— Пора бы уже и кончать! — Стардах нетерпеливо толкнул Надежду в спину. — Ну, выкликай себе подмогу.
Надежда по инерции сделала несколько шагов вперед и, остановившись, долгим взглядом обвела присутствующих. В ее наполненных мраком глазах было не больше эмоций, чем в поцелуе ангела смерти, но лицо выражало брезгливое презрение. Заговорила она очень внятно и медленно, делая после каждого слова паузу:
— Кто из вас желает в этой схватке принять мою сторону? Кто согласен сражаться до конца и, если понадобится, умереть за меня? Кто решится на это, не рассчитывая ни на почет, ни на награду? Если здесь есть такие, пусть подадут знак.
— Я согласен! — крикнул Артем прежде, чем умолкли звуки ее голоса.
— Других желающих нет? — мрачно усмехнулся Стардах. — Хорошо. Теперь твоя очередь, Адракс.
— Я унизил бы себя, бросив подобный клич, — ответил старик. — Мне слишком хорошо известна натура этих шкодливых псов, смелых только в своре своего хозяина. Терзать труп максара они еще могут, но по собственной воле сразиться с живым никогда не посмеют. Я всю жизнь бился с врагами в одиночку и на старости лет менять привычки не собираюсь.
— Тогда ничего не мешает вам начать схватку.
— Клинок! — Надежда не тронулась с места.
— Что — клинок? — переспросил Стардах.
— Я хочу видеть клинок, который достанется победителю. Вели своим прислужникам принести его и передать… — она на мгновение задумалась, а затем указала на Карглака, — … передать ему. Пусть до окончания схватки клинок находится в руках этого достойнейшего из максаров. Ты согласен, любезный?
— Согласен. — Карглак был явно польщен. Оказывается, лесть могла растопить даже черное сердце максара.
— Мне нечего возразить, — Стардах кивнул. — Твоя просьба будет исполнена. А теперь начинайте и не забудьте, что согласно правилам каждый из здесь присутствующих может в любой момент ввязаться в схватку. Не используя клинок, конечно.
С Артема сняли цепь, и он, пройдя мимо Адракса, встал возле правого плеча Надежды. Никто, кажется, в том числе и она сама, не обратил на это особого внимания. Какая-то шавка прибежала на помощь хозяйке — ну и что с того?
Как всегда перед боем у Артема вспотели ладони и немного пересохло в горле. Однако ни страха, ни волнения он не ощущал — должно быть, Надежда не зря копалась в его мозгу. Сейчас он видел одного только Адракса, видел удивительно четко, во всех деталях, вплоть до биения пульса на шее. Все остальное как бы смазалось, на время перестав существовать. Глаза Артема превратились в чудодейственный прицел, способный не только фиксировать каждое движение врага, но и предугадывать его.
— Привет, внучка, — добродушно улыбнулся Адракс. — Как ты собираешься меня убить?
— Привет, — ответила Надежда. — Подскажи, где у тебя самое уязвимое место.
— В моем возрасте у человека все места уязвимые. Подходи и бей, куда тебе заблагорассудится.
— А сам ты не можешь подойти?
— Я думал, что в Стране Забвения приемные родители научили тебя уважать старших.
— Они-то научили, но родной папаша отучил.
Переговариваясь таким образом, они постепенно сближались. Артем ни на шаг не отставал от Надежды. Его сознание странным образом двоилось — в нем теперь жили как бы два разных существа, и если одно хладнокровно прикидывало, куда нанести первый удар, как увернуться от ответного и что делать потом, второе, замирая душой, заранее просило прощения у этого ничем ему не навредившего старика.
— Так что же нам делать? — спросила Надежда, когда они сошлись на расстояние вытянутой руки.
— Если ты спрашиваешь об этом, тебе еще далеко до настоящего максара, — ответил Адракс. — Постарайся убить меня. Я буду сопротивляться, но только для вида. Как бы ни повернулось дело, мне в любом случае грозит смерть. Стардах не выпустит меня из своих лап живым. У тебя же есть хоть какой-то шанс на спасение. Убей меня, но обещай отомстить.
— Обещаю.
Надежда сделала еще один шаг вперед и схватила старика за горло, а тот в свою очередь сомкнул свои клешни на ее шее. Некоторое время они стояли так, словно обнявшись. Артем видел, как белеют пальцы Надежды, все глубже вдавливаясь в грубую, как дубовая кора, кожу Адракса, как пухнет и наливается черной кровью лицо старика и как в его мутных бельмах начинает разгораться холодное пламя ненависти.
Внезапно Адракс смял Надежду, как соломенное чучело, и швырнул к своим ногам.
— Тебе и младенца не задавить, замухрышка! — прохрипел он. — Ползи прочь! Уж если я и приму от кого-то смерть, то только от противника, равного мне по силам.
Дальнейшие события разворачивались уже совсем в другом темпе.
Едва только Надежда, издав приглушенный стон, рухнула, Артема подхватила некая неведомая, похожая на ураган сила (правда, ураган этот родился не вне, а внутри его тела) и швырнула на ее обидчика. Возможно, Адракс и устоял бы под напором этой живой торпеды, но поверженная Надежда лишила его свободы маневра, крепко ухватив за щиколотки. Все трое, сплетясь, покатились по земле.
— Вот как ты, значит, только для вида сопротивляешься! — Надежда изо всех сил колотила Адракса. — Подлый лгун!
— Сама виновата! — сипел тот, подбираясь к ее горлу. — Не смогла сразу убить, теперь пеняй на себя!
Дикая, уже более не контролируемая разумом натура максаров не допускала в схватке ни благородства, ни милосердия. Ни одно живое существо не устояло бы долго под градом таких ударов, однако ни Адракс, ни Надежда не отступали. Они то валились в пыль, грызя и кусая друг друга, то снова вскакивали на ноги. Артем, весь измочаленный, как говяжий антрекот, раз за разом кидался в драку, стараясь хоть чем-то помочь Надежде, однако после очередной сокрушительной оплеухи снова оказывался в нокдауне.
Был момент, когда казалось, что Адракс больше не поднимется (уж очень натурально закатил он остекленевшие глаза и пустил ртом фонтан кровавой пены), но это оказалось всего лишь уловкой, на которую и попалась неискушенная в таких делах Надежда. Стоило ей только слегка замешкаться, склонившись над якобы умирающим стариком, как тот ужом вывернулся из ее рук, оказался за спиной и сгибом локтя крепко-накрепко прихватил шею.
Как ни извивалась, как ни дергалась Надежда, а положение ее с каждой секундой становилось все безнадежнее. Человек, попавший в такой захват, может терпеть удушье от силы пару минут, максар, наверное, в несколько раз дольше. Однако это обстоятельство не меняло сути дела. Адраксу спешить было некуда. Повиснув всей тяжестью тела на Надежде, он заставил ее присесть и сейчас хладнокровно сворачивал шейные позвонки. Едва очухавшийся Артем грыз, царапал и молотил Адракса, однако тот обращал на него внимания не больше, чем на назойливую муху.
Убедившись в тщетности всех своих попыток, Артем кинулся к толпе слуг, намереваясь отыскать хоть какое-нибудь оружие (в запале борьбы он как-то упустил из вида то обстоятельство, что максарам нет разницы, чем в них тыкают — копьем, мечом или пальцем. Существовало только одно средство, способное уничтожить этих выродков, однако для Артема оно, увы, было недоступно). Здесь он столкнулся с Калекой, созерцавшим схватку своим единственным оком. Степень его внимания обычно характеризовалась тем, насколько широко раскрыты костяные веки. Сейчас Калека был похож на голодного неоперившегося птенца, жадно разинувшего клюв. (Правда, птенца довольно крупного.) Это было единственное, хоть как-то знакомое Артему существо.
