Перед тем как занять свое место в кабине, Игорь на секунду задержался у трапа, спущенного вертикально вниз из люка в полу кабины. Его внимание привлекли облака, которые словно пылали алым пламенем в багровом небе. Они напоминали горящие после грандиозной морской баталии парусники.
Утро было так плотно наполнено разными событиями и переживаниями, что до сих пор Нефедову было просто некогда поднять глаза вверх. А тут такое необычное светопреставление. Солнечный диск уже поднялся над кромкой дальнего леса. Он имел цвет расплавленной магмы. Солнце подсвечивало своим красным светом низкие облака. Отражаясь от них, этот необычный свет окрашивал все вокруг в багровый цвет. «Просто день будет жарким», — сказал себе Игорь, не желая задумываться о том, что еще может сулить в начале пути «кровавый рассвет».
* * *
Оказавшись в кабине, Игорь первым делом отметил, что инспектора здесь явно ждали: не было заметно обычных «фенечек» — безделушек, талисманов, легкомысленных переводных картинок, которыми летающая братия любит украшать свои рабочие места. «А вообще здесь довольно комфортно, не то что в тесной кабине истребителя», — с любопытством осматриваясь, заключил Нефедов. При проектировании нового бомбардировщика конструкторы учли естественные потребности людей, вынужденных по многу часов находиться в стесненных условиях боевой рубки воздушного корабля. Высота потолка в кабине позволяла летчикам в многочасовом полете встать в полный рост, чтобы размять затекшие конечности.
Впервые в отечественном боевом самолете была предусмотрена нормальная туалетная кабинка с унитазом, в котором использовался специальный химический реагент. А ведь на других машинах дальней авиации офицерам, чтобы сходить по нужде, приходилось прибегать к довольно унизительной процедуре использования на глазах у коллег специального ассенизационного контейнера.
За пилотской кабиной был устроен небольшой камбуз с плитой, на которой можно было согреть суп-концентрат.
Игорь расположился в инспекторском кресле — позади обоих пилотов и сидящего в носу штурмана. Справа от Нефедова находился объемный пульт бортинженера. Позади лейтенанта, во втором отсеке, за перегородкой находился оператор ракетного вооружения и РЛС, и там же сидел за маленьким столиком с аппаратурой радист.
С оператора был спрос особый. Он принимал у техников-оружейников ракету, которой предстояло ликвидировать Арройю. Но не было заметно, чтобы он волновался по поводу своего «хозяйства». Хотя Игорю за его короткую службу в авиации не приходилось слышать, чтобы трехметровой стальной трубой, снабженной двигателем, можно было попасть за десятки километров с громадной высоты в точечную цель. Это все равно что кинуть с крыши небоскреба пятикопеечную монетку в надежде, что она приземлится в шляпу нищего, сидящего на уличном тротуаре в соседнем квартале. Тут требовалась запредельная микронная точность. Трудно было поверить, что такое возможно. Всего несколько сантиметров отклонения от траектории на высоте 10 километров, вызванные перепадами атмосферных температур или порывом ветра, могли вылиться в десятки, если не сотни метров промаха. Но отвечающий за пуск чудо-оружия специалист просто излучал спокойную уверенность. Он пояснил представителю ГРУ, что на этот случай его «малышка» снабжена корректирующими двигателями. Рассказчик очень забавно движениями рук, с помощью имитирующей «голос резервных движков» озвучки продемонстрировал, как кратковременными включениями справа и слева они скомпенсируют отклонение:
— Пым-пым, и малышка снова вернется на свою дорожку. У нее в головке расположен хоть и маленький, но очень смышленый «мозг» на интегральных кремниевых схемах. А ее вестибулярному аппарату на гироскопах позавидует любой космонавт…
Оборонительное вооружение на самолете отсутствовало. Да в нем и не было нужды. Скорость и высота и так делали самолет практически неуязвимым. Впрочем, отсутствие пушек с лихвой компенсировалось наличием мощных средств радиоэлектронного противостояния и пассивной обороны — тепловых ловушек и дипольных отражателей, способных сбить с толку любую вражескую ракету, если она подойдет к самолету достаточно близко.
