– А что же тогда висит в Лувре? – спросил таможенник, глянув на пассажира.
– А в Лувре висит фальшивка. Мне удалось подлинник заменить на копию, – уверенно отвечал Голицын.
– Ха-ха-ха! – громким смехом закатился таможенник. – С вами, однако, не соскучишься. А я было решил, что «Мона Лиза» вновь покидает Италию.
– Теперь она покидает Италию навсегда.
– Вы меня здорово позабавили, господин Сезар. Уверен, что «Мона Лиза» – самое ценное, что у вас есть в багаже, так что я даже не буду смотреть остальное.
– Вы не ошибаетесь.
– Желаю вам счастливой дороги. И главное, берегите «Мону Лизу». Ха-ха-ха! – весело рассмеялся таможенник.
– Твои шутки когда-нибудь доведут нас до решетки, – строго проговорила Жаклин, когда шаги таможенника умолкли в противоположном конце коридора.
– Почему шутки? – удивился Голицын. – Я говорил правду. Ты же знаешь, что я хронически не переношу ложь.
– Обещай больше так не говорить, – сказала Жаклин.
– Хорошо, постараюсь всегда врать.
– С тобой невозможно разговаривать, Мишель, ты обязательно все перевернешь.
– Зато я всегда говорю правду. Помнишь, я тебе говорил, что подготовил свадебный подарок?
– И где же он?
– «Мона Лиза» и есть мой свадебный подарок. Ты ведь говорила, что хочешь ее иметь.
– Но ты же знаешь, что я пошутила.
– Я не понимаю таких шуток. Теперь картина твоя. Можешь ее кому-нибудь подарить. Можешь оставить ее здесь же в купе. Можешь разрезать ее ножницами… Хотя лучше этого не делать… А можешь положить ее в банковскую ячейку.
– Если ты говоришь серьезно, то я предпочту последнее.
– Неужели ты не поняла, что я совершенно не умею шутить?
Машинист дал длинный гудок, затем два коротких, и состав, дернувшись, пересек итальянскую границу.
Эпилог
Фортуна оказалась к Винченцио Перуджи благосклонной – весь срок отсидеть ему не пришлось. Уже на следующий день после оглашения приговора его адвокат подал просьбу о помиловании. Дело было отправлено на повторное рассмотрение, и срок был сокращен до семи месяцев, ровно столько, сколько Перуджи успел отсидеть.
Вскоре началась Первая мировая война, где Винченцио Перуджи проявил храбрость, за что был отмечен многими наградами. Вернувшись в Италию, Перуджи женился на дальней родственнице, с которой вскоре уехал в полюбившийся ему Париж. Там он открыл небольшой магазин по продаже красок, пользовавшийся большой популярностью у местных художников, на одной из стен которого висела копия «Моны Лизы», напоминавшая гостям о небывалой популярности хозяина.
Князь Голицын с Жаклин отбыли в Америку.
В двухэтажном особняке в штате Вирджиния, где они прожили последние годы, в холле встречала гостей загадочной улыбкой «Мона Лиза». Только супруги Голицыны знали о ней правду, но не спешили посвящать в тайну даже подросших сыновей-погодков. Уже на закате жизни, после смерти супруги, престарелый князь Голицын рассказал старшему сыну всю правду о картине, повелев поступить с ней благоразумно. «Мона Лиза» была помещена в один из швейцарских банков, где пролежала с полсотни лет до 2012 года, пока по инициативе испанского Королевского музея, под гарантии Его Величества, вместе с другими копиями «Моны Лизы» не была выставлена в Тронном зале Королевского дворца.
Выставка продлилась целый месяц и имела невиданный успех, приковавший к ней все крупные информационные агентства мира. Каждая из копий, спрятанная под бронебойным стеклом, была похожа на «Мону Лизу», выставленную в Лувре, вместе с тем отличаясь от нее существенно. Среди копий, прибывших из Вашингтона, Флоренции, Лондона, Рима, была еще одна, доставленная специальным рейсом из Берна, занявшая самый край экспозиции, – под ней мелкими буквами было напечатано пояснение: «Наиболее спорный вариант «Моны Лизы». Владельцы картины считают ее подлинной и оценивают в 1 500 000 000 долларов».
