного примирения.
Сильно смущенный, командир протянул Сержу руку.
Немного подумав, Карпович пожал ее.
В глазах расчувствовавшегося командира заблестели слезы. С явным облегчением он обвел взглядом ряды своих офицеров и обратился ко всем:
– Господа, я осознаю себя виноватым перед многими из вас. Я прошу извинения у всех. А если, – прибавил он, – кто-то останется этим недоволен, то я готов дать ему личное удовлетворение или подать в отставку.
Этого не потребовалось. Офицеры были вполне удовлетворены принесенными извинениями.
Глава 10
После случая на охоте жизнь Сержа снова вошла в привычное русло: днем он служил, а вечером кутил и всячески развлекался.
Однажды Серж в компании приятелей отправился в публичный дом и внезапно увидел там восхитительную девушку. Она совсем не была похожа на проститутку и вела себя гордо и независимо. Весь вечер молодой офицер не спускал глаз с этой девушки. Он делал все, чтобы понравиться прекрасной блондинке с задумчивыми глазами цвета моря. Да вот парадокс: чем больше Серж старался произвести впечатление на барышню, тем более явно та отдавала предпочтение другим мужчинам, его же вовсе перестав замечать. Это страшно огорчало и одновременно злило самолюбивого гусара. Видя, как его греза о чем-то оживленно беседует с другим мужчиной, смеется и обворожительно улыбается, поручик Карпович готов был схватиться за оружие и устроить поединок здесь же, на заднем дворе дома терпимости.
– Что с тобой, брат? – спросил его корнет Штромберг. – У тебя такое лицо, будто ты узнал, что отец лишил тебя наследства.
Проследив взгляд приятеля, корнет все понял. Похлопав товарища по плечу, он сочувственно произнес:
– Оставь надежды, всяк сюда входящий. Под этим неприступным бастионом полегли многие. Твой покорный слуга неделю пролежал в опиумном салоне китайца Ли Фаня, ища целительного забвения. Это Лили – приемная дочь хозяйки. Она здесь только для красоты. Лучше обрати внимание на доступных кошечек. Особенно вон на ту. – Корнет кивнул на пышнотелую проститутку в декольтированном платье. – Ее зовут Марианна. Рекомендую.
Дамочка, заметив, что ею интересуются, поджала под себя ногу – над черным чулком показалась нежная кожа междуножья. Серж равнодушно отвернулся. Сейчас его интересовала другая. За один только благосклонный взгляд Лили он готов был отдать что угодно, но девушка не смотрела в его сторону. Сержа же интересовала каждая мелочь, связанная с богиней, мимоходом похитившей его душу.
Теперь Лили оживленно разговаривала с каким-то штатским субъектом, оказавшимся в салоне в одно время с гусарами. Серж, моментально возненавидев этого господина, подошел и сел рядом с непринужденно болтающей парочкой. Чтобы быть здесь, ему пришлось тоже затеять разговор с одной из проституток, но он ловил каждое слово Лили. И чем более милой она была со своим собеседником, тем больше портилось настроение Сержа. В нем кипела ревность. В конце концов гусар начал по-мальчишески задирать соперника, и был вежливо выставлен хозяйкой заведения.
Впрочем, он вернулся на следующее же утро. Серж влетел в комнату Лили верхом на Монголе. Его сопровождала компания музыкантов, поющих серенаду. Швырнув под ноги девушки огромный букет роз, Серж соскочил с коня, опустился на одно колено перед Лили и попросил ее руки. Для человека его положения это был немыслимый шаг. За такой поступок корнета Карповича могли изгнать с военной службы и перестать принимать в обществе. Но охваченный страстью мужчина не думал о таких пустяках.
Однако Лили не оценила жертвы. Она только усмехнулась и ответила, что не верит позеру.
Прошло три дня, и один приятель по секрету поведал Сержу, что его поступок кое-кто счел предосудительным. Речь шла о подпоручике Аполлоне Вексине, богатом аристократе. Выяснилось, что тот заключил пари с несколькими офицерами, решив добиться успеха у «смазливой шлюшки», из-за которой поручик Карпович пятнает честь дворянина и гусара.
Скучный и глуповатый Вексин не был популярен в эскадроне – о нем говорили: «Не гусар, а гусак». Естественно, Аполлон завидовал Сержу – а точнее, его славе.
– Как же он намерен продемонстрировать свое превосходство надо мной? – стараясь выглядеть хладнокровным, поинтересовался Серж, хотя внутри у него все кипело.
– В следующий раз, когда мы отправимся туда, он обещал публично у всех на глазах поцеловать мамзель в губы. И удерживать ее в своих объятиях три минуты.
