– Да Бобби – просто задница долбаная, – заявил Скотт. – Он все лучшие кварталы отдает лохам вроде тебя.
– Лохам ффоде тсебя, – передразнил Ронни Нил.
– Знаете, ребята, у меня возникает такое ощущение, что в этой беседе я – третий лишний, – сказал я. – Поэтому полагаю, что, как человек вежливый, я должен откланяться.
– А я полагаю, что, как человек вежливый, ты должен заткнуться.
– Забавно, – заметил я, – насколько сильно различаются в разных культурах представления о вежливости.
– Думаешь, умный самый? Небось опять продулся сегодня?
С этими словами Ронни Нил протянул трубку Скотту, который мгновение недоуменно смотрел на его протянутую руку, пытаясь сообразить, как заставить меня не двигаться с места, при этом меня не касаясь. Изучив диспозицию, Скотт отпустил меня и неверной походкой передвинулся так, чтобы отрезать мне путь к отступлению.
– А вот и не продулся, – ответил я. – И вообще это не твое дело.
– Когда уснешь сегодня, мы тебя отымеем по первое число, – сказал Скотт.
Я и прежде слыхал от них эту угрозу, но до сих пор она угрозой и оставалась: рисковать работой они не хотели – они хотели лишь напугать меня. И это им удалось. Ведь то, что они до сих пор не реализовали свою угрозу, вовсе не значит, что они не сделают этого и впредь, а они, без сомнения, были на это способны. У таких ребят, как Ронни Нил и Скотт, просто нет будущего – по крайней мере такого, о котором можно мечтать или к которому можно стремиться. Для меня окончание школы значило, что самое худшее уже осталось позади; для Ронни Нила и Скотта то же самое событие, напротив, значило, что позади осталось все самое лучшее. И разумеется, они были способны на какой-нибудь страшный, непоправимый поступок. Они могли бы даже совершить его просто так, в порядке развлечения, и загреметь в тюрьму. Моя твердая решимость не проявить перед ними слабости духа начинала колебаться. В тот день мне пришлось повидать слишком многое, и теперь я чувствовал, как слезы подступают к моему горлу. Нужно было срочно что-то сделать, положить этому конец.
– Послушайте, ребята, вы вообще понимаете, что делаете?
Мы обернулись как по команде. Самин Лал в гневе выбежал из своей конторы, сжимая в руке нечто напоминающее по форме весло. Приглядевшись, я понял, что это крикетная бита. Хозяин мотеля был человек сорока с лишним лет, худой, высокий, с густой черной шевелюрой, четко очерченными скулами, аккуратными усиками и маленькими пронзительными глазами. Мы не раз останавливались в его мотеле, так что кое-кого из нас он уже помнил, а о тех, кого помнил, успел составить собственное мнение. Например, меня они с женой приметили потому, что я им дружески махал рукой при встрече, желал доброго утра, а приходя вечером с работы, приветливо кивал. Они даже откуда-то знали, как меня зовут. И вот оказалось, что они даже понимают, что Ронни Нил и Скотт для меня не самая приятная компания.
– Тут, кажется, пахнет чем-то запрещенным, – сказал Самин. – Давайте-ка, ребята, убирайтесь отсюда.
– О, Самин, привет, как дела? Я тоже чувствую этот запах, – ответил Ронни Нил. – По-моему, Лем здесь ганжу курил. Думаю, надо позвонить в полицию – пусть его заберут.
Эта шутка показалась мне не слишком удачной, особенно принимая во внимание все обстоятельства того вечера. К счастью, Самин тоже был не лыком шит.
– По-моему, ты говоришь неправду. Послушай, это мой мотель, и я велел тебе убираться. Уходи, или я пожалуюсь твоему боссу.
– На твоем месте я бы этого не делал. Мне бы очень не хотелось, чтобы такой замечательный мотель сгорел дотла. Сечешь?
– Он о поджоге, – объяснил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно спокойнее.
Теперь, когда мой нежданный спаситель был рядом, это оказалось проще.
– Я ничего подобного не говорил, – возразил Ронни Нил, – но когда от этого места останутся одни головешки, имей в виду – я ничего подобного не говорил.
– Не смей мне угрожать, – сказал Самин. – Вы оба – очень плохие мальчишки. А теперь убирайтесь, еще раз говорю.
– Ну, ладно-ладно… – Ронни Нил схватил меня за руку и потащил за собой. – Пошли!
Самин приподнял свою крикетную биту всего лишь на пару дюймов, но сразу же стало ясно, что это не пустая угроза и что он понимает гораздо больше, чем можно было бы предположить по его скромному виду.
– Его оставьте, а сами убирайтесь!
– Слушай, Самин, чего ты тут раскомандовался? Мне это не нравится, – заявил Ронни Нил. – С каких это пор ты решаешь, кому куда идти?
Они с Самином уставились друг на друга, ожидая от противника следующего хода. Сквозь гул музыки и голосов, доносившийся от бассейна, я услышал несколько слов, произнесенных явно голосом Читры, и мне очень захотелось поскорее улизнуть – конечно же, ради нее, но и ради себя самого тоже: зачем мне присутствовать при очередном акте насилия, даже если этот любитель крикета собирался размозжить голову не кому-нибудь, а Ронни Нилу?
– Извините, мистер Лал, но вас там ждет посетитель, а о Лемюэле я сам позабочусь, если вы не возражаете.
И легкой походкой, слегка ссутулившись, к нам подошел убийца. Радостно улыбаясь, он слегка помахал Самину рукой.
Ронни Нил, Скотт и Самин уставились на него в полном недоумении – и еще бы не уставиться на этого парня безумного вида, с неестественно белыми волосами, с выражением неестественного воодушевления на лице.
– Я друг Лемюэла, – сообщил убийца Самину. – Не волнуйтесь, все будет отлично.
– А откуда ты знаешь, как меня зовут? – спросил Самин.
– У вас на бите написано.
Самин подозрительно скосился на биту.
– Тебя можно с ним оставить? – спросил он.
Я кивнул. Просто побоялся ответить иначе. И Самин кивнул мне в ответ.
– Если возникнут проблемы – заходи, – сказал он и вернулся в свою контору.
Мне было приятно, что Самин пришел мне на помощь. Я был ему очень благодарен, если не сказать – тронут. И я ни на секунду не сомневался в том, что этот безобидный, почти невидимый человек с битой в руках смог бы противостоять Ронни Нилу и Скотту, но вот убийце – это уже совсем другое дело.
Накатившее было на меня мимолетное чувство облегчения прошло в ту же секунду. Убийца, конечно же, сможет прогнать Ронни Нила и Скотта, но я не мог отделаться от мысли, что лучше бы и мне убежать вместе с ними. Я готов был умолять их не оставлять меня наедине с этим человеком.
– Тебе чего надо? – поинтересовался Ронни Нил, произнося слова медленно и нараспев.
Он подтянулся, чтобы казаться выше, но все равно недотягивал до незнакомца добрых десять сантиметров.
– Ничего. Я просто искал Лемюэла, – ответил убийца. Он положил руку мне на плечо и повлек меня к бассейну.
Мне не хотелось идти с ним, хотелось ухватиться за что-то, упереться, сопротивляться, но хвататься было не за что, и я подчинился.
