— Вот н неоспоримое доказательство, — тихо сказал я, глядя на запись.
Миссис Брайс долго ничего не говорила.
— Это не доказывает, что кто-то убил мистера Ходжа, — наконец сказала она. — Но тем не менее вы бы оказали мне неоценимую услугу, если бы перестали заходить в мой магазин.
Глава 26
Вернувшись в дом дяди, я обнаружил, что старый Исаак, слуга, ждал меня, чтобы вручить только что доставленную большую посылку.
— От кого это? — спросил я у Исаака. Он покачал головой:
— Мальчишка, который принес посылку, не сказал, сэр. Он отдал ее мне, протянул руку за монетой и убежал, не ответив на мой вопрос.
Я был в нерешительности. Анонимные посылки пугали меня, и мне не нравилось, что игроки, которые играли в эту игру, нашли меня в доме дяди.
Я осматривал посылку, когда вошла Мириам и весело поздоровалась со мной. Однако выражение моего лица ее встревожило.
— Вас что-то беспокоит?
Я почувствовал себя неловко, когда она пристально посмотрела на мой подбитый глаз, но по крайней мере ее прежняя холодность исчезла. И этого было для меня достаточно.
Я показал ей посылку. Она только пожала плечами.
— Откройте, — сказала она.
Затаив дыхание, я начал развязывать упаковку. Мириам с интересом смотрела, как я вскрываю посылку, где обнаружил удивительные вещи. Внутри был костюм и билет на бал-маскарад, который давали вечером в Хеймаркете. К костюму прилагалась записка:
Сэр!
Вы приглашаетесь посетить бал у мистера Хайдеггера сегодня вечером, где получите ответы на многие волнующие вас вопросы. Когда все присутствующие скрыты под масками, никто не испытывает стеснения в разговоре. С нетерпением жду встречи с вами в месте, где я надеюсь проявить себя.
Друг
Мириам попыталась заглянуть в записку, но я поспешно сложил и убрал ее.
— Как интригующе! — сказала Мириам. — Почти как в романе.
— Даже слишком, — сказал я, доставая костюм. Возможно, тайный корреспондент надеялся отвести от меня подозрения, выставив в столь нелепом виде, так как это был костюм лоточника-тадеско. Костюм состоял из лохмотьев и обвислой шляпы, а также лотка, к которому были прикреплены несуразные безделушки. Маска скрывала только верхнюю часть лица. На ней были прорези для глаз, расположенные над бутафорскими, злобно выпученными глазками и непомерно огромным носом. Копна фальшивых рыжих волос должна была замаскировать собственные волосы, а спутанная накладная борода — нижнюю часть лица.
— У кого-то абсурдное чувство юмора, — заметил я.
— Это помогает установить, кто послал костюм?
— Не очень, — сказал я в задумчивости, — если только это не дело рук моего друга Элиаса.
— Пойдете на бал? — спросила Мириам.
Ее голос звучал взволнованно, было видно, что она находит всю затею захватывающей, как в приключенческом романе. Ей и в голову не приходило, что это могла быть опасная ловушка.
— Да, конечно пойду, — сказал я.
Однако я не собирался подчиняться условиям, навязанным мне анонимным покровителем. Поэтому я послал за Элиасом, который прервал репетицию своей пьесы, чтобы встретиться со мной на Брод-Корт.
Мы с Мириам сидели в гостиной, хотя она практически со мной не разговаривала. Я погрузился в раздумья, а она читала книгу стихов. Несколько раз она хотела что-то мне сказать, но потом передумывала. Мне бы хотелось, чтобы она сказала, что у нее на уме, но мои мысли были так заняты новой загадкой, что я не мог сформулировать вопрос, Поэтому я молчал, пока Исаак не ввел в комнату Элиаса. По его лицу было видно, что он хотел отпустить какую-то остроту насчет жителей квартала, но, заметив Мириам, придержал свой язык, сраженный ее красотой.
— Уивер, — сказал он, — я вижу, было мудро с твоей стороны ничего не рассказывать о красоте твоей кузины. Подобные сокровища должны держаться в тайне, иначе их могут похитить. — Он отвесил низкий поклон Мириам.
— Но вас, сэр, он не утаивал, — сказала Мириам. — В частности, он говорил, что у него есть большой и надежный друг Элиас, на которого он может положиться как ни на кого другого в мире.
Элиас снова поклонился, сияя от гордости. Мириам улыбнулась, довольная собой.
— Он также сказал мне, что его большой друг — вольнодумец, способный на любую ложь, чтобы обмануть простодушного человека.
— Бог мой, Уивер!
Она засмеялась.
— Может быть, он этого не говорил, просто я сама пришла к такому выводу.
— Сударыня, вы неправильно меня поняли, — сказал Элиас в отчаянии.
— Элиас, — резко сказал я, — у нас срочное дело, и время работает против нас.
На лице Элиаса появилась шаловливая улыбка.
— Что произошло, мой печальный еврейский друг?
Я подумал, что в сложившихся обстоятельствах было бы лучше, если бы Мириам нас покинула. Она была не в курсе наших дел, и я не имел ни малейшего намерения посвящать ее в них.
Как только Мириам вышла, я показал Элиасу записку и приглашение.
— Что ты знаешь об этих балах?
— Ты шутишь, — сказан он, — маскарады у Хайдеггера — самая модная вещь. Я бы стыдился, если бы не посещал их регулярно. Приглашения достаются только самым большим модникам. — Он достал два билета из своего бумажника. — Я иду туда сегодня в компании с мисс Люси Дастон, молодой честолюбивой дамой. У нее небольшая, но важная роль в комедии, которая в скором времени произведет фурор на Друри-лейн.
— Ты действительно пойдешь туда, — сказал я с улыбкой, — но вместо красивой актрисы у тебя будет другой компаньон, в обществе которого ты не соскучишься. — Я снова улыбнулся. — И у меня есть для тебя соответствующий костюм. — Я продемонстрировал костюм, который прислали вместе с приглашением.
Элиас посмотрел на него с ужасом:
— Боже, Уивер, ты шутишь! Думаешь, я откажусь от вечера с прелестной Люси, чтобы разгуливать по дому Хайдеггера в костюме бородатого нищего? Мне никогда уже не удастся приблизиться к подобной красотке. Похоже, всякий раз, как я влюбляюсь в актрису, она исчезает, а я остаюсь с одной из девок Уайльда. Я вижу, ты не понимаешь, какой вред будет причинен моей конституции, если мне не удастся завлечь в постель эту девушку.
Я положил руку ему на плечо:
— Должен сказать, я тобой восхищен. Ты приходишь сюда с билетом и, уверен, с костюмом, который я могу взять в долг. Я думаю, мы прекрасно проведем время.
Элиас взял костюм и стал рассматривать маску.
— Сказать по правде, Люси не обладает твоим остроумием, — сказал он мрачно, — но компаньон ты, признаюсь, суровый. Никто из моих друзей не осмелится попросить у меня ничего подобного.
