– Думаешь, он попал к Догмиллу?
– Я точно это знаю. Неделю спустя я получил анонимную записку, автор которой описывал в деталях, как плохо Блэки выступил на ринге для собачьих боев в Смитфилде. Имя Догмилла не упоминалось, но известно, что он любит кровавые схватки, и смысл послания был ясен. Догмилл давал понять, чтобы мы держались от него и его дел подальше. Он потрудился навести о нас справки и узнал, что я привязан к своей собаке. Уайльду потребовалось все его красноречие – ну и вдобавок меня держала дюжина человек, – чтобы убедить меня не убивать этого подонка. Но он пообещал, что час Догмилла настанет, поэтому, Уивер, я сделаю все, что в моих силах, дабы этот час настал как можно скорее.
– Как ему удалось увести собаку у тебя из-под носа?
– Помнишь парня, который разъезжал повсюду с Уайльдом, смешного такого ирландца О'Нейла по кличке Луковка?
– С ярко-оранжевыми бакенбардами? И что с ним стало? – спросил я, понимая, что с ним не стало ничего хорошего.
– За несколько шиллингов Луковка сдал беззащитное животное Догмиллу. Я его не пощадил. Не стану щадить и Догмилла. Если тебе понадобится моя помощь, Уивер, только дай знать.
Глава 10
В оговоренный день я посетил мистера Свона, который пошил мой первый костюм, а также прилагающиеся к нему сорочки, чулки и нижнее белье. Свон взял на себя смелость забрать мои парики у своего родственника. Он также уверил меня, что к концу недели пошьет мне еще два костюма. Я подозревал, что он работал денно и нощно, собираясь и дальше жертвовать сном.
Полагаю, я должен был облачаться в новые одежды с благоговейным чувством, но, по правде говоря, я оделся, придавая этой мирской церемонии значения не больше, чем обычно. Однако признаюсь, мне нравился мой новый наряд. Я с удовольствием разглядывал камзол из темно-синего бархата, с большими серебряными пуговицами. Сорочка была оторочена прекрасным кружевом, бриджи первоклассно скроены. Я примерил первый парик, густо завитой и составлявший значительный контраст с моими собственными волосами, которые я обычно зачесывал назад и подвязывал лентой. Лишь только взглянув в зеркало, я понял, что выгляжу по-новому. Сказать по правде, я едва себя узнал.
Я обернулся к Свону и спросил, сколько должен столь искусному портному.
– Нисколько, мистер Уивер. Нисколько, – ответил он.
– Это чересчур, – сказал я. – Вы сделали мне одолжение, оказав эту услугу. Я не могу допустить, чтобы вы оказывали ее бесплатно.
Свон покачал головой.
– Вы сейчас не в таком положении, чтобы предлагать плату там, где этого не требуется, – сказал он. – Когда вы разрешите возникшие перед вами трудности, тогда, возможно, придете ко мне, и мы обсудим счет.
– По крайней мере, – предложил я, – позвольте мне компенсировать вам стоимость материи. Мне невыносима мысль, что вы несете такие расходы ради меня.
Мистер Свон, хотя и был щедрым человеком, все же не смог не признать справедливость такого предложения и поэтому принял деньги, хоть и с тяжелым сердцем.
В своем новом костюме я отправился в город, чтобы заняться делами Мэтью Эванса. Мне и раньше приходилось выдавать себя за джентльмена, это не было чем-то для меня новым, однако теперь причина была совершенно иной и требовался совершенно иной уровень игры. Прежде я принимал обличье родовитого щеголя на час или два, и обычно для посещения плохо освещенного места, к примеру, кофейни или таверны. Никогда прежде не доводилось мне заниматься подобным обманом при ярком дневном свете и продолжительное время – то есть, если быть честным перед собой, несколько недель, а то и месяцев.
Теперь я был в полной готовности начать длительную игру, и первое, что требовалось, – это найти жилье для нового героя. Изучив объявления в газетах, я выбрал приличный дом на Вайн-стрит. Помещения были вполне удобными, но одного удобства мне было мало. Мне нужны были комнаты, где хотя бы одно из окон выходило в проход между домами или в глухой переулок. Окно должно было располагаться не очень высоко, чтобы через него можно было попасть в дом или выбраться наружу. Одним словом, мне требовалось покидать квартиру и возвращаться в нее так, чтобы об этом никто не знал.
В доме, который я нашел, имелась анфилада из трех комнат на втором этаже. Одно окно как раз выходило в глухой проулок, а кирпичная кладка была достаточно неровной, чтобы я мог беспрепятственно покидать свое жилище и возвращаться в него через окно.
Так же как и хозяин таверны, где я ночевал, домовладелица была удивлена отсутствием у меня багажа, но я объяснил, что лишь недавно прибыл из Вест-Индии, отослав багаж заранее. К моему ужасу, он все еще не прибыл, и я вынужден довольствоваться лишь самым необходимым. Мой рассказ возбудил в ней как сочувствие, так и говорливость, и она поведала мне о трех разных случаях, когда ее жильцы теряли багаж.
Признаюсь, комнаты на Вайн-стрит не отличались особой элегантностью, и, если бы моей единственной целью было получить максимум удовольствия от моей новой роли, я бы подыскал другое жилье. Комнаты были ободранными и пыльными. Тряпье, которым затыкались щели, плохо защищало от сильного сквозняка: попавший внутрь снег растаял, проморозив тряпье насквозь. Мебель была старой, многие предметы – поломаны или могли вот-вот сломаться. Турецкие ковры, которых в доме было в изобилии, протерлись почти до дыр.
Тем не менее эти убогие комнаты меня более чем устраивали: их главное достоинство заключалось в месте расположения и удобстве. Кроме того, домовладелица, по всей вероятности, и не догадывалась, что ее комнаты выглядят убого. Проводя для меня экскурсию, она говорила о них с таким видом, будто во всей столице не сыскать более элегантного жилья, и я не имел никакого желания разуверять ее в этом заблуждении.
Дама эта, миссис Сирс, была типичной француженкой. Я не разделяю общепринятого предубеждения, что все французы неприятные люди, но эта дама не делала чести своей расе. Она была низкорослой, как ребенок, и фигурой напоминала яйцо. Красные щеки и то, как ей с трудом удавалось удерживать равновесие, наводили на мысль, что она увлекается выпивкой. Все это мало бы меня тревожило, не испытывай она жгучего желания вести со мной разговоры. Когда я только обсуждал с ней условия, она соблазнила меня в том числе и заявлением, что в ее доме имеется небольшое собрание книг, которыми могут пользоваться жильцы, если будут обращаться с книгами бережно и ставить их на место. Теперь, обретя впервые за несколько дней комфортабельное жилье, я подумал, что было бы чрезвычайно приятно провести час-другой в тишине и покое с увлекательным томом в руках. К сожалению, этот клад охранял дракон словоблудия, которого сначала нужно было убить.
– О, мистер Эванс, – громко сказала она с неприятным акцентом, характерным для людей ее национальности, – я вижу, вы такой же любитель словесности, как и я. Позвольте мне познакомить вас с моей небольшой библиотекой.
– Я не могу позволить себе злоупотреблять вашим временем, – сказал я.
