— Уверен, — сказал я, — что для этого мне потребуется обещать хранить молчание.
— Это так. Думаю, мы не просим слишком многого. В конце концов, вы раскрыли имя убийцы вашего отца. Вы ведь к этому стремились. А злодей сполна получил наказание за свои преступления. Думаю, ваша репутация от этого лишь выиграет. Кроме прочего, мы готовы заплатить вам тысячу фунтов акциями Компании. Полагаю, это более чем дружеское предложение.
Я покачал головой:
— Почему я должен вам верить, мистер Адельман? Разве вы не говорили в здании «Компании южных морей», глядя мне прямо в глаза, вещи, которые были заведомой ложью. Вы говорили, что Банк Англии обманул меня, что вам ничего не известно о причастности Рочестера к смерти моего отца.
Адельман вздохнул, и его двойной подбородок заколыхался.
— Полноте, тогда ложь была необходима. Теперь такой необходимости нет.
— Это слова. Откуда мне знать, что это правда? Ваше слово немногого стоит. Вы это доказали. И теперь хотите, чтобы я вам поверил? На каком основании я должен вам верить?
— Вы должны захотеть поверить, мистер Уивер, — улыбнулся он. — Это и есть основание.
— Как новые финансы, — заметил я. — Они работают, лишь пока мы верим, что они работают.
— Да, мир изменился. Либо вы меняетесь вместе с ним и процветаете, либо грозите кулаками небесам. Я предпочитаю первое. А вы, мистер Уивер? Что вы предпочитаете?
Я подумал, что мне не следует быть должником «Компании южных морей» и что принципиальный человек не пошел бы на подобную сделку. Но мне были нужны деньги. Одна моя половина хотела попросить большего. Почему бы не попросить большего, если обещание стоит не дороже бумаги, на которой оно напечатано, но его можно обменять на настоящие деньги, при условии, что таковые имеются. В конце концов я принял предложение и хранил их секрет, пока это было важно, а возможно, даже дольше. Думаю, сейчас не имеет никакого значения, если об этом кто-то узнает. А в свете несчастья, которому вскоре суждено было постигнуть «Компанию южных морей», думаю, вряд ли кого будет волновать, что когда-то среди убийц и их жертв имели хождение фальшивые акции.
Глава 35
На следующий день Элиас заявил, что отказывается со мной разговаривать, обвинив меня в провале своей пьесы. Руководство театра Друри-лейн сообщило, что не собирается показывать ее во второй раз. У Элиаса даже не будет бенефиса. Он не заработал на пьесе ни пенни.
После нелицеприятных многочасовых объяснений, уговоров и посулов серебра Элиас согласился с тем, что, по всей видимости, я пришел в театр не с целью сбросить человека с балкона на сцену, но настаивал на своем праве пребывать в скверном расположении духа. Кроме того, он потребовал немедленно дать ему в долг пять гиней. Я был готов к такого рода просьбе, зная, до какой степени Элиас зависел от сборов от бенефиса. Я и сам не снимал с себя ответственности за провал «Доверчивого любовника» и хотел загладить свою вину, как мог. Я протянул другу конверт.
Он открыл его и с изумлением посмотрел на содержимое.
— Ты немало пострадал в ходе этого расследования, — сказал я. — Я подумал, было бы справедливо поделиться с тобой вознаграждением. Адельман дал мне взятку в тысячу фунтов акциями. Ты получаешь половину, и вместе мы разделим удачи или неудачи «Компании южных морей».
— Кажется, я ненавижу тебя уже не так, как сегодня утром, — сказал Элиас, рассматривая акции. — Дотяни моя пьеса до бенефиса, я бы и то получил куда меньше. Ты не забудешь, что акции нужно перевести на мое имя?
— Думаю, я познакомился с этими процедурами достаточно хорошо. — Чтобы привлечь его внимание, я взял у него из рук акции. — Однако мне по-прежнему нужна твоя помощь, так как остались кое-какие нерешенные вопросы. Боюсь, меня кто-то безжалостно использовал, и я не знаю кто.
— Я полагал, твои приключения подошли к концу, — рассеянно сказал Элиас, делая вид, будто его не беспокоит, что я забрал у него акции. — Злодей мертв. Чего еще ты добиваешься?
— У меня остались сомнения, — сказал я. И поведал ему о визите женщины, представившейся Сарой Деккер, и о том, как она рассказала мне о нечестности сэра Оуэна. — Именно тогда я пришел к заключению, что сэр Оуэн и есть злодей, стоявший за этими преступлениями.
— И теперь ты сомневаешься.
— Сомневаюсь. Это правильное слово, — сказал я.
— Разве это слово не характеризует наше время как нельзя лучше? — многозначительно поинтересовался Элиас,
— Я был бы рад, если бы это слово не характеризовало как нельзя лучше весь прошлый месяц. Эта женщина представилась Сарой Деккер, чтобы я уверился, будто сэр Оуэн — это Мартин Рочестер. Но если она лгала и у нее были другие мотивы, откуда мне быть уверенным, что сэр Оуэн в действительности Рочестер?
— Зачем его было бы убивать, не будь он виновен? По-твоему, либо «Компания южных морей», либо кто-то еще, причастный к этим преступлениям, ликвидировали его, чтобы он не мог рассказать, что ему известно?
— Это так, — согласился я, — но что если убийца сделал ту же ошибку, что и я? Что если убийцу сэра Оуэна ввели в заблуждение так же, как меня? Если «Компания южных морей» давно знала, что сэр Оуэн — это Мартин Рочестер, почему они не разобрались с ним раньше?
Загадка заинтересовала Элиаса. Он скосил глаз и задумчиво поковырял землю носком туфли.
— Если кто-то хотел, чтобы ты поверил, будто сэр Оуэн и есть Мартин Рочестер, почему было просто не написать тебе письмо? Зачем было подсылать симпатичную девушку, которая изъяснялась намеками? Зачем весь этот сложный спектакль, чтобы склонить тебя к выводам, которые были нужны тому, кто составил этот план?
Об этом я уже думал.
— Если бы мне просто сообщили, что сэр Оуэн — это Мартин Рочестер, я бы стал докапываться. А так мне не было сказано, что сэр Оуэн и есть преступник, я открыл это сам. Именно открытие подтолкнуло меня к действию. Если бы я начал расследовать обвинение, я бы делал, это тихо и незаметно. Думаю, кому-то было нужно привести меня в ярость. Махинатор знал, кто скрывается под именем Рочестера, но по какой-то причине ему было нужно убрать сэра Оуэна. Я должен узнать, кто этот махинатор.
— Ты можешь этого никогда не узнать, — сказал Элиас, забрав свои акции у меня из рук. — Но бьюсь об заклад, ты можешь догадаться. По всей вероятности, можешь.
Он был прав. Я мог догадаться.
Мне потребовалось несколько дней, чтобы решиться на это. Но я должен был понять события, описанные на этих страницах. И лишь один-единственный человек мог прояснить мне многое из того, что произошло. У меня ие было желания искать с ним встречи пли иметь с ним дело, но, если я хотел знать правду, никто другой не мог мие помочь. Поэтому я набрался смелости и отправился с визитом к Джонатану Уайльду. Мне почти не пришлось ждать. Войдя в гостиную, он приветствовал меня улыбкой, за которой могла скрываться как веселость, так и тревога. По правде, он был так же не уверен во мне, как я в нем, и эта его неуверенность придала мне большей смелости.
