Они разожгли костер, поели сушеного мяса и черствого хлеба и легли возле догорающего огня.
Уберто очень устал, но был доволен. Торговец пообещал, что на обратном пути они будут двигаться не спеша и он позволит мальчику побывать в городах, мимо которых они сейчас проехали. Уберто полной грудью вдохнул воздух. Он был не такой, как на лагунах, где мальчик вырос, — гораздо легче. Запах смолы и сосновых игл приятно щекотал ноздри.
Уберто еще немного подумал о тайне, которая ждала их в монастыре Святого Михаила, закрыл глаза и уснул.
Когда он проснулся, было еще темно. Его разбудил шум чьих-то шагов рядом с ним. Уберто поднял голову и сонно огляделся вокруг. В бледном свете луны он увидел возле своих ног что-то большое и покрытое шерстью. Мальчик протер глаза и всмотрелся лучше. Зверь, и не дикий кабан — кабаны меньше.
Вдруг это существо почувствовало, что за ним наблюдают, уронило мешок, в котором рылось, и подошло к мальчику. Лицо зверя напоминало человеческое, но все тело было покрыто шерстью.
Уберто открыл рот, но не смог произнести ни звука. Он вспомнил чудовище, которое однажды видел на рисунке в книге о животных, снова попробовал крикнуть, и на этот раз голос его послушался. Мальчик закричал: «Оборотень!» — и стал отбиваться от чудовища ногами.
Его тревожный крик разбудил Гийома. Француз вскочил и взглянул в сторону Уберто. Несмотря на темноту, он разглядел рядом с мальчиком разбойника, одетого в шкуру, и попытался заступиться за Уберто. Но второй разбойник внезапно схватил его за плечи и сдавил руками грудь. Хватка была сильная, однако француз сумел выскользнуть и дотянулся рукой до своего скимитара — кривой сабли, висевшей на левом боку. Выхватывая ее из ножен, Гийом вдавил круглую головку эфеса в живот нападавшему. Разбойник глухо охнул — это было похоже на хрюканье — и ослабил хватку.
Игнасио за это время тоже поднялся на ноги. Он схватил свой посох и приготовился кинуться на помощь мальчику, но Гийом оказался проворнее. С быстротой кошки он повернулся на месте и ударил разбойника в шкуре по лицу плоской стороной клинка. Год назад Гийом пустил бы в ход лезвие и срубил врагу голову, но Игнасио научил его ценить чужую жизнь. Вор упал на спину, у него брызнула кровь из носа.
Француз повернулся к другому разбойнику — оборванцу, который недавно напал на него сзади. Тот уже вставал с земли, но Гийом свалил его ударом ноги в живот, приставил ему скимитар к горлу и рявкнул:
— Собаки, негодяи! Убирайтесь, или я перережу вам глотки, как скотам!
Уберто опомнился от страха и стал рассматривать саблю француза, более кривую и короткую, чем мечи рыцарей-христиан. Мальчик до сих пор вообще не замечал, что Гийом носит при себе это оружие.
Угрозы француза и удары Игнасио обратили разбойников в бегство. Оба грабителя с трудом доковыляли до стены и, словно дикие звери, нырнули в заросли кустарника. Торговец следил за ними взглядом, пока они не скрылись среди кустов, а потом сказал:
— Если бы мы не заметили этих двоих вовремя, они бы украли у нас еду и лошадей. Не говоря уж о том, что они могли бы убить нас во время сна.
Гийом повернулся лицом на восток и предложил:
— Уйдем отсюда. Оставаться здесь неразумно, и уже светает.
Уберто посмотрел в сторону севера, на последний отрезок их пути. Над вершиной горы Пирикьяно виднелся силуэт монастыря Святого Михаила у Плотины.
Три путешественника быстро собрали свои немногочисленные вещи и отправились в путь.
Глава 28
Солнце все сильнее слепило глаза. Игнасио пробирался между отвесными скалами. Уберто ехал на своем коне позади испанца рядом с Гийомом и думал о том, что случилось несколько часов назад в долине. Ну и напугали же его эти разбойники!
— Я никогда не видел такой меч, как у тебя, — сказал он французу.
Гийом, до этого молчавший, улыбнулся ему и ответил:
— Это скимитар. Такими мечами сражаются воины-мавры.
Говоря это, француз вынул свой клинок из ножен, скрытых под плащом. Все лезвие словно покрыто узором, в стали прожилки и пятна, которые, постепенно бледнея, тянулись от них к режущей кромке.
— Он выкован из дамасской стали, которую невозможно найти в западных странах, — объяснил Гийом.
— А где ты научился воевать? — спросил мальчик. Его удивляло, что он смог вызвать своего молчаливого спутника на разговор и к тому же привести в хорошее настроение.
— На пиратском корабле, — ответил Гийом и, прищурившись, сурово взглянул на него.
Уберто еще какое-то время смотрел на француза. Ответ Гийома произвел на него большое впечатление. Загадочный человек! Может быть, более загадочный, чем Игнасио. И похож на благородного рыцаря — светлые длинные волосы, решительный взгляд.
И вот впереди раздался голос Игнасио.
— Мы, наконец, на месте, — сказал испанец, показывая пальцем вверх.
Уберто взглянул перед собой и увидел поблизости внушительную крепостную стену. Над ее зубцами возвышался собор монастыря Святого Михаила у Плотины. Казалось, этот каменный великан задыхается от тесноты среди облепивших его со всех сторон меньших построек. Вся группа зданий в целом выглядела негармонично, но это и понятно: нелегко строить на нависавшем над землей выступе скалы.
Перед входом выстроилась целая толпа паломников. Три спутника встали в конец этой очереди и дождались возможности войти за внешние стены.
Им показалось, что они попали в селение при замке. По дорожкам монастырского двора ходило множество монахов, купцов и крестьян, от продавцов тканей и торговцев мехами до воинов и оборванцев.
Три путешественника разыскали конюшню, доверили своих лошадей одному из конюхов и пешком направились к монастырской церкви. В первый раз на лице продавца реликвий наметилось нетерпение.
Игнасио подошел к группе монахов, почтительно поздоровался с ними и спросил, где может находиться отец Вивьен де Нарбон. Услышав вопрос, бенедиктинцы заговорили друг с другом. Наконец, вперед вышел самый старший из них, худой, с внешностью аскета. Он провел пальцами по своим впалым от поста щекам и ответил:
— Мы его не знаем, но это естественно, здесь живет очень много монахов. Спросите у старика келаря, отца Джеральдо из Пинероло. Он живет здесь давно и знает всех и все в обители. В этот час он обычно находится возле ворот нашего собора.
Торговец поблагодарил их поклоном. Монахи благословили его и ушли.
Следуя указанию, три путешественника направились к соборной церкви монастыря. Поднявшись по широкой лестнице, вырубленной в скале, они оказались на поросшей травой и усыпанной камнями площадке, в нескольких шагах от монастырского собора Михаила Архангела, и остановились перед его входом. Двери были украшены великолепными барельефами — изображениями знаков зодиака.
— Этим дверям почти сто лет, — внезапно произнес чей-то хриплый голос.
