– Что вы, ваша светлость! Я весь внимание!
– Через два часа начинается бал, у вас есть желание поучаствовать в веселье?
– Ваша светлость, я был бы очень рад, но у меня срочная работа.
– А знаете что, Леонардо, как только вы перестали играть на лютне, так балы сделались не столь беззаботны. Но я особенно не горюю по этому поводу, оказывается, я приобрел не только музыканта, но и великолепного художника.
Леонардо слегка поклонился:
– Спасибо, ваша светлость.
– Но я пришел к вам по делу.
– Готов помочь, ваша светлость.
– Знаете, меня весьма впечатлила ваша картина «Поклонение волхвов». На мой взгляд, вы один из лучших художников Италии.
– Вы очень добры ко мне, ваша светлость. Италия всегда славилась хорошими художниками, – скромно отозвался Леонардо. Похвала герцога была приятна.
– И знаете, кто обратил внимание на эту картину?
– Даже не смею предположить.
– Это приор доминиканского монастыря Санта-Мария делли Грация.
– Мне весьма лестна его оценка, – сдержанно отреагировал Леонардо. – И что же он хочет?
– Он хочет, чтобы вы написали «Тайную вечерю» на стене трапезной.
– Мне приходилось бывать в монастыре, приходилось обедать в трапезной, но, на мой взгляд, ее стены – не самое подходящее место для картины, – удивился Леонардо.
– Почему же?
– Стена в трапезной не столь длинная, как того требует замысел, а ведь за столом нужно будет разместить тридцать человек. Выполнить такую картину композиционно – непростая задача, а может, и невыполнимая!
Лодовико Сфорца мягко улыбнулся:
– Вы художник и должны как-то решить эту проблему. А потом я ведь совершенно точно знаю, что для вас нет ничего невозможного.
– Могу я отказаться? Наверняка любой другой художник возьмется за эту работу с радостью.
– Дорогой мой Леонардо, – губы герцога скривились в усмешке. – Не огорчайте меня, я очень болезненно воспринимаю отказ.
– Хорошо, ваша светлость, сделаю все, что в моих силах, – заверил Леонардо.
– Кстати, как продвигается дело с моим заказом статуи лошади? Сколько вы ее делаете, уже более десяти лет?
– Да, ваша светлость, – не смутившись, согласился Леонардо.
– Это самый долгий заказ, который мне когда-либо приходилось ждать. Надеюсь, что результат будет стоить многих лет ожиданий.
– Но за это время мною были сделаны сотни эскизов, для просмотра я вам представил десятки вариантов конной статуи, но на окончательном варианте вы остановились совсем недавно.
– Признаю, в этом есть и моя вина.
– Сейчас я занят каркасом лошади. Работа практически завершена, осталось лишь несколько несущественных деталей – и можно будет приступать к заливке.
– И сколько же потребуется бронзы?
– По моим подсчетам, не менее девяноста тонн.
– Однако! – невольно ахнул Сфорца.
– Только высота коня будет девять метров. А тут еще и всадник…
– Всадника нужно убрать, – ответил герцог. – Проект нужно упростить, пусть будет только лошадь. У меня просто не найдется столько бронзы. Ведь я ее обещал своему сводному брату Эрколю д’Эсте.
– Ваша светлость, это совсем не то, на что я рассчитывал…
– Я все понимаю, Леонардо, – перебил герцог. – Обещаю, что лошадь будет отлита, как только я раздобуду бронзу. Но сначала сделайте статую из глины. Хочу посмотреть, как она будет выглядеть.
– Слушаюсь, ваша светлость, – едва поклонился Леонардо.
– Сколько на это потребуется времени?
– Полагаю, что с некоторыми перерасчетами, если мы раздобудем еще нужное количества картона, жести, проволоки… Думаю, что на это уйдет около полугода.
– С учетом того, сколько мне уже пришлось ждать, это совсем немного. Хорошо! Надеюсь, что это будет важное событие для всего города. Да, кстати, у меня к вам будет еще одна маленькая просьба, не могли бы все-таки на сегодняшнем балу сыграть на лютне?
– Хорошо, ваша светлость, я непременно сыграю!
* * *
Леонардо появился на балу точно к назначенному часу. Огромный зал дворца был переполнен: кроме местной аристократии, державшейся особняком, присутствовали купцы, одетые в пестрые одежды, а также наиболее почитаемые граждане города, среди которых Леонардо рассмотрел нескольких своих знакомцев.
Капелла, расположившись на скамейках, уже играла мелодии, приветствуя гостей. Несколько шутов с колокольчиками на колпаках бегали по залу, развлекая кривляньями прибывших.
Герцог Сфорца, взяв под руку свою новую фаворитку, что-то оживленно ей нашептывал в крохотное розовое ушко, на что она отзывалась заразительным смехом, невольно привлекая к себе внимание присутствующих. На лицах многих женщин читалась откровенная зависть.
Герцогиня Беатриче тоже не скучала. Заметно располневшая (она находилась на девятом месяце беременности), в окружении фрейлин, обмахивающих ее широкими веерами, она выглядела воплощением беззаботности. Порой казалось, что она окунулась в бешеный вихрь развлечений и празднеств только для того, чтобы забыть про непостоянство своего некогда обожаемого супруга. Его многочисленные измены предоставляли ей некоторую свободу и право на личную жизнь, в которую герцог вторгаться не смел, и во дворце откровенно судачили о том, что герцогиня беременна от своего молодого любовника. Возлюбленный герцогини стоял вместе с молодыми аристократами, немножко в стороне от общего веселья и, слегка хмуря брови, временами посматривал на Беатриче.
Веселье помалу захватило и самого Леонардо: творческие муки, терзавшие его последние несколько ночей, неожиданно отступили. Взамен явился долгожданный покой. Никогда Леонардо не играл столь вдохновенно, как в этот раз. Приятно было видеть улыбающиеся лица, но особенно мила была Беатриче, и Леонардо поймал себя на том, что играет исключительно для нее. Неожиданно Беатриче приостановилась, и вельможи, стоявшие рядом, увидели, как с ее лица отхлынула кровь, проявив крохотные веснушки на щеках.
– Остановите музыку! – выкрикнул Леонардо. – Герцогине дурно!
Беатриче, опираясь на подставленные руки фрейлин, проговорила, скупо улыбнувшись:
– Скоро все пройдет. Здесь душно. Мне нужно побыть одной.
Оставив фаворитку на попечение неаполитанского посла, к Беатриче подошел Лодовико Сфорца. В его глазах просматривалась тревога.
– С тобой все в порядке, дорогая?
– Да, милый, мне нужно отлежаться. Скоро все пройдет.
– Где же у нас лейб-медик? – раздраженно посмотрел по сторонам герцог. – Маэстро, вы, кажется у нас еще и лекарь, присмотрите за герцогиней.
