Тем временем оказалось, что получить деньги за китовый жир труднее, чем он предполагал. После расчетного дня, когда на его счет в биржевом банке не поступило никаких денег и когда он начал получать письма от московского агента относительно причитающихся ему тысячи девятисот гульденов, Мигель решил, что пора начать разыскивать свои деньги. Он нашел Рикардо, маклера, которому продал акции, в таверне, пользующейся популярностью среди португальских евреев. Тот был уже пьян и выглядел так, словно больше всего на свете хотел бы находиться у себя в постели или, по крайней мере, подальше от Мигеля.
— Как поживаете, Лиенсо? — спросил он и направился прочь, не дожидаясь ответа.
— О, я был очень занят, Рикардо, — сказал Мигель, следуя за ним. — Осуществил несколько сделок, заработал несколько гульденов. Видите ли, дело в том, что, когда человек зарабатывает несколько гульденов, он рассчитывает, что эти гульдены появятся на его счете в биржевом банке.
Рикардо обернулся:
— То же самое говорят ваши кредиторы.
— Ба! — воскликнул Мигель. — Вы сегодня остры на язык. Можете острить сколько угодно, но не забудьте заострить перо, прежде чем выписать мне денежки.
— Поскольку вы в Амстердаме всего пять лет, — сказал спокойно Рикардо, — и еще не научились искусству вести дела, позвольте я вам кое-что объясню. Поток денег подобен потоку воды в реке. Можно стоять на берегу и подгонять воду, но это вряд ли вам поможет. Вы получите свои деньги, когда придет время.
— Когда придет время? Человек, у которого я взял в долг, чтобы приобрести этот китовый жир, другого мнения о том, когда придет время.
— Вероятно, не стоило брать еще один кредит, когда нечем отдавать. Я полагал, уж это вы должны были усвоить.
— Да какое право вы имеете читать мне нотации о кредитах, когда сами не заплатили мне! Кто ваш мерзкий клиент, который виновен в задержке?
Рикардо фыркнул под неряшливыми усами.
— Вы прекрасно знаете, что я этого не скажу, — проговорил маклер. — Я не позволю вам создавать проблемы для моих клиентов и для меня тоже. Не нравится, как я веду дела, так сами знаете, что делать.
Мигель оказался загнанным в угол. Будь Рикардо голландцем, можно было бы обратиться в совет биржи или в суд, но маамад не поощрял того, чтобы евреи улаживали свои разногласия публично. Напротив, маамад предпочитал улаживать такие дела сам, но Мигель не хотел выносить проблему на рассмотрение совета. Паридо мог настроить маамад против Мигеля из мести, и тогда у него не будет никаких способов защиты.
— Мне не нравится ваш тон, Рикардо, — сказал Мигель. — Обещаю, этот инцидент не украсит вашу репутацию.
— Вам ли говорить о репутации… — ответил маклер и, развернувшись, пошел прочь.
Несколькими днями позже Мигель рано вышел из дома своего брата и пошел по Херенграхт. Красивые широкие улицы были обсажены липами, на которых только что распустились листья. По обеим сторонам канала высились огромные дома, символизирующие процветание, которого добились голландцы за последние полвека. Громадные здания из красного кирпича, построенные так добротно, что для заделки швов им не требовалась смола, покрывавшая огромное количество домов в городе. Эти дома были отделаны богато и пышно. Мигелю нравилось рассматривать украшения на фронтонах, гербы или другие символы источника богатства владельцев: сноп пшеницы, корабль с высокими мачтами, африканский дикарь в цепях.
Впереди него брел нищий, спотыкаясь как пьяный. Он был грязен и весь в лохмотьях. Большая часть левой руки отсутствовала, — видимо, он потерял руку недавно, так как рана была свежей и выглядела ужасающе. Мигель, который всегда был добр, возможно излишне добр к городским нищим, почувствовал прилив щедрости. А почему ему не быть щедрым? Благотворительность считалась одним из мицвот, а через несколько месяцев горсть стюверов будет для него сущим пустяком.
Он полез за кошельком, но что-то его остановило. Мигель почувствовал на себе чей-то испепеляющий взгляд и обернулся. В нескольких шагах от него стоял Иоахим Вагенар с кривой усмешкой на лице.
— Не дайте мне вас остановить, — сказал он, подойдя ближе. — Если вы в порыве великодушия хотели дать пару монет этому бедняге, было бы непростительно помешать вам. Человек, у которого есть липшие деньги, не должен стесняться благотворительности.
— Иоахим! — воскликнул Мигель, изо всех сил пытаясь изобразить радость. — Какая встреча!
— Приберегите свое лживое радушие, — сказал Иоахим, — после того как грубо нарушили нашу договоренность.
Мигель призвал на помощь свой непринужденный тон, с помощью которого убеждал людей купить то, что они не хотели покупать.
— Неудачное стечение обстоятельств помешало мне прийти. Все это было крайне неприятно, и уверяю, я предпочел бы вашу компанию обществу этих господ.
— Даже представить трудно такие ужасные обстоятельства, — сказал Иоахим тоном фигляра. — Такие ужасные обстоятельства, которые помешали вам не только выполнить обещание, но даже послать записку с предупреждением, что не сможете прийти.
Мигелю пришло в голову, что ему следует побеспокоиться об этой встрече посреди улицы. Если его заметит шпион маамада, Паридо может начать официальное расследование. Оглядевшись, он не заметил вокруг никого, кроме домашних хозяек, служанок и нескольких ремесленников. На этом пути нечасто попадались люди из его общины, и он решил, что можно продолжать разговор, по крайней мере еще несколько минут, не слишком рискуя.
— Должен вам сказать, что никакие деловые соглашения между нами в данный момент невозможны, — произнес он, стараясь смягчить свой голос. — Мои финансовые возможности крайне ограничены, более того, если быть откровенным, у меня огромные долги.
Ему было трудно говорить эти слова человеку столь жалкому, но в данных обстоятельствах правда казалась ему наилучшей стратегией.
— У меня тоже долги — я задолжал булочнику и мяснику. Оба угрожают, что примут меры, если я с ними не рассчитаюсь. Поэтому пойдемте на биржу, — предложил Иоахим. — Мы можем вложить деньги в какой-нибудь подходящий торговый корабль или другую махинацию, которую вы придумаете.
— О каких инвестициях вы говорите, если не можете заплатить за хлеб? — спросил Мигель.
— Вы одолжите мне деньги, — с уверенностью ответил Иоахим. — Я верну вам долг из моей доли прибыли, что должно мотивировать вас делать инвестиции более осмотрительно, нежели в прошлом, когда вкладывали чужие деньги.
Мигель остановился.
— Мне жаль, что у вас сложилось превратное впечатление, но вы должны понять, что я тоже потерпел значительные убытки в той злосчастной сделке. — Он набрался храбрости. Лучше сказать, чем иметь дело с бредовыми идеями Иоахима. — Вы говорите о своих долгах, но мои долги таковы, что их хватило бы, чтобы купить вашего булочника и мясника, вместе взятых. Сожалею, что вы в затруднительном положении, но, право, не знаю, чем могу вам помочь.
