Эристов усмехнулся и иронично пожурил подчиненного:
– Вот вам не ладить с начальством! Подлизали бы ему седалище в мое отсутствие, глядишь, господин генерал и помиловал бы.
– Вряд ли, – в том же ироничном стиле не согласился Вильмонт. – У меня сложилось впечатление, что он враждует прежде всего с вами, Арнольд Михайлович. Так что нам – вашим людям – на пощаду рассчитывать не приходится. Любопытно только знать, какую они мне уготовили судьбу.
Эристов охотно ответил:
– По моим сведениям, Рычковский хотел заманить вас в ловушку. Вас должны были убить на квартире видного деятеля революционной эмиграции, который недавно заявил одному французскому газетчику, что главной целью каждого серьезного революционера является не пустая болтовня на партийных сборищах и даже не пропагандистская работа в России, а убийство царя. Интервью этого господина наделало здесь много шума, ибо он максимально откровенно заявил, что все иные методы борьбы малоэффективны. Мол, только когда будет убит Александр III, в России произойдет могучее выступление народа. Царизм рухнет сам собой, помещичья земля перейдет крестьянам, и на обломках самодержавия возникнет государство свободы, равенства и братства. Он также заявил, что ищет деньги на снаряжение своей личной боевой дружины, которая будет укомплектована не фанатиками-дилетантами, а специально нанятыми им, опытными ветеранами Французского иностранного легиона, которые получат самое современное вооружение. И как только деньги будут, он готов хоть завтра выступить со своим отрядом в Петербург – убивать тирана. Государь уже получил от своего любимца Рычковского экземпляр газеты с этим интервью. А теперь представьте, какой могла бы быть реакция императора, если б он узнал, что его парижский фаворит совместно с руководством петербургской охранки спас его от нового покушения и помог вскрыть заговор. Да еще где! В святая святых! В элитном подразделении политической контрразведки, в «Летучем жандармском отряде», в задачу которого как раз входит охрана монаршей семьи. Как тут не вспомнить несчастных императоров прошлого столетия, которых свергали собственные гвардейцы из дворцовой охраны! Не зря же кто-то недавно запустил слух, что охранка давно бы уже переловила жалкую кучку террористов, если бы действительно этого хотела…
– А этот Рычковский деятель с размахом, – согласился Вильмонт. – Я бы и сам поверил в измену при таких уликах.
Эристов тоже, как профессионал, не мог не отдать должное криминальному мастерству парижского резидента:
– Он король провокаций! Умен, изворотлив и начисто лишен совести. Я видел некоторые его доклады в Петербург. Обладая весьма бойким пером журналиста и воображением талантливого драматурга, он очень красочно описывал проведенные им операции. И теперь, судя по моим данным, он все задумал просто гениально. Официально вы и этот революционный Мюнхгаузен, который должен был заплатить головой за свою болтовню с газетчиками, должны были быть убиты при попытке оказать вооруженное сопротивление полицейским. Префект парижской полиции созовет журналистов и покажет им ваши трупы, а также тела погибших вместе с вами, нескольких активных боевиков, сбежавших из России после громких покушений. Их трупы туда подбросят специально. На сленге контрразведки подобные мертвецы с нужной биографией именуются «консервами».
Глава полиции объявит, что его людям совместно с местным бюро русской политической полиции удалось ликвидировать крайне опасных нигилистов, которые готовили покушение на русского императора. И это, мол, случилось именно теперь, перед самым подписанием между двумя странами исторического договора! Решающим же доказательством существования заговора станут два чемодана с похищенными из банка деньгами. Вы ведь должны были явиться туда с деньгами?
– Нет, Рычковский не просил меня об этом,
– Не суть важно, – пожал плечами Эристов. – Рычковскому известно было, в какой гостинице вы остановились по приезде в Париж. Его людям, имеющим жетоны полицейских, ничего не стоило забрать ваши чемоданы из номера и доставить их на место операции… А дальше полиции останется лишь проследить кровавый след денег. Все задумано на уровне гениальной шахматной партии. Недаром финансовые тузы из Союза промышленников Франции, заинтересованные в поиске новых рынков сбыта для французских товаров и новых сферах для приложения капиталов, выбрали Рычковского своим агентом влияния на нашего императора и сделали его миллионером.
У него есть только одна большая слабость – он без ума от крохотных парижанок и по информации моих агентов тратит на любовниц огромные деньги, поэтому постоянно нуждается в средствах.
– Что же мне теперь делать? – спросил Вильмонт.
– Продолжать операцию. Вскоре на вас должен выйти руководитель военно-технического комитета революционной партии, который заберет у вас деньги. И раз революционерам нужен был военный инженер, то надеюсь, что они посвятят вас в свои планы.
На прощание Эристов пообещал, что постарается в ближайшие часы выяснить у своего агента дальнейшие намерения террористов и тогда вновь назначит Вильмонту встречу.
Глава 23
Эристов шел на встречу с самым ценным своим агентом по кличке «Трой». В последнем своем сообщении секретный сотрудник сообщил куратору, что ему известно о планах террористов.
« Уважаемый Арнольд Михайлович! Спешу доложить вам, – писал он, – что в руководстве ЦК партии, в котором я нынче состою, все ходят теперь с такими лицами, словно со дня на день ожидают очень радостных известий. Прежние разногласия, вызванные бонапартистским решением отдельных вождей пойти на банковское ограбление, временно забыты. Хочу особо подчеркнуть, что между радикальными сторонниками партизанской войны и еще недавно непримиримыми по отношению к ним «идеалистами», твердившими, что «революция должна делаться чистыми руками», заключено временное перемирие. Похоже, все признают важность цели, на которую будут потрачены добытые на Кавказе деньги. Цель эта настолько заворожила всех, что даже предотвратила наметившийся внутрипартийный раскол. Что это за цель, надеюсь узнать на ближайшем закрытом пленуме ЦК ».
Затем была встреча, на которой «Трой» сообщил жандармскому куратору, что большая часть добытых в ходе экса денег должна пойти на закупку какого-то военного снаряжения. Также некоторую сумму члены ЦК постановили потратить на собственное содержание. Жизнь в Европе дорожала, и руководители партии посчитали, что они заслужили право на комфорт и возможность поправить подорванное в царских тюрьмах и на каторге здоровье в лучших швейцарских санаториях. Когда же один из собравшихся предложил также финансово поддержать рядовых однопартийцев, ночующих под мостами вместе с парижскими бездомными и умирающих от голода, а также их бедствующие в эмиграции семьи, ему жестко ответили, что партия не «Армия спасения», а боевой отряд революции. Поэтому заботу необходимо проявлять в первую очередь о нужных для дела людях и командирах.
Эристов сразу смекнул, что если хоть один из этих обожающих комфорт жирных котов попадется с фальшивой пятисотрублевой, сроки операции в Гельсингфорсе наверняка будут перенесены. Вероятно также, что круг информированных о ее ходе лиц в целях строжайшей конспирации будет сужен до минимума. Допустить этого было нельзя. Обеспечить безопасность государя было теперь даже важнее, чем добиться выдачи нескольких опасных эмигрантов. Тем более что Эристов не скрывал, что считает стратегически ошибочным стремление начальства любыми способами обезглавить главную революционную партию и тем развалить ее. Ведь именно нынешние вожди этой партии – постоянно грызущиеся между собой за власть и за контроль над партийной кассой, представляли теперь главную угрозу для своей организации. Если их убрать, то на смену обуржуазившимся любителям комфортной заграничной жизни придет новое поколение молодых лидеров – злых и фанатичных, которое с презрением относится к нынешним бюрократам из своего ЦК.