Оборудование радиоэлектронной борьбы обеспечивало ракетоносцу практически стопроцентную защиту от главного врага боевого самолета — наземных ракетных комплексов. Недавние полигонные испытания продемонстрировали, что даже когда новая машина обстреливалась сразу несколькими ракетными комплексами типа С-75, она уверенно избегала поражения. Экипаж стремительной, словно комета, машины, несущейся на высоте 26 километров, только фиксировал многочисленные пуски ракет, упиваясь чувством собственной неуязвимости…
В кабине вновь неожиданно возникла так встревожившая недавно Нефедова тема. Посреди стандартной процедуры предстартовой проверки правильности работы всех бортовых систем командир корабля вдруг невесело усмехнулся собственным мыслям и, поблескивая стальными коронками, загадочно пробасил:
— М-да, как говорится, любите, девушки, сюрпризы… А кстати, лейтенант, говорят на позапрошлой неделе разведчик там, куда мы сегодня потопаем, растворился без следа. Вроде ссылаются на тайфун…
Игорь сделал удивленное лицо. Он уже имел достаточно неприятностей из-за этой истории и не собирался наступать на одни и те же грабли во второй раз. Однако не прошло и трех минут, как командир вновь затронул тревожащий его вопрос. Выслушав доклады членов своего экипажа о готовности к взлету, майор Кабаненко пояснил:
— Командира пропавшей «тушки» я знал лично — учились вместе. Толковый мужик, заместитель командира полка по летной работе, летчик-снайпер, одно время испытывал новую технику. Я ему домой позвонил, жена в истерике. Ей про какой-то тайфун наплели. А мне знакомые синоптики говорят, что погода там была «миллион на миллион». Ураган стороной прошел… Может, ты чего скажешь, лейтенант. Все-таки разведка… Нам сегодня тем же маршрутом топать… Как говорится: «знал бы, где упал, соломку подстелил».
— Мне ничего не известно.
От глаз майора не могло ускользнуть, что, отвечая ему, лейтенант отвел глаза в сторону. «Вот ты какой! — впервые неприязненно подумал о чужаке командир экипажа. — Вроде свой — из ВВС, а себе на уме… Ну-ну… Давай, шифруйся дальше… Значит, прогуляемся вслепую. Только ведь и ты с нами в одной лодке…»
Между тем все было готово к старту.
— Внимание! — объявил командир и изобразил станционный колокол: — «Дзынь-дзынь-дзынь». Третий звонок. Всем пассажирам просьба занять свои места, провожающим покинуть вагоны. Провожающие дамочки, просьба не забывать в вагонах своих болонок. Остающиеся господа, доставайте носовые платочки и держитесь подальше от стоп-крана.
— Ту-ту! — из-за спины Игоря пропел паровозным гудком Славик.
— Поезд отправляется, — снова объявил командир.
Многотонная махина плавно тронулась с места.
— Чу-чух-чух, — весело запыхтел бортинженер.
Самолет выкатился из капонира и поехал по рулежным дорожкам к взлетно-посадочной полосе.
Несмотря на огромные размеры, многотонная машина легко оторвалась от земли. Они быстро набирали высоту. Справа в синеватой дымке виднелась Москва. На высоте около 11 000 метров самолет преодолел звуковой барьер и вскоре достиг крейсерской скорости. При переходе на сверхзвуковую его крылья приняли более обтекаемую стреловидную форму. Игорь профессиональным взглядом наблюдал за работой пилотов. У него создалось впечатление, что управляемость тяжелого бомбардировщика на уровне истребителя. Вскоре Игорь смог в этом убедиться лично, когда второй пилот отправился в уборную, а его пригласил на свое место. Пока еще не был включен автопилот, командир позволил Нефедову поработать с ручкой управления.
