Но самое главное – на этом можно было бы зарабатывать еще больше, намного больше. К тому же Игрок уже по горло был сыт возней с этим энциклопедическим зверинцем. Он чувствовал, что силы его на исходе, и все же готов был двигаться дальше, расширять границы империи. Ему нужно было заняться чем-то другим, менее утомительным физически: он предпочел бы спокойно сидеть, думать и делать деньги. Он даже поделился с Б.Б. своими мыслями, умолчав, правда, о том, что сомневается в своих силах. Но Б.Б. эта идея не увлекла.
– Послушай, – сказал он, – ну в чем проблема? Мы все получаем свои деньги, копы нас не замечают, и все идет как по маслу. Не надо жадничать, не то мы можем потерять все.
В том, что Б.Б. доволен своим статус-кво, не было ничего удивительного: ведь ему не приходилось якшаться с этими задницами, торгующими вразнос, и с ублюдками вроде Джима Доу. Ему не приходилось дважды в день устраивать цирк для этих обезьян, продающих книги. К тому же ему не приходилось беспокоиться о завтрашнем дне, который может наступить и через пару лет, и в следующем году. Тогда он, Игрок, не сможет больше заниматься этим делом, и на него посыплются счета за медицинские услуги, и ему постоянно нужны будут деньги, чтобы за ним кто-то ухаживал, заботился о нем, – и чтобы не погибнуть в конце концов от рук каких-нибудь санитаров-психопатов, которые засадят кнопки ему в глазные яблоки лишь потому, что это весело.
Казалось бы, Игрок уже давно доказал Б.Б. свою лояльность и эффективность, и он устал мириться с неблагодарностью босса. И не только с неблагодарностью: было здесь что-то еще. Б.Б. словно перенесся в какую-то безмятежную страну забвения и не желал из нее возвращаться. Он самоустранился, улетел на другую планету, а заниматься таким бизнесом, сидя на другой планете, невозможно. В Вегасе Игроку посчастливилось работать с ребятами, которые проворачивали одновременно несколько дел: отвечали сразу на три телефонных звонка и выигрывали по десятку ставок на тотализаторе – и при этом ни с одним из них Игрок не работал вполсилы. А этот хрен Б.Б. не мог даже сам сообразить, что делать, когда на светофоре вдруг вспыхивает желтый – разгоняться или тормозить. Подобные вещи ему разъясняла эта чертова Дезире.
Правда, деньги Игрок получал неплохие, но он отлично понимал, что скоро их окажется мало, потому что жизнь его вот-вот пойдет под уклон.
В Вегасе Игрок работал на одного грека, но однажды ему пришлось уйти, потому что начались эти странные припадки. Наверное, ему надо было сразу пойти к врачу. Если вы собираетесь надрать кому-нибудь задницу и вдруг посреди процесса ни с того ни с сего замираете, не в силах двинуться, с занесенной бейсбольной битой в руках, словно герой боевика, – это уже достаточно серьезный повод, чтобы обратиться к врачу. Но с Игроком такое произошло впервые, и он просто забыл об этом как о странном, но единичном случае. Потом, месяца три-четыре спустя, приступ повторился – причем во время свидания с одной танцовщицей, и в результате ничего не выгорело. И потом снова, еще через три месяца, во время игры в гольф. Он уже замахнулся, чтобы сделать свинг, и вдруг ни с того ни с сего замер.
Этот последний припадок произошел в присутствии грека, и тот, по понятным причинам, поинтересовался, какого хрена и что вообще происходит.
Пройдя через руки пяти врачей, Игрок получил диагноз: болезнь Шарко, боковой амиотрофический склероз. Болезнь Лу Герига, одна из форм мышечной дистрофии. Игроку предстояло стать одним из ублюдочных любимцев Джерри Льюиса.
[45]
На начальном этапе эта болезнь может заявлять о себе по-разному: мышечными спазмами, потерей координации, нарушениями речи, неуклюжестью движений и идиотскими припадками в стиле «замри-отомри», как это было у самого Игрока. Симптомы будут постепенно усиливаться, пока физически больной не превратится в полное ничтожество – потеряет способность двигаться и даже дышать и глотать самостоятельно, а сознание его тем временем будет оставаться совершенно ясным.
Процесс этот может протекать медленно, а может и быстро, так что врачи не в состоянии предсказать его ход. К счастью для Игрока, в его случае процесс шел медленно, так что еще оставалось время привести свое дерьмо в порядок. Но он боялся не смерти: он отлично знал, что смерть – еще не конец. Он видел фотографии привидений, слышал записи голосов из иного мира, а однажды был даже на сеансе у медиума, который помог ему поговорить с покойной матерью. Сознание того, что тело – лишь скорлупа, скрывающая бессмертную душу, очень помогало ему в Вегасе, когда приходилось заниматься грязной работой. Избить человека до смерти гораздо легче, если знаешь, что не причиняешь ему совсем уж непоправимого ущерба. Пугало Игрока другое, а именно период, предшествующий смерти, когда человек становится одиноким, беспомощным и деньги оказываются единственным, что может спасти его от оскорблений и издевательств. Словом, Игроку нужны были деньги.
Если бы он рассказал все Б.Б., тот проявил бы сочувствие, понимание и отпустил бы Игрока на все четыре стороны. Быть может, даже порадовал бы его небольшой премией, которой бы все равно не хватило, чтобы обеспечить ему будущее. Игроку нужны были деньги, очень много денег, целая куча – чтобы хватило и на оплату счетов, и на зарплату сиделке, причем на такую зарплату, чтоб эта сиделка из кожи вон лезла, стараясь вернуть ему здоровье и счастье.
Но при текущем положении вещей это вряд ли было возможно, и в последние полгода Б.Б. витал в эмпиреях больше, чем когда-либо. Весь их бизнес трещал по швам, а ему, казалось, было наплевать. К тому же Дезире, эта ничтожная шлюха, явно что-то замышляла. Игрок в этом не сомневался. Возможно, она намеревалась прибрать все к рукам и заставить Игрока выйти из игры. Но он ни за какие коврижки не согласился бы работать на нее, и уж тем более он не позволит ей выкинуть себя за борт. Уж если Б.Б. отойдет от дел, его преемником станет непременно Игрок.
Дезире смотрела прямо перед собой. Б.Б. сидел рядом на пассажирском сиденье и молчал, глядя в сторону. Дезире не знала, спит он или нет, или вообще притворяется. Его любимая кассета Рэнди Ньюмена с альбомом «Маленькие преступники» закончилась уже минуту назад, и теперь из колонок доносилось только глухое шипение радио, а Дезире нужна была музыка или какая-нибудь передача – любой звук, который бы не давал ей уснуть. Усталость и тьма, нависшая над дорогой, смешиваясь с огнями встречных машин, убаюкивали ее, погружая в сонное оцепенение.
– Вы с Чаком хорошо провели время? – спросила она наконец.
Б.Б. в ответ слегка пошевелился.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего особенного: я просто спросила, хорошо ли вы провели время.
– Ну, мы поужинали очень продуктивно, – ответил Б.Б. – Он очень хороший мальчик. Ясная голова. И готов учиться. Жаль только, что он не готов еще открыться до конца.
