После нескольких дней тренировок следовал экзамен: возле проходной гусарского полка вдруг на день-два появлялся новый чистильщик сапог, который не слишком ловко обращался с сапожными щетками, зато любил поболтать с господами офицерами. Или пьяненький псевдонищий весь вечер маячил у входа в любимый ресторан гвардейских офицеров, выпрашивая милостыню у бывших сослуживцев. Когда перед посетителями заведения вдруг вырастал потрепанный, небритый человек с лицом пропойцы, они обычно ускоряли шаг. И даже если кто-то замечал знакомые черты, он тут же отбрасывал от себя странное наваждение. Что общего могло быть у приличного человека, благородного офицера с каким-то попрошайкой! Элегантные кавалеры брезгливо воротили носы от опустившегося оборванца. А прилипчивый тип специально старался завести разговор с известными ему посетителями. И никто из однополчан и многочисленных дружков-приятелей из прежней жизни ни разу не признал в мужике – «портяночнике» блестящего гусарского поручика.
Эристов постоянно учил Сержа и еще двоих новобранцев чему-то новому. Он исповедовал восточную систему обучения, в которой знания передавались от мастера к ученику.
– Только так, – считал Арнольд Михайлович, – можно подготовить не середнячка, нахватавшегося всего понемногу от разных преподавателей и из типовых учебников, а действительно универсального высококлассного специалиста в области разведки.
Уметь же профессионал обязан был многое: чертить карты, маскироваться на местности, пользоваться необычным оружием вроде остро заточенных метательных звезд и гуркских кривых ножей; без промаха по-македонски стрелять из револьверов с обеих рук; в одиночку, не имея даже палки для самообороны, побеждать нескольких хорошо вооруженных противников. В опытных руках даже обыкновенная тарелка могла превратиться в грозное оружие «последнего шанса».
Секретный агент должен был знать, как применять яды и противоядия, как раскидывать специальные шипы и ставить мины – ловушки, чтобы избавиться от погони. Эристов учил отобранных им молодых людей английскому боксу и карточным приемам из арсенала шулеров экстра-класса. Вдали от чужих глаз стажеры спецподразделения контрразведки взбирались на карельские скалы, предварительно привязав к подошвам ботинок металлические шипы-кошки, и, вооружившись связками прочной веревки, пересекали заполненные водой защитные рвы, пользуясь специальными башмаками из арсенала японских ниндзя – «водяными пауками».
– Шпион никогда не знает заранее, какой из полученных навыков спасет ему жизнь и поможет выполнить задание, – говорил наставник, обучая молодых офицеров гончарному и сапожному ремеслам, жонглированию и другим цирковым дисциплинам. – Поэтому чем больше вы умеете, тем выше ваши шансы дожить до почтенных лет и умереть в собственной постели, со вкусом прожив последние годы на генеральскую пенсию.
А чтобы еще больше возбудить интерес к занятиям в начинающих разведчиках, инструктор рассказывал им о том, как в своих рейдах, приняв обличье монаха из дзен – буддистской секты или странствующего музыканта, проникал туда, куда никому до него не удавалось пробраться.
– Правда, и мне далеко до великих мастеров тайной войны, – то ли в шутку, то ли всерьез добавлял инструктор. – Я не могу, как они, оборотиться крысой или ястребом, видеть на расстоянии и читать чужие мысли.
Периодически Эристов проверял уровень подготовки стажеров, которые не только учились под его руководством, но и проходили испытательный срок как офицеры тайной полиции. Причем у Сержа создалось впечатление, что командир отряда еще приглядывается к ним, решая, кто на что способен.
Некоторые задания были чрезвычайно сложными. Иные же, напротив, носили шуточный характер. Тем не менее нельзя было сказать наверняка, какое из них учитель считает более важным.
Например, однажды Арнольд Михайлович предложил курсантам доказать свою ловкость – украсть у него подушку из-под головы, когда он будет спать. Один товарищ Сержа сумел чрезвычайно бесшумно подкрасться к мирно похрапывающему мастеру. Но стоило ему протянуть руку, как Эристов перехватил ее. Другой использовал для своих целей хитроумную петлю, но тоже потерпел поражение. Оба товарища Сержа в один голос посоветовали ему не тратить силы на решение невыполнимой задачи.
– Он хитер и бдителен, как дьявол, – буркнул один из стажеров.
Это он придумал трюк с петлей и провалился. Он явно видел себя лидером здесь и страдал оттого, что учитель и товарищи его таковым не признавали. Парень был прекрасно физически развит и всячески подчеркивал свою силу и удаль, при любой возможности демонстрируя свой мускулистый торс и показывая разные акробатические трюки.
Надо сказать, что для тренировок Эристов обычно увозил своих новых подчиненных за город, где у него была скромная дачка. И вот, заметив как-то во дворе дачи двухпудовые гири, гордящийся силой молодец принялся играть с ними. Подошел Эристов, некоторое время наблюдал за силовым жонглированием атлета. Потом вынул из кармана пятиалтынный
[35]
и, согнув его между пальцами, протянул ученику:
– Разогни-ка.
Как ни пытался парень, у него ничего не вышло. Затем мастер предложил здоровяку разогнуть свой мизинец. И снова атлета ожидало поражение. Даже обеими руками ему не удалось разогнуть палец худощавого учителя. Парень страшно злился, пыхтел, краснел и потел. Эристов добродушно улыбался, глядя на его потуги.
– Ничего, – утешал он, – придет время – гривенники
[36]
будешь гнуть, а потом и разгибать.
Учитель принялся дружелюбно рассказывать потрясенному стажеру, как развивать силу в пальцах, которая делает хватку железной. Потом стал показывать ему некоторые приемы французской борьбы. Но видно было, что парень страшно обиделся. Неудача в шутливом испытании нанесла очередной удар по его самолюбию гордеца. Слабым утешением ему служило лишь то обстоятельство, что и товарищам не удастся стащить подушку из-под головы мастера. Однако он ошибался.
Ночью начался дождь. Спал Эристов обычно не в доме, а в небольшой пристройке. Здесь же он занимался йогой и медитировал. Среди ночи мужчина проснулся оттого, что на лицо ему капала вода. Он взглянул на потолок и увидел, что в одном месте крыша протекает. Это было неудивительно: доски кровли сарая прогнили и давно требовали замены. Непроизвольно Эристов на мгновение оторвал голову от своего ложа – а когда вновь опустился, подушки уже не было. Утром на глазах у товарищей Серж вернул добытый трофей мастеру и удостоился его одобрительного взгляда и… дополнительных ста отжиманий к стандартному утреннему гимнастическому курсу. Причем на спине у победителя сидел сам мастер. Потягивая кофе, он рассказывал рычащему от напряжения ученику восточную притчу об опасности гордыни, которая даже очень хорошего воина может сделать уязвимым.
В этот же день здоровяк, который воспринял успех товарища как личную обиду, добровольно покинул импровизированный тренировочный лагерь. По этому поводу мастер высказался кратко:
